Рихард Вейфер - Данте

На следующий день мессер Гвидо отправился прогуляться по улицам, чтобы получить представление о том, что творится в городе. Он был счастлив вновь сменить надоевшее одеяние пилигрима на привычный костюм горожанина, меньше привлекавший внимание.

Он умиленно смотрел на голубей, порхавших перед собором, порадовался новым оборонительным сооружениям и направился по Старому мосту с его будками и лавками золотых дел мастеров к каменной статуе Марса [16] Во времена Данте во Флоренции у въезда на Старый мост стоял обломок каменной статуи. Народная молва считала, что это статуя Марса и что при разрушении Флоренции Аттилой (событие легендарное) статуя хранителя города была сброшена в Арно, а при восстановлении города Карлом Великим (событие тоже легендарное) со дна реки извлекли ее нижнюю часть и водворили на прежнее место, потому что иначе Флоренцию не удалось бы отстроить. Ради нового христианского покровителя Иоанна Крестителя былой заступник, языческий бог Марс, был забыт, поэтому Флоренция так много терпит от постоянных войн и междоусобиц. , возле которой в задумчивости остановился. К этому римскому богу войны народ относился с суеверным страхом, и всякий, знавший, подобно Кавальканти, историю Флоренции, ничуть этому не удивлялся. Ведь именно в этом месте в 1215 году, то есть почти сто лет назад, произошло злодейское убийство рыцаря Буондельмонти, которое, говорят, имело тяжкие последствия. Этот юноша когда-то обещал взять в жены девицу из рода Амидеи, но потом, увлекшись девушкой из рода Донати, нарушил свое обещание. Близкие покинутой невесты решили наказать предателя. Особенно неистовствовал, призывая к отмщению, Моска Ламберти. «Кто кончил — дело справил!» — утверждал он. Заговорщики убили Буондельмонти, когда тот пасхальным утром проезжал по мосту через Арно на белом иноходце в светлой свадебной одежде, убили как раз около статуи Марса — древнего покорителя Флоренции. Это убийство послужило поводом к развязыванию кровопролитной гражданской войны! Амидеи объявили войну Донати. Одни стояли за императора, другие держали сторону Папы, так что неверность Буондельмонти обернулась расколом флорентийцев на гибеллинов и гвельфов.

Гибеллины и гвельфы! Как долго продолжается это противостояние! А оставались ли вообще во Флоренции гибеллины? Во всяком случае, никто не решался заводить разговоры в пользу императора, — не решался уже потому, что императоры явно не изъявляли желания скомпрометировать себя, ввязавшись в сомнительную итальянскую авантюру! Рудольф Габсбургский [17] Рудольф Габсбургский — император так называемой Священной Римской империи (с 1273 по 1291 г.). Он не пошел в Италию, чтобы подчинить ее своей власти. довольствовался титулом короля немцев; Адольф Нассауский [18] Адольф Нассауский — германский император, годы правления: 1292–1298. , а в недалеком прошлом и Альбрехт Австрийский [19] Альбрехт Австрийский — Альбрехт I, сын Рудольфа Габсбургского, германский император и «король римлян» с 1298 по 1308 г. Заколот в результате заговора собственным племянником Иоанном. не нашли ни времени, ни сил и желания организовать походы на Рим, как это некогда сделал Фридрих Барбаросса [20] Против Фридриха Барбароссы боролась Первая ломбардская лига городов, созданная в 1167 г. Во время подготовки к новой войне с Папой Фридрих I узнал, что прелаты и бароны готовы отречься от него, если он не примирится с Церковью. Так что ему пришлось преклонить колени перед Папой в Венеции, где между ними в 1177 г. был заключен мир, лишавший Фридриха какой бы то ни было власти над Римом. .

— Ну, о чем задумался, паломник?

Кавальканти удивленно взглянул на того, кто заговорил с ним… и бросился ему на шею.

— О, это ты, мой славный Данте! Надо же было встретиться с тобой здесь, у каменного Марса на Старом мосту! От всего сердца рад видеть тебя!

— Я тоже бесконечно рад, милый Гвидо! Честно говоря, я надеялся, что свой первый визит по возвращении ты нанесешь в дом своего старого друга!

— Так оно и есть! — вскричал Гвидо, тронув приятеля за руку, — я и собирался первым делом к тебе, только не решался нарушить ваш семейный покой в столь ранний час! К тому же мне не терпелось повидать старые знакомые места в нашем родном городе — собор, площадь Синьории, Старый мост с его мрачным богом войны!

Не один удивленный взгляд останавливался на этих двоих людях, в которых чувствовались духовная сила, сдержанность и развитое чувство собственного достоинства. Но если на губах Кавальканти играла насмешливая улыбка, говорившая о презрении к людям, бледное лицо его более молодого друга Данте Алигьери светилось непоколебимой верой в свое высокое предназначение, а карие глаза смотрели добро и благожелательно. Однако эта доброта вовсе не говорила о слабости характера, что подтверждали высокий лоб, обрамленный темными вьющимися волосами, орлиный нос и энергичный рот с немного выпяченной нижней губой. Многие прохожие почтительно приветствовали Данте, в то время как Кавальканти они удостаивали лишь мимолетным недоуменным взглядом, ибо и прежде он редко общался с людьми, а продолжительное отсутствие тем более сделало его чужаком в родном городе.

— Заметно, что ты пользуешься благосклонностью толпы, милый Данте! Ты явно сделался видной и влиятельной персоной!

Не было ли в этом признании некоторой доли иронии?

Чтобы пресечь поток похвал, Данте остановил Гвидо движением руки:

— Я просто исполняю свой долг по отношению к городу, как подсказывает мне совесть.

— Твоя политическая деятельность отнимает у тебя, вероятно, немало времени? — поинтересовался Кавальканти, пока друзья не спеша двигались дальше.

— К счастью, не до такой степени, как это, возможно, кажется. Полгода назад меня направили в качестве посла республики в Сан-Джиминьяно, чтобы заключить с этим городом договор о вступлении в гвельфскую лигу Тосканы, а на этот год я избран одним из шести приоров. Впрочем, срок моих полномочий продолжается только два месяца — с середины июня до середины августа.

— Но в качестве члена Совета коммуны и Совета Ста [21] Коллегия, или Совет, из шести приоров (старейшин цехов) управляла делами всей коммуны. Совет Ста руководил финансовыми делами коммуны. ты, однако, приобрел большое влияние?

— Я не стремлюсь ни к какому влиянию. Правда, если обсуждается и решается какое-то дело и я замечаю, что из чувства самосохранения никто не решается высказать свое истинное мнение, то я…

— Ты за словом в карман не лезешь.

— Называй это, как тебе угодно, но правдой и честью я ни за что не поступлюсь.

Кавальканти вздохнул:

— Ох, Данте, Данте, ты беспокоишь меня! Стоит ли тебе заигрывать с чернью? Ты думаешь, хотя бы один из них скажет тебе спасибо, если ты проявишь заботу о нем и о государстве? Народ всегда был неблагодарен по отношению к тем, кто отдал ему всю душу.