Александр Антонов - Государыня

— Завтра, как приедет великая княжна в Вильно, слушать ей молебен в православном Пречистенском соборе.

— Тому мы благоволим, — ответил князь Василий Ряполовский.

— После молебна, — продолжал Ян, — ехать ей в костёл Святого Станислава. Там и состоится венчание.

Князья–бояре и в этом согласились с Заберезинским. Но, когда он сказал, что если Александр пожелает видеть невесту в костёле, одетую в литовское платье, то она должна исполнить его волю, бояре в один голос заявили, что тому не бывать.

— Не следует принуждать великую княжну ни в вере, ни в платье. Всё у неё должно быть по русскому обычаю, — сказал Василий Ряполовский.

— Но ведь в чужой монастырь со своим уставом не ходят, — некстати нашёлся Ян Заберезинский.

— Ваши уставы нас не касаются. Нам указ целовальная грамота, — возразил князь Василий.

Спор был короткий, но горячий, и Ян Заберезинский сдался под натиском русских.

— Вижу, вы тверды в своих обрядах. Да воля ваша, и не будем ломать копья, — согласился он.

Ранним воскресным утром 15 февраля 1495 года, в день поминовения апостола Онисима, Елена Ивановна тронулась в путь к Вильно. Но и на сей раз не обошлось без борения с панами. Когда Елена появилась на крыльце дома, маршалок Станислав Глебович предложил ей сесть в экипаж, который прислал князь Александр. Карету подогнали к крыльцу и распахнули перед Еленой дверцу. В сей же миг рядом с Еленой оказался Ян Заберезинский и стал рассыпаться в похвалах:

— Кони домчат вас, государыня, как птицы. Карета восхитительна. Всё только для невесты великого князя.

— Спасибо, пан гетман, но мне покойнее в московской тапкане, — ответила Елена.

Заминка продолжалась недолго. Заберезинский понял, что и здесь он будет упорствовать впустую, и велел Глебовичу отогнать карету. Тут же к крыльцу подали обжитую тапкану, и Елена скрылась в ней вместе с боярынями Марией Ряполовской и Анной Русалкой.

День был солнечный, с лёгким морозцем. Искрился под лучами белый снег, выпавший за ночь, открытые дали напоминали Елене Суздальское ополье, и потому княжна была в добром настроении. Она уже хорошо знала, как вести себя в будущей жизни, и в пути прикидывала, из какого окружения составит свой двор, кого из русских вельмож отправит на родину.

На окоёме всё выше поднимались холмы, на которых раскинулся вдоль реки Вилии стольный град Литовского великого княжества Вильно.

И вот уже санный поезд медленно поднялся на укрытую густым сосновым бором последнюю возвышенность перед рекой Вилейкой. Могучие сосны поднимались так высоко, и кроны их были так густы, что они закрывали ярко–синее февральское небо. Но лучи низкого зимнего солнца пронизывали бор, играли золотом и бронзой на стволах вековых сосен. Кончился лес неожиданно, и тапкана княжны оказалась на самой вершине возвышенности. Елена велела боярыне Марии остановить тапкану. Та постучала в переднюю стенку, и вскоре лошади встали. Княжна вышла из тапканы. Перед ней открылось неоглядное пространство — холмистая долина реки Вилии и её притока Вилейки. Реки были скованы льдом, и берега их только угадывались. Впереди неподалёку поднималась Замковая гора, и вокруг неё густо стояли дома. Над всем этим господствовал Верхний замок, построенный на срезе Замковой горы, а у её подножия возвышались стены Нижнего замка.

Елена слышала от Миколы Ангелова предание о том, что у подножия горы, в низменной долине Свенторога, можно было увидеть руины капища языческой Литвы, пьедесталы богов, каменный жертвенник для священного огня. Там же, в горе, сохранились пещеры, где жили языческие жрецы, а неподалёку от Замковой горы на просторе стояла каменная башня, в которой царствовали священные змеи. Поведал Ангелов и о том, что змеи до сих пор обитают в башне.

С возвышенности из‑за реки Вильно ничем не порадовал глаз княжны Елены. Он не был похож ни на Москву, ни на Смоленск или Новгород и другие крупные города Руси, отличные тем, что они всегда привлекали взгляд обилием храмов. Новгород, Владимир, Суздаль, Ростов Великий — все они, где побывала Елена, приносили своими храмами отраду взору и сердцу.

— Скучать нам суждено в этом граде, — сказала Елена боярыне Марии.

— Э–э, матушка, мы своим миром будем жить, а он у нас никогда не был скучным, — ответила огневая боярыня.

Княжна согласилась с боярыней и всё-таки с сожалением подумала, что в стольном граде Литвы русское влияние потеряло своё прежнее значение и православие жило в великом притеснении.

Ещё не въехав в город, Елена почувствовала давление католичества. Она встретила многих монахов с суровыми и даже мрачными лицами, которые смотрели на неё словно бы с осуждением. Навстречу поезду Елены мчалась карета, запряжённая четвёркой резвых коней. Они остановились близ тапканы Елены. Из кареты вышел брат великого князя Александра кардинал Фридрих. Строгий, более того, угрюмый вид кардинала мог напугать человека даже не робкого десятка. Князь Василий Ряполовский подъехал к нему, представился:

— Я глава русского посольства, князь Василий Ряполовский. Что угодно вашему преосвященству?

— Исполнила ли невеста волю жениха? — спросил Фридрих. — Ей должно быть в литовском платье. К тому же за нею послали карету. Где она, я не вижу её.

Кардинал был высокого роста и стоял перед князем Василием важный и надменный. Сизый нос и синие мешки под глазами говорили о том, что сей священнослужитель подвержен страсти пития хмельного зелья.

Василию не хотелось затевать ещё одну перепалку по поводу того, в чём должна показаться Елена перед женихом. Он слегка поклонился и ответил миролюбиво:

— Не беспокойтесь, ваше преосвященство. Великая княжна Елена предстанет перед государем в должном виде.

Что это за «должный вид», князь не нашёл нужным пояснять.

Весь этот разговор Елена слышала и была благодарна князю Василию, что уберёг её от встречи с кардиналом. Ряполовский в сей миг крикнул возницам и кучерам:

— Эй, эй, не мешкайте! Вперёд! Вперёд!

Кардинал с прежним надменным видом смотрел на

проезжающие мимо него тапканы, возки, розвальни, на сотни конных ратников и, наконец вспомнив, что рядом стоит русский князь, спросил:

— Зачем так много воинов? Что нужно им в Литве? Это лишняя обуза великокняжескому двору.

Князь Василий вновь ответил, не давая повода к обиде:

— Мы ехали близ рубежа со свеями и ждали схватки с ними. Они любят тревожить россиян.

Надменное лицо кардинала продолжало быть жёстким. Он сказал, как отрубил:

— Так сегодня же и отправьте их в Московию. Здесь невесте великого князя ничто не угрожает.

На этот раз князь Василий не остался в долгу, ответил, как и положено послу сильной державы: