Нид Олов - Королева Жанна. Книги 4-5

На линии снова началась стрельба, но герцог Фрам не обратил на нее внимания. До боли зажмурив глаза, он отчетливо представил себе девчонку в руках палачей: голые плечи ее блестят предсмертным потом, красная перчатка собирает ее распущенные волосы, как конский хвост, оттягивает их, открывая шею, голова ее клонится книзу, ее прыгающий подбородок входит в выемку плахи, она вся дрожит… Это будет, это все равно будет с ней! Поднимается сверкающий топор… Нет, нет, постойте, погодите рубить, ей мало этого. Она должна заплатить еще за всех своих предков, лукавых и жестоких кровопроливцев. Она — Марена, она такая же, как они. Отдать ее в подвал, Чемию, инквизиции. Он тоже имеет против нее зуб. Так пусть же она помучится. Ах, как славно она кричит…

Услышав этот вопль, сиятельный Принцепс открыл глаза и с трудом разжал зубы. Он был весь мокрый. Поднял ослабевшие руки, бессмысленно уставился на них. Руки были черны — в каждом кулаке был намертво зажат комок рыхлой садовой земли.

Вопль, ворвавшийся в бредовые видения Принцепса, был вполне реален. Кричали там, на линии, и кричали панически. Фрам увидел, как кто-то сломя голову пробежал между деревьями.

Фу ты, какая мерзость привиделась. Нельзя так распускаться, грешно. Стыдно. Преступно. Этак и в самом деле волком станешь. Нет, нет, забыть, забыть. Не было этого.

Кряхтя, он поднялся на ноги, отряхнул черные ладони. Дрожащими руками отвязал коня.

Ну что же, разгром. Этого и надо было ждать, собственно говоря. Никакой Господь Бог не в силах был изменить положения. И рассчитывать надо только на свои собственные силы.

А сейчас — именно сию минуту — надо ехать в Мрежоль. Незачем увеличивать панику своим исчезновением.

Закусив губу, он с усилием забрался в седло. Где-то рядом заорали:

— Спасайся кто может!

Он усмехнулся: «Вовремя сел на коня…» Эта мысль как-то мрачно развеселила его, вернула ему самообладание; он дал коню шпоры и рысью выехал на дорогу, ведущую из Аросы в Мрежоль.

Герцог Лива где-то отстал. Жанна с Эльвирой и Анхелой, оторвавшись от всех, проскакали через деревню и тем же аллюром повернули на мрежольскую дорогу. Она была пустынна.

Внезапно впереди из гущи сада выскочил на дорогу всадник в черном, с обнаженной головой.

Жанна почти налетела на него. Они узнали друг друга. Жанна растерялась. Герцог Фрам произнес, исказившись, точно дьявол:

— Вы прекрасны, как Афина Паллада, в этом шлеме. Сегодня победа за вами, но этот день — не последний.

Он коротко поклонился ей и рванулся с места галопом Эльвира и Анхела выстрелили ему вдогонку. Жанна наконец опомнилась, выхватила шпагу и, вонзив шпоры в брюхо лошади, поскакала следом.

— Стойте, убийца! — кричала она. — Стойте, жалкий трус! Это вы убили графиню Демерль, проклятый волк! Обернитесь ко мне! Я убью вас в спину, если не обернетесь! Трус! Трус!..

Он не отвечал, не оборачивался и все уходил от нее, у него была свежая лошадь. Жанна скакала за ним совершенно самозабвенно. Из садов стреляли. Вдруг слева от нее что-то рухнуло на дорогу, она услышала крик и обернулась. Лошадь Эльвиры била в воздух задранными копытами, а сама Эльвира, вылетев из седла, еще катилась безжизненным мешком по пыльной дороге.

