Константин Бадигин - Кольцо великого магистра

Барки, груженные военным снаряжением, одна за другой ломались и тонули у завала.

Через час бой закончился. Литовцы одержали славную победу. Много орденских солдат было убито, многие утонули в реке. Только счастливчикам удалось спастись в лесу.

Три барки с баллистами, две с камнебросательными машинами и барка с осадной башней попали в руки князя Витовта. Их торжественно пригнали к деревянным мосткам возле замка. У подъемного моста выросла куча вражеских щитов, мечей, луков и шлемов.

Время шло, тень от шеста со знаменем золотого петуха стала удлиняться. На реке показался карбас о двенадцати гребцах, идущий с низовьев. Близко к носу торчала небольшая мачта, на ней — прямоугольный парус с изображением перекрещенных мечей и короны. На корме виднелась палатка из воловьих кож, и на ней тоже были нарисованы мечи и корона.

С карбаса стали кричать и махать руками.

— Что там за люди? — спросил кунигас Видимунд. — Узнайте.

Жемайты спустили на воду быстроходную лодку. В нее прыгнуло десятка два воинов. Андрейша подумал, что, может быть, у людей на карбасе можно узнать о Людмиле, и прыгнул вместе с воинами.

Гребцы несколько раз взмахнули веслами, и лодка подошла к карбасу.

— Мы данцигские купцы! — стали кричать с карбаса, когда суда сблизились бортами и жемайты забросили крючья.

Купцы были навеселе. На палубе стояла бочка с хмельным медом, а из палатки доносились визгливые женские голоса.

Прижавшись друг к другу, лодки медленно плыли по течению.

— Господа купцы, — сказал Андрейша, — не довелось ли вам встретить барку купца Нестимора из Вильни, груженную воском? На той барке плыли две женщины, старая и молодая.

— Как же, видали, — ответил купец с большой красной бородавкой на щеке. — Две женщины… Мы встретили их недалеко от Рогнедского замка. Мы видели и старую и молодую. Кто ты, господин, почему ты говоришь по-немецки?

— Я русский мореход и купец, — ответил Андрейша. — А на барке была моя невеста.

— Плохо твое дело, господин, — сказал купец с красной родинкой. — На них напали орденские солдаты и взяли в плен пятерых язычников-мужчин и молоденькую девушку. Она клялась, что христианка, и крест показывала, да разве можно спорить с солдатами! Крест они отдали, а ее угнали вместе с язычниками. Смотри, господин, как бы ей вовсе худа какого не было! А старуху и двух купцов, которые постарше, не тронули. Купцы обещались продать в Мемеле свой товар и выкупить товарищей и девушку.

— А куда они повезли Людмилу… пленников? — побледнев, спросил Андрейша.

— Говорили, в Кенигсбергский замок.

Узнав о судьбе орденской армады, купцы забеспокоились, переглянулись и, обрубив веревки, быстро развернули свою лодку в обратную сторону. Жемайты не стали преследовать беглецов. По законам предков иноземные купцы неприкосновенны и должны пользоваться гостеприимством.

Вернувшись в лагерь, Андрейша рассказал старому кунигасу о том, что услышал.

— Я тороплюсь и хочу идти в Кенигсбергский замок, напрямик, лесом, — закончил Андрейша.

— Через три дня ты погибнешь в болотах, — ответил Видимунд, — или тебя съедят звери. Отсюда в Кенигсбергский замок нет дороги.

— Как же быть? — совсем растерялся юноша. — Я должен спасти Людмилу.

— Ты должен спасти Людмилу, это так, но, если ты погибнешь в лесу, кто же ее спасет? Я мыслю, тебе надо плыть на лодке до Рогнеды, оттуда большая дорога в Кенигсбергский замок… Это особые купцы, — добавил он, кивнув на удалявшуюся лодку. — Они грабят убитых и забирают пожитки в домах убежавших в лес жителей. И немного купцы — продают воинам хмельное и всякую мелочь. Я не очень верю этим людям, юноша. Мой совет: сначала побывай в храме богини Прауримы. Лодка рыбака Кирбайдо с твоим товаром стоит у пристани.

— Пожалуй, я так и сделаю, — вдруг решил Андрейша. — Спасибо за добрый совет, Видимунд.

Папский посол, дородный розовощекий итальянец, въехал в ворота города Гнезно в сопровождении многочисленных слуг и телохранителей.

Впереди ехал воин с папским бело-желтым флагом, следом за ним другой, с гербом апостольского дома. Так было безопаснее: в Польше воевали между собой католики и папский посол для всех неприкосновенен. Итальянец был епископ и облечен большим доверием его святейшества.

В городе посла встретили придворные польского владыки и пригласили в монастырь кларисок, возвышавшийся на северной стороне Гнезна. Город был невелик: собор святой Троицы почти у самых ворот, потом соляные торговые склады, десятка два узких улиц, торговая площадь, небольшое здание городской ратуши. Проезжая мимо костела святого Лаврентия, легат остановил свой пышный поезд и помолился на золоченые кресты.

— Куда делся архиепископский дворец? — спросил он у сопровождавших его польских прелатов. — Почему его преосвященство живет в монастыре?

— Дворец разрушен его врагами, — ответил генеральный аудитор. — На польской земле люди сошли с ума и забыли бога.

Посол подумал, что Польша трещит по всем швам и сейчас удобное время нажать на архиепископа.

Посмотрев на серое, водянистое небо, он пришпорил коня и плотнее запахнул плащ. Стал накрапывать дождь.

Старинный святой дом кларисок, скрывавшийся за высокой кирпичной стеной, с виду казался мрачным и холодным. Немного сглаживал впечатление прекрасно возделанный сад.

Архиепископ Бодзента занимал крыло полупустого монастырского здания. Вместе с архиепископом расположились его многочисленные слуги. Владыка содержал двор, подобный королевскому, и больше никто в Польше не имел на это права.

У архиепископа были канцлер и гофмаршал. Канцлер председательствовал на духовных судилищах и был главным советником архиепископа. Гофмаршал управлял двором и при публичных выступлениях нес перед владыкой его посох. В числе придворных были генеральный аудитор, генеральный эконом, референт, стольник и виночерпий. Архиепископ держал при своем дворе кравчего, конюшего, казначея, библиотекаря, нотариуса, повара, стремянного. Не были забыты смотрители погребов и гардероба, шкипер, пчеловод и пушкарь. Потом шли многочисленные старосты и секретари, а в замках — бургграфы.

Все эти люди назывались не слугами, как у других вельмож, а придворными.

Польский владыка приветливо встретил гостя в большой приемной со стрельчатыми окнами.

Прелаты обнялись, поцеловались. Выразив на лице исключительное внимание, Бодзента спрашивал посла, благополучно ли он совершил путь от Рима, спрашивал о здоровье папы, а посол передавал папские приветы и благословение.

Потом Иоанн знакомился с придворными, которых по очереди представил ему архиепископ. Во время церемонии посол с удивлением посматривал на замечательные цветные витражи с изображением ангелов с крылышками, как у бабочек.