Александр Золототрубов - Зарево над Волгой

— Вы не правы, товарищ командующий, — неожиданно возразил Бурлак. — В боях я уже бывал, правда, не на этой войне, а в сражениях с японцами на Халхин-Голе в тридцать девятом. Даже медаль за боевые заслуги мне вручили…

— А ты не врешь, капитан? — удивился командующей. — Там нашими войсками командовал Георгий Жуков, наверное, ты видел его?

Он в упор смотрел на Бурлака. А у того отчего-то лицо залилось краской, как у школьника, не выучившего урок. Сказал, однако, просто, словно разговор шел о пустяковом деле:

— Из его рук там же, на Халхин-Голе, я взял медаль.

У Гордова от удивления распахнулись глаза.

— Неужели правда? — жестко произнес он.

Улыбка на лице Бурлака истаяла, он потемнел лицом.

— Товарищ генерал, что вы такое говорите? — натужно промолвил он, голос у него заметно дрогнул.

— Не сердись, капитан, у меня тут бывали случаи и похуже, — невесело заметил Гордов. — Недавно передовой отряд 62-й армии генерала Колпакчи атаковали немецкие танки. Но сломить нашу оборону им не удалось. Командарм докладывает, что в тяжелом бою его бойцы уничтожили тридцать немецких танков. Спрашиваю: «Не врешь?» Командарм во весь голос рявкнул в телефонную трубку: «Для меня правда что глоток воды из родника в знойный день», — но оговорился, что сам подбитых машин не видел, а командарму верит. Приказывают ему уточнить, сколько же уничтожено танков. И что ты думаешь, капитан? Подбили не тридцать, а тринадцать! Командарм стал оправдываться: мол, на линии связи слышимость плохая и кто-то перепутал. На войне такое случается.

Командующий только сейчас заметил, что капитан все еще стоит.

— Ты садись, Бурлак, сейчас подъедет начальник штаба, и мы решим, куда тебя направить, — заверил Гордов. — Возможно, оставим в штабе фронта. Есть у нас должность.

— Лучше в дивизию, на передний край, — попросил Иван Лукич.

— Не торопись, голубчик, еще успеешь наглотаться фронтового дымка, а этот дымок горький, достает до самой печенки.

Еще когда Бурлак вошел во двор штаба, он увидел неподалеку танк Т-34. Решил, что машина, наверное, не на ходу, иначе зачем ей тут быть? Спросил об этом у генерала, и тот коротко изрек:

— Танк придан для охраны штаба. — Увидев, как у капитана дернулись брови, уточнил: — Немцы нередко высаживают в наш тыл десанты автоматчиков, чтобы захватить штаб русских. У нас был случай, когда штаб полка они уничтожили с тыла. Но сюда враг не рискнет забросить автоматчиков, до передовой далековато. И все же надо быть начеку…

В комнату шумно вошел начальник штаба генерал Никишев. Он платком смахнул с лица пот, передохнул.

— Ну что там, в 62-й армии? — спросил его Гордов. — Немцы напирают?

— Еще как напирают! — Никишев плюхнулся на стул, — Но меня обеспокоило другое, товарищ командующий. Командарм генерал Колпакчи не уверен, что его армия сдержит натиск врага. Почему? Армия понесла большие потери, а восполнить их нечем. Особенно мало у него осталось танков. Я считаю, что ему следует помочь. Командарм он энергичный, есть у него боевой опыт…

— А боевой дух у него иссяк, — прервал начальника штаба Гордов. — Он и мне как-то жаловался, но я одернул его. Говорю: «Если не уверен, что можешь выстоять в боях, пиши рапорт, тогда на твое место найдем другого генерала». Так нет же, рапорт писать не стал. — Командующий перевел взгляд на Бурлака. — В распоряжение штаба прибыл капитан Бурлак Иван Лукич. Он окончил Академию бронетанковых войск, так что теоретически вояка подготовленный, ему бы еще опыта набраться.

— Прибыли из Москвы? — спросил Никишев.

— Из Хабаровска!

— А почему сюда, там ведь есть Дальневосточный фронт? — удивился начальник штаба.

— Понимаешь, там нет сражений, нет романтики что ли, а у нас под Сталинградом всего этого вдоволь, — насмешливо произнес Гордов. — И перевели капитана в наши края по приказу Генерального штаба! Верна моя мысль, Иван Лукич?

— Так точно, верна, товарищ командующий. — Бурлак встал, одернул гимнастерку.

— Кстати, — спохватился Гордов, — я вас не познакомил. Это начальник штаба генерал-майор Никишев. Он и займется вами.

— Я готов, — коротко промолвил Бурлак.

А командующий продолжил разговор с начальником штаба:

— Посмотри, куда нашего героя определить. Может, в танковую дивизию? Не стану возражать, если оставишь его при штабе. Словом, сам решай. Попозже зайдешь ко мне. Сейчас я хочу переговорить с Генштабом, дадут ли нам резервы. И еще тебе задание: свяжись с генерал-лейтенантом Чуйковым и узнай, как там у него дела. Пусть объяснит, почему правое крыло 64-й армии отошло за реку Чир. У тебя он не брал разрешение на это?

— Нет, он мне не звонил, товарищ командующий, хотя меня это тоже волнует.

— Тогда вызывай Чуйкова на тридцатое июля в штаб фронта, и тут все выясним.

Генерал Никишев кивнул капитану Бурлаку:

— Пойдемте со мной, моя комната тут рядом…

Генерал Чуйков подписал донесение в штаб фронта и намеревался съездить в танковый корпус. Неожиданно из поселка Песчанка ему позвонил командир полка:

— Товарищ замкомандарма, немцы захватили станцию Воропоново!

«Там же стык 62-й и 64-й армий! — пронеслось в голове Чуйкова. — Потом фрицы подтянут резервы и ринутся на наши позиции через станцию Садовая. Нет, такой возможности я им не предоставлю!..» Приказав командиру полка держаться до последнего, Чуйков спросил начальника штаба генерала Ласкина, далеко ли от поселка находится станция Воропоново.

Ласкин метнулся к столу, бросил острый взгляд на оперативную карту.

— Километра полтора-два, — уточнил он.

— Я немедленно еду в поселок, чтобы укрепить этот участок, а вы остаетесь за меня. — Чуйков взял с собой все необходимое, но у двери остановился: — Донесение в штаб фронта на моем столе, отправьте его.

Чуйков на трех машинах с бойцами выехал в заданный район. Дорога была хорошей, и до поселка добрались быстро. И тут началось… В небе появились «юнкерсы», они вынырнули из-за туч. Чуйков понял, что сейчас начнется бомбежка. Так оно и случилось. Но бомбы взрывались в стороне, и никто не пострадал. И вдруг в бинокль Чуйков увидел вдали немецкие танки. Со стороны Воропонова они устремились на наши позиции, на ходу методично стреляя из орудий. На каждой машине — автоматчики. Чуйков насчитал 25 танков. Когда они подошли к поселку Песчанка, неожиданно по ним открыли огонь наши танки Т-34, замаскированные в густом кустарнике. На поле загорелось 7 вражеских машин, остальные повернули обратно. Черный густой дым заклубился над широким полем.

— Драпают фрицы! — усмехнулся Чуйков. — Наверное, сейчас они перестроят свои ряды, получат подкрепление и снова пойдут на наших бойцов…

В этом жарком бою отличился 101-й гвардейский стрелковый полк 35-й гвардейской дивизии. Один из храбрецов — командир взвода Кириченко. Когда враг снова пошел на наши огневые позиции, он подпустил их поближе и громко скомандовал: