Анатолий Домбровский - Платон, сын Аполлона
- Название:Платон, сын Аполлона
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Армада
- Год:1998
- Город:Москва
- ISBN:5-7632-0761-0
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Анатолий Домбровский - Платон, сын Аполлона краткое содержание
События романа А.Домбровского переносят читателей в Древнюю Элладу. В центре увлекательного повествования — жизненные, человеческие и научные искания Платона, одного из самых знаменитых учёных древности.
Издание предваряется биографической статьёй, дополнено комментариями.
Платон, сын Аполлона - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Согласись, однако, что есть и глупые законы, — стоял на своём Критий.
— В таком случае как мы отличим хорошие законы от несовершенных? — спросил Сократ. — Не на основании же твоего мнения о них, Критий, или мнения Лисия?
— Ты хочешь сказать, что на основании твоего мнения, Сократ?
Этот выпад дяди против Сократа Платону не понравился. И вообще, в его отношениях с Критием с некоторых пор появилась заметная трещина. Нет сомнения, дядя умён, талантлив, красив, к его мнению прислушиваются не только его друзья в гетериях, но даже Народное собрание. Это по его, дядюшкину ходатайству, было принято решение простить Алкивиаду его прежние грехи перед Афинами и предложить ему вернуться на родину. Немалая заслуга Крития и в том, что Алкивиад был снова избран стратегом. Хотя сделал он всё это не из любви к Алкивиаду, а по трезвому расчёту, полагая, что Алкивиад, в свою очередь, в благодарность за поддержку поможет ему, Критию, и его сторонникам прийти к власти. Критий даже сочинил по этому поводу элегию, посвятив Алкивиаду такие строки:
То предложенье, которым назад возвращён ты в отчизну,
Сам я составил, прочёл и в исполненье привёл.
Устройство же власти в Афинах дяде Платона мыслилось несколько иным, чем существующее ныне. Он являлся ярым врагом демократии и считал, что государством должно управлять не Народное собрание, не избранные вожди, а лучшие люди Афин, аристократы, и, конечно, в своих интересах. С той поры как Алкивиад вернулся в Афины, Критий не упускал его из виду, часто встречался с ним и, как догадывался Платон, вёл со стратегом разговоры о совместных планах и действиях. Впрочем, похоже, ему это плохо удавалось: Алкивиад, судя по всему, настолько любил славу и власть, что не намеревался с кем-либо делиться, тем более с Критием, человеком хитрым и неверным. Алкивиад, конечно, понимал, что, как только у Крития появится возможность, он постарается оттеснить его, а может быть, и уничтожить. Как и Платон, стратег был немало наслышан о коварстве и жестокости Крития не только по отношению к своим врагам, но и к друзьям, проводившим с ним ночи в гетериях. Всякого не согласного с его мнением он начинал преследовать, оговаривать и в конце концов добивался того, что строптивца изгоняли из гетерий, а случалось, и из Афин под страхом неминуемой расправы.
Критий не раз пытался вовлечь в свои дела Платона, убеждая его в том, что выбрал правильную и безопасную дорогу к власти, которую намеревался вернуть в руки старых и благородных родов, отняв её «у шкуродёров и скотоводов». Так он называл нынешних вождей народа: владельца кожевенных мастерских Анита, скототорговца Лисикла и других, чей род не отличался ни древностью, ни благородством, словом, не принадлежал к числу «прекрасных и лучших». Именно с целью склонить племянника на свою сторону Критий познакомил Платона с Сократом. По замыслу дядюшки, рассуждения Сократа о том, что нынче государством правят неучи, своекорыстные выскочки и властолюбцы, должны были убедить Платона в необходимости перемен и в конечном итоге привлечь его на сторону Крития и его друзей. Платон и сам, как, впрочем, и многие другие аристократы, относился к демократическим устоям в Афинах с иронией. Теперь же, когда спартанцы едва ли не всюду — и на море, и на суше — одерживали победы над афинянами, к скороспелым и непродуманным решениям Народного собрания, касающимся войны со Спартой, стали если не враждебно, то с пренебрежением относиться не только аристократы, но и купцы, землевладельцы и даже простые крестьяне. Торговля из-за владычества Спарты на морях и островах совсем остановилась, а землевладельцы боялись высунуть нос из города, потому что повсюду в окрестностях Афин рыскали, выбираясь из Декелей, отряды спартанцев. Кстати, эту самую Декелею в своё время помог спартанцам захватить и укрепить опальный Алкивиад.
Критий, однако, просчитался в отношении племянника. Общение с Сократом утвердило Платона не в идее о власти, а в необходимости воспитания афинян. Из рассуждений Сократа получалось, что не царь, не тиран, не аристократы, не олигархи [31] Олигархи (от греч. олигархия — власть немногих) — несколько немногочисленных, но могущественных знатных родов, ограничивающих, а подчас и подавляющих демократию.
спасут Афины, а знание каждым афинянином, что есть добро и зло в желаниях, поступках и делах. Ничего не решат войны, перевороты, жребии, голосования, но всё решит знание. И стало быть, следует стремиться не к власти, а к мудрости. Эта мысль Сократа, запавшая Платону в душу, а также недоверие, которое он питал к Критию, заставили его, к удивлению дядюшки, отказаться от участия в замыслах и делах аристократических гетерий. К тому же Платон был ещё не в том возрасте, когда афинянам дозволяется заниматься общественными делами — избираться в Совет Пятисот или выступать перед Народным собранием с предложениями. Молокососов, как называли его сверстников горожане, скифы — государственные рабы, исполнявшие роль полицейских, стаскивали с трибуны, если те осмеливались туда забраться, и даже прогоняли с площади, где проходило собрание. Впрочем, Критий намеревался вовлечь племянника в деятельность иного рода. Получив отказ Платона, он сначала удивился, затем обиделся, затем, кажется, разозлился, хотя внешне сохранял к нему прежнее отношение — не обходил стороной, разговаривал и даже не чуждался проявить порой родственное расположение. И всё же между ними пробежала кошка. Приглядываясь к дядюшке всё внимательнее, Платон больше и больше утверждался в чувстве, что Критий ему не нравится. Вот и теперь, услышав, с каким вопросом тот обратился к Сократу, Платон подумал, что хорошо бы дядя получил ответ, который уязвил бы его самонадеянность и самолюбие.
— Речь идёт не о мнениях, а о знаниях, — ответил Критию Сократ. — Сколько людей, столько и мнений, Критий. А истина — одна. Хотя многие убеждены, что их мнение и есть истина. Это-то и пагубно. Особенно если с таким убеждением люди приходят к власти и навязывают своё мнение согражданам силой...
Пировали чуть ли не до вечера и уже начали витать идеи о продолжении праздника в чьём-нибудь доме, где будут гетеры, танцовщицы, певцы, музыканты и где не придётся закусывать ячменными лепёшками и фруктами, а можно отведать сыру и горячих пирогов с мясом. При этом все поглядывали то на Алкивиада, то на Критона, то на поэта Агафона, чей дом ломился от достатка.
— А пусть Платон пригласит! — вдруг выкрикнул несносный в своей наглости Аристипп. — Мы его приняли в нашу семью, пусть он угостит нас по-братски!
Когда бы за этим последовали и другие предложения, Платон, пожалуй, промолчал бы. Но тут вдруг после слов Аристиппа стало тихо, и все устремили на Платона вопрошающие взгляды.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: