Агустин Яньес - Перед грозой

— А вот я грешен, чересчур доверчив, но в этом случае, как святой Фома, полагаю: надо сперва увидеть, а после поверить.

— Забываете вы о божественном милосердии и о путях благодати божьей.

— Все это хорошо, но я все-таки не верю, ибо знаю этих сеньоров куда лучше, чем собственные пять пальцев, и мне ведомо их коварство. Сколько времени я потратил, разыскивая их повсюду? Сколько жалоб Священной митре [16] Священная митра — канцелярия архиепископства. пришлось мне на них писать? Не проходит дня, чтобы сии богобоязненные сеньоры не пустили очередную сплетню. А уж их легкомысленные россказни и анекдоты — нет, с ними держи ухо востро.

— Но наши старания принесли плоды.

— Дай бог, дай бог, но это такие петухи, что нелегко их ощипать. Особенно дон Паскуаль. Да и дон Роман, разве он уважает людей?

— Посмотрим. Во всяком случае, мы договорились, что они явятся до наступления ночи. Ясно, не очень мне по душе, — на это, правда, пришлось согласиться, — что они покинут дом, если возникнет такая надобность, но нельзя не умягчить дорогу заблудшим овцам. Теперь ваш черед — мало ли какие затруднения могут обнаружиться в последнюю минуту. Придется уж вам пойти на любые уловки, дабы их преодолеть.

— Я не буду отходить от них — ни на шаг. А поскольку остальные двое выставили условие, что поступят, как того захочет дон Роман, то нынче же пойду ужинать и дону Роману; ему придется пригласить друзей к себе, лукавцы постараются изобрести новые предлоги, но донья Сенобия мне поможет.

— Идите с богом, падре, и не забудьте: вера и горы сдвигает с места.

— Надеюсь вдвинуть их в Дом покаяния.

Не иначе как самим небом был предназначен для этого селения призраков и для этого сурового священника прибывший сюда лет восемь назад падре Рейес, посланный Священной митрой. В семинарии Абундио заслужил славу ужасного человека: да, конечно, он был просто незаменим, когда семинаристы соревновались в ловкости и проказах, а тем более когда устраивались празднества или студенческие пирушки под пение «Gaudeamus» [17] Старинная студенческая песня (лат.). , экскурсии, концерты; он импровизировал речи на любую тему и по любому поводу, декламировал, пел, любую беседу мог направить в нужное русло; без него однокашники вряд ли способны были сообразить, как, скажем, поздравить ректора в день его ангела, выпросить у высшего начальства кое-какие милости, придумать очередную забаву, раздобыть сигареты и сласти, в мгновение ока изобрести доводы в оправдание какого-нибудь проступка, сложить шуточную песенку, подготовиться к экзаменам так, чтоб ни на одном не срезаться, облегчить строгости семинарских правил и разбавить добрым расположением духа мрачную рутину жизни под монастырскими сводами. Ко всему, в чем заметна была рука Рейеса, семинарские власти относились с сугубой осмотрительностью, опасаясь с его стороны еще худшей выходки или, напротив, чрезмернейшего — до абсурда — благопочитания. И его подвергли чрезвычайно строгим испытаниям, прежде чем посвятить в сан; посвящение в сап пресвитера отложили на целый год — из-за боязни, что склонен он к либеральному свободомыслию и мирским удовольствиям, однако, с другой стороны, возлагались надежды на его умение обходиться с людьми и его прирожденные организаторские способности. Наставникам хотелось бы видеть его более кротким, более серьезным, обуздать его беспокойный и дерзкий нрав.

Первым местом, куда он получил назначение, был Сапотлан-эль-Гранде. В этом небольшом городке — достаточно многолюдном, с кипучей общественной жизнью и весьма передовыми нравами, промышленно развитом, богатом, имевшем хорошие пути сообщения с Гуадалахарой и господствовавшем над обширной округой — новый священнослужитель думал найти благоприятную почву для осуществления своей мечты о крупных апостольских деяниях: наставлять в вере детей и взрослых, но по-новому, более действенно, без рутины и скуки; в школах ввести более современные воспитательные методы; распространять высоконравственную литературу; создавать объединения молодежи обоего пола, а также дамские клубы, союзы рабочих и хозяев, подобные союзам, процветавшим в некоторых странах Европы. Вскоре он сблизился с наиболее уважаемыми семьями и расположил к себе людей, порицаемых в городе за либерализм; этим он возбудил подозрения, прежде всего у приходского священника, которому показались чересчур новомодными и опасными проекты, предложенные новым пресвитером. По мнению приходского священника, отнюдь не требовалось ни вводить какие-то новшества в жизнь прихода, ни пытаться навязать нечто чуждое традиционному религиозному ритуалу; и этот склонный к искренним излияниям неопытный юноша не должен подвергать себя соблазнам, соприкасаясь слишком тесно с жизнью городка, занятого мирскими заботами. Приходский священник всячески преграждал ему путь в местное общество, препоручая работу среди крестьян, и тем самым лишил Рейеса возможности осуществить наискромнейший из его проектов — обновление методов вероучения. В конце концов падре Рейес стал наталкиваться на открытую неприязнь приходского священника, не прошло и года, как он, ни в чем не преуспев, получил перевод в незнакомое селение в другом конце страны, в которое нужно было добираться по труднодоступной дороге верхом, дороге, почти непроходимой в пору дождей, а именно тогда ему и было сообщено о переводе. Когда падре Рейес остановился проездом в Гуадалахаре — его глубокое уныние испугало тех, кто привык видеть его прежде в неизменно веселом расположении духа, а падре Рейеса буквально доконали слухи о священнике, под началом которого ему придется служить: уж такой суровый, неистовый, педантичный фанатик и, вероятно, уже настроен против вновь назначенного — в известной степени в наказание — в это странно именуемое заштатное селение, которое и на карте-то не значится.

Трясясь на спине осла по ухабистым путям-дорогам в дождь и непогоду, останавливаясь на нищенских постоялых дворах, пересекая пустынные края и забытые деревушки, падре Рейес завершил свое путешествие лишь на четвертые сутки, к ночи. Что за хмурое селение странного вида закрытых дверей, загадочных запахов, ускользающих теней! Селение мрака и молчания, оно сразу подавило душу вновь прибывшего. Однообразный перезвон колоколов бил в виски. Голова разламывалась. К глазам подступали слезы. Один из погонщиков, с которыми он проделал весь этот долгий путь, предложил ему свое жилье, где можно было оставить вещи, пока сеньор священник не подыщет себе более подходящего пристанища. Убогая, мрачная лачуга-развалюха. Жена, плачущие детишки в лохмотьях. Тут же хрюкают свиньи. Закудахтали сонные куры. Нечем дышать. Вот-вот разразится буря. Успеет ли он добраться до прихода, пока не хлынет ливень? Беспрерывно сверкают молнии. Подул сильный ветер. Чего доброго обрушится смерч. Крупные капли. Все сильнее, сильнее. Дом приходского священника погружен во тьму.