Нид Олов - Королева Жанна. Книги 4-5

Военачальнику следует начинать с разведки, и он начал с разведки, поручив своим лейтенантам натаскивать солдат.

Он расспрашивал не только официальных лиц, но и всяких других — на улицах, в лавках и по трактирам. С первых же слов он узнал много такого, о чем герцог Марвы, давая ему наставления, даже вскользь не упоминал. Не знал или умалчивал?

Очень уж странные разбойники были эти фригийцы — куда больше они смахивали на оккупантов. Поначалу они, правда, вели себя как истые разбойники: они налетали неожиданно, грабили, насиловали, всячески зверствовали (в этом искусстве фригийцев трудно было превзойти) и затем исчезали. Но уже тогда бросалось в глаза, что они прекрасно вооружены и скованы дисциплиной. Наспех собранные марвскими городами ополчения были многочисленны, но они оказались совершенно бессильными против этих разбойничьих банд. Фригийцы, словно части армии, руководимой каким-то талантливым генералом, объединившись, встретили городские дружины в поле и в прах разбили их еще летом. На этом организованная борьба с ними и закончилась. Марвские города перешли к обороне; но фригийцы, не посягая ни на Лимбар, ни на Санот, предпочли и дальше играть в разбойников. Рассеявшись на отряды по тридцать-пятьдесят человек, все на знатных конях, они спокойно владели северо-восточной Марвой.

Тогда и зверства их приутихли: они и так брали все, что им хотелось, тем более осенью, когда пораженные интердиктом городки и местечки открывали им ворота просто на стук. В занятых ими городках они пребывали до сих пор, взимая с жителей регулярную подать. Возможно, она и превышала обычные — королевские, сеньориальные и местные — налоги, но это отнюдь не было прямым грабежом. Под фригийцами, как оказалось, можно было жить. Порядок у них был отменный. Капитану не однажды рассказывали, как в городке Флэне фригийцы публично повесили своего стрелка, объявив его вину: убийство двух мирных жителей без всякой причины. Понятно, что, когда колокола снова зазвонили, никто в занятых городках не поднял оружия против чужеземцев.

Все это можно было назвать только одним словом: оккупация. Фригийцы попросту присвоили южный Нагрон и кусок Марвы, между Санотом и Чинором; отсюда они (при желании) могли совершать набеги до самого Острада. И насчитывалось их, этих разбойников, тысяч шесть, а то и десять. От разных людей капитан получал разные цифры, но и без того было ясно: сил у фригийцев значительно больше, чем у него самого.

Итак, предстояла война. Капитан принял решение — набрать и обучить в Лимбаре еще один батальон (из остатков ополчения), а самому выйти на военную прогулку, чтобы своими руками пощупать силы и тактику врага.

Ему очень не понравилось все то, что он узнал и что никак не согласовывалось с инструкциями, которые дал ему в Тралеоде Великий коннетабль. Были основания заподозрить его в какой-то двойной, нечистой игре. Но капитан решил до времени хранить свои подозрения про себя. Надо было сначала столкнуться с живым врагом, нужны были доказательства.

В середине января, когда установилась короткая марвская зима, он устроил военный совет. Сошлись на том, что батальон пройдет до Санота, истребляя по пути фригийские гарнизоны, а оттуда свернет на юг, в Чинор, через всю оккупированную территорию. Шевалье Азнак, принимавший участие в совещании, на правах почти что капитанского адъютанта, все время тихонько вставлял: «Ну что вы, господа: гарнизоны, территория… Это шайки, а не гарнизоны, вот увидите…» С ним не спорили — потому что не слушали его. Он был поручиком и на этой должности оправдывал себя — через него доставали порох, свинец, обозные телеги, провиант, пушки и все нужное; с ним капитан совершенно не знал никаких мелочных забот. Но в батальоне Азнака не любили. Особенно Макгирт — этот все время присматривался к Азнаку, словно пытаясь вспомнить, где он его видел. Азнак мужественно переносил его пристальный взгляд — ничего другого ему не оставалось.

Закрыв совещание и отпустив офицеров, капитан задержал Макгирта:

— Отчего вы все время убиваете взглядом Азнака? Если бы тот не вертелся, как бес под кропилом, вы уже прожгли бы на нем дыру. В чем дело?

— Не нравится он мне, — вздохнул Макгирт. — Больше пока ничего не могу сказать…

— Мне он тоже не нравится, — усмехнулся капитан. — Вот что, Макгирт: следить за ним, конечно, нужно, но не так явственно…

Через два дня, уже в сумерках, капитан Бразе, хрустя свежевыпавшим снежком во дворе цитадели, выслушивал доклады офицеров о готовности к походу.

Все были посажены на коней. Обоз сведен до минимума. Десять кулеврин-безлафеток установлены на телегах. Стрелки имеют необходимый запас пороху и пуль, колчаны арбалетчиков полны.

— Hurenweibel! — позвал капитан. — Теперь вы. Доложите вашу часть.

Вперед выступил багровый Hurenweibel [42] Hurenweibel — шлюхин староста (нем.) , должность, существовавшая в европейских армиях XVI в. Hurenweibel был обязан набрать и содержать определенное количество девиц (а иногда и мальчиков) для обслуживания воинской части. Будучи по своей прямой функции передвижными солдатскими борделями, «бабьи батальоны» были в то же время зачатками санитарных и тыловых служб: девицы ходили за ранеными и обстирывали солдат. , «бабий фельдфебель», — его, блюдя воинский артикул, капитан завербовал еще в Тралеоде.

— У меня все готово, мой капитан, — доложил он хриплым пропитым басом. — Пятьдесят девок на десяти крытых фурах. Возможны раненые, мой капитан… Я свое дело понимаю.

— Вижу, — сказал капитан. — Девки-то подходящие?

— Извольте взглянуть, мой капитан! Все лимбарские бордели я самолично облазил!

Подбежал дежурный:

— Мой капитан! Там какой-то дворянин просится к вам поговорить приватно!

— Проведи его ко мне, — сказал капитан, — я сейчас приду… Де Базош! Не откажите в любезности сделать смотр девичьему батальону — я доверяю вашему вкусу более, чем своему собственному…

Он еще раз заставил каждого офицера повторить его задачу и наконец отпустил их. На душе у него была легкая тревога: по сути дела, он впервые выступал в роли полководца, ему никогда еще не приходилось командовать такой массой людей.

Но это, черт возьми, было куда лучше, чем изображать из себя наместника! Алеандро прыгал через две ступеньки, как мальчишка. Хороша была жизнь. Ди-ги-дин… ди-го-дон…

В темной кордегардии навстречу ему поднялась темная фигура.

— Привет брату во Квинтэссенции.

Капитан от неожиданности вздрогнул. Темный человек подошел ближе, на лицо его упал свет из комнаты.

— Великий Кулинар! — Алеандро заключил Хиглома в объятия. — Вот так встреча! Какими судьбами занесло вас сюда? Вы, может быть, письмо какое привезли мне из Тра… из Толета?