Жанна испустила страшный вопль, почти на скаку спрыгнула с лошади и бегом кинулась к Эльвире. Сейчас же вокруг нее оказались Анхела, адъютанты, герцог Лива. Когда Жанна подбежала, Эльвиру уже подняли и отнесли в придорожную траву. Жанна остановилась в нескольких шагах и оцепенело смотрела на окровавленное лицо подруги. Эльвира была без признаков жизни. Пока Анхела суетилась, приказывая плащ, врача, воды, пока суетились все остальные, — Жанна стояла, где остановилась, как зачарованная. Перед ее глазами качались колючие стебли чертополоха, мешая ей рассмотреть лицо Эльвиры. Эти шипастые стебли почему-то нагоняли на нее свинцовую тоску. Эльвира — и чертополох. Эльвира без движения, а чертополох шевелится, колышется, как живой. Не понимая хорошенько, зачем она это делает, Жанна подошла ближе и принялась тщательно вытаптывать кустики чертополоха у дороги. Она целиком сосредоточилась на этом занятии. В сторону Эльвиры она старалась не смотреть.

Анхела хлопотала над Эльвирой с мокрым платком в руке.

— На лбу просто ссадина… и на щеке тоже… Это от шлема, когда лопнули пряжки. Надо искать рану… Помогите мне, синьор… Так, теперь я сама… Да не смотрите же сюда! Сердце… бьется… Ничего не понимаю… Крови больше нигде нет… Ноги? Целы… Руки? О нет, синьор, я знаю, что такое сломанная рука… Где же пуля?..

Герцог Лива, хлопотавший тут же, поступил умнее всех: он вернулся на дорогу и осмотрел уже затихшую лошадь Эльвиры.

— Пуля здесь! — завопил он в полнейшем восторге.

Анхела подскочила, услышав его крик.

— О! Какое счастье! Вина! Скорее!

Ей сунули фляжку с вином, она приподняла голову Эльвиры и влила ей в рот несколько капель. Эльвира вздрогнула и проглотила.

Первое, что она смутно увидела, раскрыв глаза, — страшное, белое лицо Жанны. Это лицо вдруг стало расти, заслонило небо. Жанна упала на грудь Эльвире и разрыдалась.

Из садов, поодиночке и группами, выбегали охваченные паникой лигеры. Свитские господа отгоняли их выстрелами. Анхела держала Жанну за плечи и повторяла, сама срываясь в плач:

— Ваше Величество… все хорошо… Это лошадь Пуля попала в лоб… все хорошо…

Эльвира уже вполне пришла в себя после шока, но Жанна никак не могла успокоиться. Она всхлипывала и дрожала, сжимая теплую, живую руку Эльвиры. Перед глазами ее маячили потоптанные кустики чертополоха. Анхела пыталась напоить ее водой; Жанна стучала зубами о край фляжки, разливая воду себе на грудь, но не могла сделать глотка.

Наконец прибыл полумертвый от скачки хирург. Жанна к этому времени оправилась, шумы и краски мира вернулись к ней. В самом деле, все было хорошо, Эльвира была жива.

— Вы опоздали, — сказала она хирургу, — но это все равно… Анхела, пусть маркиз Магальхао лично доставит Эльвиру в мою палатку. Дать ему хороший конвой.

Пока готовили носилки, Эльвира шептала Жанне:

— Не надо, Жанета. Я могу ехать с тобой… Вот, смотри.

Она попыталась сесть, но тут же опрокинулась на спину, закусив губу. На глазах ее выступили слезы боли.

— Что? Рука? Где лекарь?

— Это легкое растяжение связок, Ваше Величество… — заверил хирург, ощупав левую руку Эльвиры. — Ничего опасного… Я сделаю тугую повязку, и все пройдет…

Жанна поднялась на ноги.

— У меня остается Анхела, — сказала она.

— Но я умру от страха за тебя…

— Эльвира, не обижай меня! — воскликнула Анхела с акцентом. — Я сберегу жизнь Ее Величества… Вот… — Она сложила указательные пальцы крестом, поцеловала их и выпалила по-испански: — Клянусь знамением креста, которое лобызаю недостойными устами…