Агилета - Святая с темным прошлым

– Хорошая моя, – тихо проговорил он, – думаешь, я рад с тобой разлучаться? Да иначе невозможно ведь…

Василиса молча кивнула, отводя взгляд. В мыслях своих она стояла на коленях подле Михайлы Ларионовича, поддерживая его простреленную голову. Ей было не по себе от тяжелого предчувствия.

– А буде и случится со мной что, – продолжал Иван Антонович, поглаживая ее по голове, – чем ты сможешь помочь?

В этот миг Василиса словно бы увидела себя со стороны. Ночь, горница в доме того татарина, куда снесли обреченных солдат, их стоны и конвульсии. И между всем этим, точно в аду, она сама, молящаяся над неподвижным телом с белой от бинтов головой.

– И верно, – медленно проговорила женщина, стараясь никак не обнаруживать того, что огнем плеснуло у нее в душе. – Чем я при случае могу помочь? Ничем, пожалуй!

За тридцать четыре года своего правления Екатерина II мастерски решила довольно много сложных задач. Однако две проблемы не давали ей расслабиться практически все годы, проведенные на троне.

Первая из них состояла в том, как не допустить до престола своего единственного законного сына, цесаревича Павла. Второй был крымско-турецкий вопрос. И если с сыном императрица не церемонилась, держа его в Гатчине, как в заточении, то в случае с Крымом ей приходилось действовать то кнутом, то пряником, подчас применяя и более нетривиальные ходы.

Кучук-Кайнарджийский мир не позволил императрице вздохнуть с облегчением: едва Ахтиар был покинут русским гарнизоном, в его бухту вошли турецкие корабли, а основные силы турок сосредоточились в Кафе, также обладавшей отличной гаванью. Взамен марионетки – Сахиб Гирея крымским ханом был провозглашен ставленник турецкого султана Девлет Гирей IV.

Стерпеть такую наглость было трудно, и в ноябре 1776 года, когда Кутузов заканчивал свое путешествие по Европе, а Василиса ждала его, еще веря в свое счастье, генерал-поручик Прозоровский принялся наводить в Крыму порядок. На трон посадили новую марионетку – Шагин Гирея, но привело это лишь к тому, что весь следующий 1777 год полуостров был охвачен восстанием. Относительное затишье наступило лишь тогда, когда командующим войсками Крыма и Кубани взамен Прозоровского был аносительное затишье наступило лишь тогда, когда командующим войсками Крыма и Кубани лее нетривиальные ходы. оставляет в их душназначен Суворов. Произошло это 23 марта 1778 года, за неделю с небольшим до того, как у Василисы родился сын.

Суворов не стал миндальничать с турками, и это мгновенно принесло свои плоды. На месте деревянных казарм покинутого ахтиарского гарнизона он приказал строить каменные бастионы, одновременно позаботившись о том, чтобы турок не подпускали к устьям близлежащих рек за пресной водой. Жажда вынудила моряков покинуть бухту.

Ту же самую тактику Суворов применил и в Кафе, где турецким капитанам было «с полной ласковостью» отказано в праве набрать воды на берегу. Так очистили от готовых высадить десант кораблей главное турецкое гнездо в Крыму.

Одновременно, по совету Потемкина (или, вероятнее всего, самой Екатерины) Суворов впервые в русской истории применил тактику, которой впоследствии будет активно придерживаться Сталин. Под предлогом того, что христианское население Крыма находится в опасности, он занялся переселением греков и армян на азовское побережье и к устью Дона. Императрица же издала по этому поводу грамоту, обещая согнанным с родной земли людям «жизнь толико благоденственную». Всего с мая по сентябрь 1778 года из Крыма была выселена 31 тысяча человек – по тем временам огромное число! А поскольку именно с христиан собиралась основная масса налогов, ханская казна резко оскудела и о могуществе крымского хана говорить уже не приходилось.

Крым временно поутих, и в июне 1779 года, когда Кутузов в новороссийских степях готовил к будущим боям свой пикинерный полк, русские войска вновь покинули полуостров, как и в прошлый раз, оставив гарнизон в Керчи. Однако уже осенью 1781 года Турция не удержалась от того, чтобы спровоцировать новое восстание, провозгласив ханом некоего Махмут Гирея. Тогда-то Шагин Гирей и бежал в Керчь, откуда умолял русскую императрицу защитить его престол.

Но Екатерине к тому времени смертельно надоела чехарда Гиреев то пророссийской, то протурецкой ориентации. С полной ласковостью и железной решимостью она предложила последнему крымскому хану добровольно отдать свою землю России. Что тот и вынужден был сделать.

Итак, 8 апреля 1783 года Крым официально вошел в состав Российской Империи. Но одно дело – присоединить к себе землю на бумаге, и совсем другое – утвердиться на ней так, чтобы не последовало новых восстаний. Тут-то Екатерина и вспомнила о человеке, чей дипломатический дар она подметила давным-давно. И Михайла Ларионович Кутузов отправился в знакомые края – налаживать контакты с местной знатью на ее родном языке, дарить подарки, сыпать обещаниями и уверять татар и ногайцев в их светлом будущем. Судя по тому, что с тех пор вплоть до крымской войны 1853–1856 годов на полуострове царил мир, миссия Кутузова удалась с блеском.

Воодушевленная Екатерина решила насладиться созерцанием своих новых владений, ценимых ею столь высоко, что управление ими она доверила лишь Потемкину, своему тайному мужу и второму человеку в государстве. В 1787 году в сопровождении огромной свиты, и множества иностранцев (дипломатов, шпионов и иже с ними) императрица отправилась в Крым. На пути ее следования, в Полтаве, решено было провести грандиозный смотр войск, дабы иностранцы в царском кортеже еще раз вспомнили о победах Петра I и убедились в том, что нынешняя августейшая узурпаторша, отправившая внука Петра на тот свет, также достойна называться «Великой».

Кутузов, к тому времени успевший побывать командиром нескольких легкоконных полков и сейчас командовавший Бугским егерским корпусом, очевидно, волновался на маневрах куда более других офицеров – ведь императрица наблюдала не одно воинское подразделение, им возглавляемое, но и несколько других, обученных им ранее. Однако результат его трудов оказался не менее блестящ, чем переговоры в Крыму. «Благодарю вас, господин генерал. Отселе вы у меня считаетесь между лучшими людьми», – во всеуслышание провозгласила Екатерина. Вскоре мундир Михайлы Ларионовича украсился еще одним орденом – Святого Владимира 2-ой степени. Как правило, его получали за боевые заслуги.

После маневров императрица проследовала в Крым, проинспектировала черноморский флот, наградила Потемкина титулом «Таврический» и чрезвычайно довольная увиденным отбыла обратно в Петербург. Но вот незадача! Через четыре дня после ее возвращения, российскому послу в Стамбуле, Булгакову, был вручен ультиматум с требованием вернуть Крым и признать недействительным Кучук-Кайнарджийский мир. Посол отказался даже передавать столь дерзостный ультиматум императрице, в результате чего был брошен в Семибашенный замок – стамбульскую политическую тюрьму. А 13 августа все того же 1787 года Турция вновь объявила России войну.