Виктор Андриянов - Полынь чужбины

Напишите, Иван Николаевич, сколько дней в неделю работаете и сколько часов, дают ли отпуска, как со спецодеждой для рабочих и питанием в столовой на заводе.

По получении Вашего письма на другой день встретился с Онуфриенко, сказал, что получил письмо от Вас. Он прибежал без памяти, прочел письмо и страшно расстроился, никак не может поверить, что брат Вася остался в живых. Котенко также получил письмо от Вас и от сына и, вероятно, двинет .на родину. Вы их всех расстроили своими благоразумными письмами и фотографиями. Правда, Иван Николаевич, кум твой Андрей, когда прочел за твою болезнь (гастрит), то он, не понимая, что это слово означает, растарабанил по своему дурному понятию, что, мол, с тобою разделались. Мы ему объяснили, конечно, что это такое, но ты им такие слова больше не пиши, пиши, если заболеешь, что хворый, и все...»

Трудно пишутся семейные письма. У каждого накопилось столько впечатлений, так много нужно рассказать. Их пугали, что с ними не захотят разговаривать соседи, что детей не примут в школу, а взрослые не найдут работу.

Отложил ручку Иван Николаевич, задумался. Нужно так написать, чтобы человек, оставшийся в далекой, чужой стране, как будто прошел с ним рядом по улице, познакомился с соседями, с товарищами ребятишек в школе, с друзьями на заводе. Чтобы почувствовал ту незримую атмосферу коллективизма, дружбы, к которой быстро привыкаешь и не замечаешь ее.

«Учителя, ученики остаются с Геной, Володей, Соней после уроков, учат их русскому языку. Это называется на общественных началах, то есть бесплатно. Интересуетесь Вы насчет спецовки и питания в рабочей столовой...»

Оформлялись Иван Николаевич и Василий на завод химических реактивов. По условиям производства рабочим выдают здесь молоко. Начальник цеха вручил каждому талон.

— А сколько удержат за это? —спросил Василий, хотя отец и говорил ему, что удерживать ничего не будут.

— Как сколько? Бесплатно.

Василий еще не раз удивлялся, получая оплаченный больничный лист, оплаченный отпуск для сдачи экзаменов — он поступил в 10-й класс школы рабочей молодежи — и потом еще один отпуск: отдохнуть, поправить здоровье.

«Такой закон здесь для рабочего человека. Дети поняли многое, что казалось им непонятным издалека».

На рабочем собрании один из слесарей раскритиковал механика.

— Он же завтра даст тебе плохую работу! — встревожился Иван Николаевич и, увидев, что сам механик улыбнулся его словам, засмеялся со всеми.

«...Так что не бойтесь, дорогие, и не слушайте никого, возвращайтесь на Родину. Миша и Вера, вы оба имеете специальности, а если бы даже не имели, вас бы научили, как научили Васю. А Феликс будет учительствовать. Если там не верят, что Толя учительствует, то он высылает справку...»

Мы видели эту единственную в своем роде справку.

« Дана Михайлову Анатолию Ивановичу в том, что он действительно работает в школе-интернате Міг. Донецка в должности учителя английского языка. Справка дана для предъявления в Австралии » .

Можно представить, как ее рассматривали там — в русской колонии, в русском клубе.

Из писем Онуфриенко домой:

«Прекрасная пора —весна, особенно на Полтавщине. Так не хватает ее здесь.

Будет здесь московский цирк, но цирк нас не очень интересует, да и билеты дорогие — нужно день работать на два билета».

«Недавно Маруся принесла котенка, теперь у нее ноги по-шкрябаны так, будто она рвала ежевику в наших кустах, там, где Ворскла впадает в Днепр».

«Сейчас осень прекрасная — везде зелено, но лучше, чем на Украине, нигде нет. Есть у нас свой огородик. Представьте себе: делянка метр на метр. Я посадил по уголкам четыре куста огурцов, и уже имели больше 50 свежих зеленых огурцов. Еще и посолили немного в ведре с укропом, вишневыми листьями, хреном, перцем и чесноком, так, как солили когда-то дома. Как это ни удивительно, в Австралии соленые огурцы, черный хлеб, селедка — редкостные деликатесы».

«В этом году первое ноября выпало на воскресенье, так же, как в 1942-м, когда нас везли в Германию. Я никогда не забуду, как во дворе бывшего колхоза стояли подводы, как мы садились и ехали, думая, что уезжаем на полгода. А вышло столько лет!

За эти годы я по-новому полюбил наши родные песни. Мои любимые: «Тече річка невеличка», «Ой ти, дівчино, зарученая», «Дивлюсь я на небо», «Чорни брови, кари очі» и много других. У меня с десяток песенных сборников. Люблю и некоторые песни советских композиторов: «Рушник» Майбороды, «Марічку»

Сабадаша в исполнении Дм. Гнатюка, с которым говорил, когда он был в Сиднее.

Живем по-старому. Счастливы, что выплатили за дом. Этой радости вам не понять, ведь вы живете в других условиях...

Дети говорят по-английски, по-украински все путают: «Мама, я хочу еще одну вареник», «Я буду возле тот угла...»

Я бы просил вас не очень рассказывать о нас, о нашей жизни, потому что есть разные люди и по-разному все понимают. Оказались мы за границей не с добра — ты это хорошо знаешь. И знаешь, что было потом — в час войны и в первые годы после войны. Чувства преобладали над разумом, а когда в конце концов разум взял верх над чувствами, много чего было сделано под горячую руку — бесповоротно.

Об этом не буду много писать, об этом лучше меня написал Леонид Первомайский.

Родную землю, родных людей мы любим и желаем всем добра и спокойствия».

Увы, раскаяние позднее...

Этот хотя бы раскаялся. «Хитрец» же, как называли его сообщники, затаил злобу и ненависть в себе.

«Я, Шкабарницкий Михаил Данилович, родился в ноябре 1922 года в г. Стрий Дрогобычской области в семье рабочих, по национальности украинец.

До 1930 г. родители чернорабочие. Отец с сентября 1939 по июль 1941 г. работал председателем сельсовета в с. Метенев Зборовского района Тернопольской области. В сентябре 1941 года отец убит украинско-немецкими националистами (бандитами)».

«Шкабарницкий Даниил Андреевич, 1884 г. рождения, уроженец и житель с. Метенев Зборовского района Тернопольской области, украинец, с образованием 4 класса, при польской власти являлся конфидентом польской полиции, выдавал ей революционно настроенных лиц. С приходом в 1939 году Советской власти Шкабарницкий Д. А., обманным путем пробравшись в составе сельского комитета с. Метенев на должность заместителя председателя, проводил контрреволюционную работу по дискредитации и подрыву Советской власти, поддерживая тесные контакты с кулаками и нарушая принцип добровольности, пытался сорвать хлебозакупки у местного населения. С целью вызвать у односельчан недовольство Советской властью Шкабарницкий Д. А. от имени НКВД угрожал им арестами, раскулачиванием и выселением в Сибирь, используя свое положение заместителя председателя сельского комитета, занимался вымогательством взяток у крестьян села Метенев. За указанные выше преступления Шкабарницкий Д.А. в апреле 1940 г. был арестован и 8 марта 1941 г. Тернопольским областным судом осужден на 10 лет ИТЛ с конфискацией имущества и поражением в правах на 5 лет.