Режин Дефорж - Смех дьявола

— Спасибо, мадам, но я хотела бы попасть на площадь Сен-Мишель. Как мне лучше проехать туда?

— На вашем месте я бы не ездила. Там везде опасно. Войска Леклерка атакуют Люксембургский дворец…

Словно в подтверждение слов женщины, снаряд разорвался перед рыбной лавкой на улице Сены, разбив последние витрины и ранив в ноги и в лицо троих прохожих.

Толкая свой велосипед, Леа возвратилась назад и села отдохнуть в скверике около старинного архиепископства. Все скамьи были заняты спящими. Мальчишки и девчонки, усевшись в песочнице, вращали в ней бутылку. Леа села в стороне, прислонившись к дереву. Закрыв глаза, она попыталась привести в порядок свои мысли, избавиться от невыносимых, жестоких образов. Чтобы прогнать их, она потрясла головой, потом стала биться ею о ствол все сильнее и сильнее, не чувствуя как по ее лицу текут слезы.

— Стой, ты себя поранишь!

Маленькая грязная рука задержала ее голову.

— Вот, выпей глоток, тебе полегчает.

Леа схватила бутылку и стала пить с такой жадностью, что вино потекло по подбородку.

— Для девушки у тебя неплохая хватка, — взяв обратно почти опустевшую бутылку, заметил мальчишка, которому, наверное, не исполнилось и пятнадцати лет… — Ничего нет лучше, чем хорошее винцо, чтобы поднять настроение. Это бургундское, мы его взяли у Николя. Хочешь сигарету?

Леа кивнула.

С наслаждением она сделала затяжку, потом еще, глотая дым и чувствуя легкое опьянение.

— Что, полегчало?.. Вот и хорошо. Подожди, я принесу немного воды из фонтана, вымоешь лицо.

Леа ополоснула лицо, и он продолжал задавать ей вопросы:

— Почему ты плачешь? Ты потеряла своего возлюбленного?.. Тогда отца?.. Не хочешь ничего говорить?.. Тем хуже!.. Подожди, выпей еще глоток. Знаешь, ты красива.

Восхищенный тон подростка заставил ее улыбнуться.

— Вот видишь! Ты гораздо красивее, когда улыбаешься. А вы, ребята, согласны?

Ребята выразили шумное одобрение, толкаясь и хихикая. Единственная девчонка в компании демонстративно отвернулась.

— А твоя подружка ревнива!

— Рита? Пустяки, это несерьезно. Как тебя зовут?

— Леа. А тебя?

— Марсель по прозвищу Сесиль. А это мои дружки: Альфонс, а тот Поло, третий Вонвон. Вот этот Фанфан, а толстый…

— Вот еще! Разве я толстый!

Все, включая Леа, разразились смехом.

— Он не любит, когда говорят, что он толстый. Однако он не худ, несмотря на трудную жизнь. Его зовут Мину.

Каждый мальчишка протянул ей руку, кроме Риты, которая ограничилась кивком головы.

— Мы все из тринадцатого округа. С 19-го числа мы не возвращались к себе домой.

— Ваши родители, наверное, беспокоятся?

— Не волнуйся за них. Они о нас не тревожатся. Мы недавно узнали, что они играли в войну около площади Республики. А мы с самого начала были связными полковника Рола и полковника Фабьена.

— Тогда вы знаете моего кузена Пьеро Дельмаса. Он из Бордо, — сказала она торопливо.

— Возможно. Их много.

— Он был ранен вчера на бульваре Сен-Мишель, и с тех пор его никто не видел.

— Ах, нет! Не начинай снова плакать. Я обещаю, что мы постараемся найти твоего кузена. Как он выглядит?

— Он примерно моего роста, брюнет, а глаза голубые.

— Как он одет?

— На нем брюки цвета хаки, рубашка в зеленую и голубую клетку, серая хлопчатобумажная куртка, повязка на руке и револьвер.

— Вонвон, сходишь в катакомбы и узнаешь об этом парне. Вечером встретимся там же, где всегда. Рита, ты обойдешь больницы левого берега, а ты, Мину, те, что на правом. Встреча в тот же час, на том же месте. Договорились?

— Да, шеф!

— Ты — шеф?

— Скажешь тоже, толстяк! Фанфан, ты идешь на улицу Л’Аббе-де-л’Эпе с Поло узнать, нужны ли мы Фабьену. Кстати, передай привет моему брату.

— Удивлюсь, если увижу его, он должен сражаться у Сената.

— Твой брат в полиции?

— Нет, он рабочий-металлист. Когда его хотели отправить на работы в Германию в 1943 году, он ушел в маки на Верхней Соне. Там он встретился с Фабьеном по прозвищу Альбер, или капитан Анри. Некоторое время он распространял листовки, был разведчиком, работал как агент связи. С сентября он участвовал во всех операциях в регионе. Вместе с группой Либерте он устроил взрыв плотины Кенфланде, — атаковал немецкий пост около Семондана, где было убито три боша. Он разрушал железнодорожные пути, мосты, портил локомотивы, все это — по приказам Фабьена. Фабьен заявил, что сегодня он возьмет Люксембург, ты увидишь, это получится, особенно теперь, когда там солдаты Леклерка, они помогут ему.

Эта восторженная похвальба развлекла Леа.

— Я проголодался, — сказал Альфонс, — пожрать бы чего-нибудь.

— Хорошая мысль. Ты идешь с нами?

— Не знаю.

— Долго не думай, это вредно. Надо поесть, это приводит мысли в порядок.

— Ты прав. Куда мы пойдем?

— На улицу Драгон. Приятельница моего отца там служит официанткой в бистро. Хозяйка меня привечает, и жратва там недурна… Возьми свой велосипед, а то его у тебя сопрут.

Подруга отца Сесиля усадила их за маленький столик под винтовой лестницей. Она подала им густое пюре из дробленого гороха с сосисками и принесла графин вина. После двух-трех глотков Леа отодвинула свою тарелку, не в состоянии есть.

— Ты не голодна?

— Нет, — ответила она, опустошая свой стакан вина.

Так она опрокинула три или четыре стакана под заинтересованными взглядами Сесиля и Альфонса.

После полудня Леа и ее новые друзья пили страшную смесь вин, ликеров и аперитивов. Около пяти часов в бистро ворвался запыхавшийся Фанфан.

— Они подписали… Все кончено… Хольтиц подписал капитуляцию…

— Урра!..

— Что же?.. Война окончена?..

— Нет, подожди: он подписал ее с кем?

— Будь спокоен, они подписали тоже.

— Болтаешь, — пробурчал Сесиль, тяжело ворочая языком.

— Вовсе нет, не болтаю. Полковник Рол, командующий ФВС Иль-де-Франс, вместе с генералом Леклерком и генералом фон Хольтицем подписали соглашение о сдаче немцев в плен.

— Браво! Это надо обмыть…

— Ты не думаешь, что уже достаточно выпил?

— Никогда нельзя выпить достаточно, если празднуешь победу.

— Победа, легко сказать! Еще идут бои в Люксембургском дворце, у казармы на площади Республики, у дворца Бурбонов, на некоторых станциях метро и, конечно, в пригородах.

— Я не беспокоюсь, Фабьен со всеми ними разделается. Как там идут дела?

— Хорошо. Танки Леклерка удерживают улицу Вожирар, ФВС и марокканские части 6-й дивизии проникли в сад по улице Огюст-Конт, машины префектуры с громкоговорителями разъезжают по кварталу, предупреждая о воздушной бомбардировке в девятнадцать часов, если немцы не сложат оружие. Прекращение огня назначено на восемнадцать часов тридцать пять минут, но, я думаю, вызывать самолеты не потребуется. Ты идешь со мной?