Татьяна Александрова - День рождения Лукана
- Название:День рождения Лукана
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «ПСТГУ»050b4b88-f623-11e3-871d-0025905a0812
- Год:2013
- Город:Москва
- ISBN:978-5-7429-0826-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Татьяна Александрова - День рождения Лукана краткое содержание
«День рождения Лукана» – исторический роман, написанный филологом, переводчиком, специалистом по позднеантичной и раннехристианской литературе. Роман переносит читателя в Рим I в. н. э. В основе его подлинная история жизни, любви и гибели великого римского поэта Марка Аннея Лукана. Личная драма героев разворачивается на фоне исторических событий и бережно реконструируемой панорамы Вечного Города. Среди действующих лиц – реальные персонажи, известные из учебников истории: император Нерон и философ Сенека, поэты Стаций и Марциал, писатель-сатирик Петроний и др.
Роман рассчитан на широкий круг читателей, интересующихся историей.
День рождения Лукана - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– А четвертому желание понять, – продолжала Полла уже серьезно, возвращаясь к оставленной теме. – Вот объясни мне, почему в твоей поэме не участвуют боги? Мне кажется, что присутствие богов рассеяло бы мрак. Как-то всегда спокойнее, когда знаешь, что Юпитер печется о судьбах героев… Твой Логос… он какой-то безучастный.
– А ты так уверена, что Юпитер и правда печется о них? – Лукан взглянул на нее испытующе. – Так, как мы привыкли это читать в мифах? Видишь ли… Мы все бьемся в силках наших обрядов и суеверий, не имея никакого понятия о божестве…
– Ты говоришь как безбожник! – испуганно воскликнула Полла, отшатываясь от него. И с надеждой добавила:
– Но ведь и ты сам не пренебрегаешь обрядами!
– Не пренебрегаю. Но скорее по привычке. Хотя я не безбожник, не бойся. Я не отрицаю божество, я отрицаю лишь наши представления о нем. Наша обыденная вера слишком срослась, с одной стороны, с суеверным почитанием каких-то источников, камней, духов места, а с другой – с поэтическим вымыслом. Положа руку на сердце, скажи, являлась ли тебе когда-нибудь Минерва, как Одиссею? Вот я признаюсь: мне никогда никто не являлся. Я видел сны, которые потом сбывались, у меня бывали вещие предчувствия, но чтобы я видел перед собой бога, как вижу тебя, – не было такого!
– А музы тебе тоже не являлись? Ведь ты сам говоришь, что твоя муза – Каллиопа…
– Говорю. Но я понимаю музу аллегорически. Возможно, она и беседует со мной. Иногда, когда у меня рождаются стихи, мне кажется, что эта мелодия и эти сочетания слов уже существовали где-то до меня и что я просто нашел их или что кто-то подсказал мне, где они таятся. Это не значит, что я кому-то подражаю. Я уверен, что таких созвучий никто из смертных до меня не придумал. Это отголосок божественного мира. Его-то я и зову музой. Но никаких прекрасных женщин я перед собой не видел. Так почему же я должен врать в своей поэме про какой-то якобы состоявшийся совет богов под председательством Юпитера, списанный наполовину с заседания сената в Юлиевой курии, наполовину с веселого пира на Палатине в Сатурналии? Откуда мне знать, посылал ли он Палладу к Помпею или Меркурия к Цезарю? Зачем все это? Наших богов можно понимать лишь иносказательно – как, например, это делает Корнут в своем сочинении по мифологии. Но истинное божество нам, к сожалению, недоступно… Знаешь, занятный народ – иудеи, и любопытна их вера. Они верят в одного бога, который правит вселенной, как творец или наш стоический Логос. Нерон очень заинтересовался их учением. А Сабина, та, кажется, уже вполне сознательно следует их вере…
– Выходит, Сабина у нас ближе всех к истине? Что-то непохоже!
– Я не считаю, что Сабина ближе к истине. Она вообще не задумывается о таких глубинах. Но я допускаю, что истина каким-то образом пожелала воздействовать и через нее. Ведь на Нерона она имеет огромное влияние. Дядя говорит, что бог приходит к людям и даже входит в людей – иногда неведомыми нам путями. Как знать? Может быть, Нерон когда-нибудь хоть через это придет к пониманию закономерностей вселенной…
– А почему же твой дядя сам не смог привести его к этому пониманию, как тебя?
– Не знаю. Думаю, что каждый перенимает у своего наставника только то, что сам хочет воспринять.
Полла немного помолчала, потом спросила с тревогой:
– А то, что ты написал про вырубку Цезарем священного леса, – это не против Нерона? Тут все кругом с ужасом твердят, что он купался в Марциевом водоеме у самого источника.
– Ну, и какое сходство? У меня Цезарь и лес, а тут Нерон и водоем.
– Но и там и тут кощунство.
– Нет, именно про Нерона я и не вспоминал, когда писал. Я весь этот эпизод задумал еще до того, как он это сделал. Хотя, если проявилось сходство моего Цезаря с ним, я не так уж виноват. С Цезарем я знаком не был. С кого же мне его списывать, как не с его потомка? Но видишь как, Цезарю вырубка этого леса не помешала побеждать. Так, может, и почитание его было суеверием? Точно так же и с источником. Это ли самое главное? Другое дело, что тем самым оба оскорбили чувства людей.
– А Нерон не примет твои слова на свой счет?
– Да пусть принимает – мне что? – Лукан надменно поджал губы. – Если сам чувствует, что совершил кощунство, то пусть больше не кощунствует. В конце концов, кому еще сказать правителю правду, если не поэту языком поэзии? Как говорил мой дядя, вспоминая своего учителя Аттала, выше царской власть того, кто вправе вершить суд над царями. Я бы действительно был жалким хвастуном, если бы в поэзии не выдерживал своего призвания. Довольно того, что в жизни я, как и прочие, не смею ему возражать.
– А ты не боишься поучать его языком поэзии?
– Я сильно разочаровался в нем последнее время, но все же, на мой взгляд, он неглуп и небезнадежен. Если ему на что-то указать, хотя бы косвенно, возможно, он одумается.
После этого разговора Полла решила: чтобы лучше понимать мужа, ей надо разобраться в учении стоиков. Прежде ее представления о нем были самые общие. Она знала только, что стоики – это такие мрачные люди, которые верят в конечный мировой пожар и готовы принять от жизни любой удар. Она тут же на одном дыхании прочитала два трактата Сенеки и остановилась в недоумении. Там было нечто другое, чему она не знала, верить или не верить. Аргентарий не был стоиком, он только говорил, что каждая философская школа несет в себе какую-то крупицу истины, но что полную истину постигнет тот, кому удастся собрать эти крупицы воедино. Только вот как это сделать?
Милый Аргентарий… Вспомнив эти его слова, Полла почувствовала, что сильно соскучилась по деду, которого хотя и видела несколько раз после своей свадьбы, когда он и Цестия приезжали посмотреть, как она живет, встречи их были какие-то незначащие, как между чужими… Ей вдруг захотелось самой навестить его. Но вырваться из дому было не так уж просто. Она стала обдумывать свой распорядок дня и поняла, что весь ее день поглощен заботой о Лукане, даже когда его не бывает дома. Она сама себе удивлялась: ведь до замужества она не видела в обязанностях хозяйки дома ничего, кроме скуки, и рассчитывала с легким сердцем переложить их на плечи прислуги, а оказалось, что и они приносят радость, и какую! И теперь, хотя в ее распоряжении находилось несколько десятков служанок, ей казалось важным самой проследить, чтобы на обед были поданы любимые, как она подмечала, кушанья мужа (сам он в силу выучки у Корнута никогда не высказывал пожеланий на этот счет), и самой убедиться, что в порядке приготовленная для него тога. И уж конечно, она не могла себе представить, чтобы по возвращении домой он в одиночестве сел за обеденный стол, или должен был бы обращаться к нотарию, если вдруг ему понадобятся сведения о Фессалии из Страбона или подробности тактических ходов Цезаря из Тита Ливия. При этом и для самой себя надо было находить время, потому что няня Хрисафия постоянно твердила: «Если ты будешь выглядеть и вести себя не госпожой, а служанкой, муж станет относиться к тебе как к служанке». Нет, служанкой Полла не выглядела. Теперь она как никогда стремилась быть красивой – опять-таки для него. Но так, в заботах и радостях, проходили день за днем. И только теперь какой-то внутренний голос настойчиво говорил Полле, что родных надо навестить, и именно сейчас, и она попросила у Лукана разрешения отлучиться. Тот не возражал, и посоветовал не брать лошадей, а воспользоваться лектикой, потому что так легче было миновать заторы в узких, кривых переулках.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: