Рудольф Баландин - Странствующий рыцарь Истины. Жизнь, мысль и подвиг Джордано Бруно

В монастырях преобладали лицемеры, хитрецы, бездельники, жулики, а то и бандиты. Вот рисунок того времени, показывающий жизнь в монастыре. На большом дворе возле часовенки собралось несколько человек, что называется, в расцвете лет. Двое борются, двое прыгают с места, соревнуясь. Еще двое бросают — кто дальше — большой камень. Сзади стоит степенный монах в позе спортивного судьи. А вот двое движутся вприпляску и песни поют: эти явно навеселе. Наконец, еще двое прогуливаются с женщиной под руку.

Художник рисовал не с натуры, обобщал. Он мог бы еще изобразить монаха с кинжалом, готового на опасное дельце. Мог бы изобразить монаха-разбойника или убийцу. Не случайно же римская инквизиция выпустила декрет о запрещении принимать в монахи разбойников, воров, мошенников, наемных убийц. Запрещалось ставить в монастырях комедии.

Правда, в монастыре св. Доминика, где находился Джордано Бруно, подготавливали главным образом ученых богословов.

«В монастыре было около 200 монахов, — писал историк В. С. Рожицын, — включая послушников (новициев), учеников школы, студентов, преподавателей и богословов-профессоров, а также правящую верхушку и инквизиторов. Тюрьма инквизиции находилась в подвальном помещении. Значительная часть монахов состояла из людей, укрывающихся здесь, чтобы избежать судебных преследований.

За 1557–1579 годы только против монахов-доминиканцев было возбуждено не менее 150 уголовных дел по жалобам горожан и дворян. В это число не входят судебные процессы по обвинению в ереси и нарушении монастырской дисциплины».

Но ведь это было не просто скопище здоровяков-бездельников, отчасти уголовников. Это были служители церкви, читающие проповеди о добродетельной жизни, призывающие людей к богу и труду, повторяющие постоянно прекрасные слова и мысли. Это были люди, знакомые не только с библейскими текстами, но и со многими философскими сочинениями античных авторов и средневековых схоластиков, обученные логике и риторике, искусству говорить убедительно, красноречиво…

Они жили во лжи и ложью. Потому что словами своими учили одному, а своими поступками — совсем другому. Говорили одно, делали другое, думали третье.

Чем дольше жил Джордано Бруно среди монахов, тем невыносимее становилось презрение к ним. В одном из своих сочинений он писал: «Большинство из них избегало труда и забот, свойственных людям, соблазнилось бездельем и обжорством, и лишь немногие преследовали цель подлинной добродетели души… Даже знаменитейшие среди них, их доктора, превратились в гнуснейших паразитов, вследствие злоупотребления бездельем… И будущий век, когда мир слишком поздно поймет свое бедствие, позаботится о том, чтобы уничтожить людей, избалованных бездельем, жадностью и надменностью…»

Лживость — как способ существования. Двойные люди: скверные, подгнившие души, припудренные фальшиво-гладкими голосами.

Они похожи на вредных насекомых. Как тараканы, шарят по всем закоулкам в поисках пищи. Как клопы, присасываются к труженикам. Они ни во что не верят!

Теисты веруют в бога. Атеисты не веруют в бога. А эти… Антитеисты? Антихристы? Разве не так? Церковь превратилась в скопище торгующих, лгущих, жаждущих власти, самодовольных, глупых, жестоких, подлых людей.

Бруно ненавидел их. Такие существа не достойны жизни. Их надо выжигать… Чем? Не огнем, конечно. Огонь — их оружие. Но есть еще один способ выжигать зло: смех!

Для Джордано оставался единственный способ сохранить душевное спокойствие, не озлобиться: обдумывать окружающую жизнь и осмеивать ее суетность.

И он начал сочинять комедию.

Писать комедию — дело нешуточное. Требуются свежие остроты, захватывающий сюжет, правдоподобные и занятные действующие лица и, наконец, стройная композиция, как у лучших архитектурных сооружений. Чтобы всему этому выучиться, надо много знать, читать, изучать.

Джордано запомнился образ астролога Джакелино из комедии Людовико Ариосто «Чернокнижник» — обманщика, жулика, невежды. Чтобы оправдать свой способ добывать деньги, он ссылается на продавцов индульгенций. (Эта пьеса была написана полвека назад. С той поры немало произошло изменений. Теперь осмеивать продавцов индульгенций было бы опасно.)

Или вот другая комедия: «Каландрия» Бернардо Довицы. Автор не простой: кардинал Биббиена! Его единственная комедия ставилась неоднократно и принималась публикой прекрасно (в числе зрителей бывали папа, короли, кардиналы). Веселье, игра, любовь, поиски наслаждений — вот чем озабочены герои «Каландрии». Высказывания их откровенны и подчас попахивают богохульством:

«Женщины — высшая отрада и высшее благо, какими мы только обладаем на свете», «Могуществу любви подвластно все», «Безумец тот, кто не умеет ловить наслаждений, особливо, когда они сами плывут тебе в руки. Что до скуки и житейских забот, то они подстерегают тебя на каждом углу. И потому лучше не упускать наслаждений…».

Менялись времена и нравы, менялись и комедии.

Никколо Макиавелли, проницательный политик-реалист, отстраненный после падения Флорентийской республики от управления, стал сочинять трактаты, а еще — комедию. Он назвал ее «Мандрагора». В ней, как водится, был обманутый муж, пылкий и счастливый любовник, глупый и жадный монах, симпатичный пройдоха, пикантные ситуации и неприличные намеки… Только вот беззаботной веселости, животной радости жизни в комедии заметно поубавилось. Появились горечь, сарказм. Юмор уступил место сатире.

Автор не восхищался прелестями беспутной жизни, а сетовал на упадок нравов, духовное обмельчание граждан. Причины упадка в комедии, естественно, не анализировались. Но косвенно ответ усматривался в образе прожженного подлеца и лицемера священника фра Тимотео.

В теоретическом сочинении Макиавелли высказывался определенно: «…народы, наиболее близкие к римской церкви, главе нашей религии, оказываются наименее религиозными». Лживость католической церкви привела к тому, что итальянцы «потеряли религию и развратились». Но дело не только в этом. Некоторые заповеди христианства, когда их исполняют не все, дают возможность проходимцам добиваться власти и могущества: «Когда люди, чтобы попасть в рай, предпочитают скорее переносить побои, чем мстить, мерзавцам открывается обширное и безопасное поприще».

Смешными и злобными были комедии Пьетро Аретино — восхваляющие плутов, выскочек, беспринципных наглецов. (Таким примерно был и сам автор. Недаром Микеланджело изобразил в одной из фресок, как Аретино заживо сдирает с него кожу.) По словам одного из героев его пьесы, «испохабилась вся Италия», а люди стремятся «любыми способами урвать у жизни свою долю наслаждений». (Автор и сам не брезговал низкими средствами для достижения своих целей.) Смысл сочинений Аретино сводится к простой идее: мир уродлив, жесток, лжив, несправедлив. Значит, надо быть таким же, приспособиться к этому миру, чтобы выжить и преуспеть.