Михаил Казовский - Топот бронзового коня

Посоветовавшись с женой, так сказал племяннику: «Понимаешь, Петра, лично я не против. И могу благословить хоть сейчас. Но Евфимия, увы, запрещает. Говорит, что знает эту всю семейку Феодоры от своей подруги, что доводится кузиной начальнику ипподрома. Дескать, мать у Феодоры была шлюха и детей своих вырастила шлюхами. А в особенности - младшенькую дочь Анастасе. Пляшет голой, а потом отдаётся без разбору именитым гостям. А когда именитые выбиваются из сил, отдаётся их слугам. Ненасытная страшно. Говорит, жалеет лишь об одном: что у женщины только три места для совокупления. Было б больше, выходило б слаще! Ничего себе христианка, да?» Молодой человек нервно произнёс: «А при чём тут Феодора? У неё теперь иной образ жизни, обитает отдельно, с сёстрами практически не общается». - «Да, конечно, - согласился Юстин. - Хорошо, что раскаялась. Но Евфимию разве разубедишь? Если что втемяшилось дуре-бабе в башку, обухом не выбьешь». - «А без тётушки ты благословить не посмеешь?» - зло спросил племянник. Дядя пробасил: «Выбирай слова! Я посмею все, что ни захочу. Но противоречить жене - значит разжигать очаг недовольства в доме. А большой костёр начинается с искорки. И покой в семье - превыше всего. - Помолчал и добавил: - Мой тебе совет: погоди. Поживи с Феодорой так, без венчания. Подбери ей приличный домик, скажем, в Леомакелии - там, где селятся приличные люди - архитекторы, юристы, военачальники. Денег я подкину. А со временем или вы расстанетесь, или вы поженитесь, если моя старуха сменит гнев на милость. Главное теперь - сбить волну, переждать». Пётр был не против.

Но в ответ обиделась Феодора, заявив, что лучше уж пойдёт в монастырь, чем начнёт блудить сызнова. «Почему блудить? - удивлялся он. - Если не со многими, а с одним, любимым, разве это блуд? Мы с тобой поженимся, обязательно, обещаю, но немного позлее, как позволят обстоятельства, расстановка сил». Девушка смеялась: «Расстановка сил! Милость и немилость ведьмы Луппикины - расстановка сил?» Он проговорил жёстко: «Да, представь себе! Ты пойми, пойми! Дело же не в ней, а в дяде Юстине. Старый обормот подчинён жене. Не имею права с этим не считаться. Должен всеми силами сохранить расположение дяди». - «Для чего? Для карьеры?» - «Для чего ж ещё! - Пётр продолжал тише: - Не сегодня-завтра самодержца не станет. Кто взойдёт на императорский трон? Кто-то из племянников Анастасия? Хорошо. Дядюшка у них на отличном счёту, может стать префектом претория - это власть и деньги… Если автократором изберут Феокрита - выйдет много хуже, но при дружбе с евнухом Амантием мы не пропадём. Ну, а если…» - «Что?» - спросила она. «Нет, боюсь загадывать…» - «Что? Скажи, скажи». - «Ты же умная, можешь догадаться». - «Если дядя сам… при поддержке гвардии?…» Молодой человек резко оборвал: «Т-с-с, молчи! - взял её запястье. - Если дельце выгорит? А? Представь себе. Кем я буду в случае победы?» У неё закружилась голова: «Всем! Практически всем!» - «Ну, а ты при мне?» - «Тоже всем!» - «Значит, есть причины потерпеть, прикусить язык и смириться, чтоб не ссориться с тётушкой и дядюшкой?» - «Безусловно, есть! - Феодора обвила его шею, страстно заглянула в глаза. - Петра, дорогой. Я твоя навек. Поступай, как желаешь. Наперёд согласна». Он поцеловал её с нежностью: «Ты моя единственная любовь. Я тебя сделаю счастливой».

Приобрёл для будущей невесты скромный особняк с видом на берег Ликоса, нанял слуг и охрану. Приезжал на свидания раз в неделю, иногда чаще. Привозил сладости, вино, и они любили друг друга самозабвенно, пылко, жарко. С Феодорой он уже не выглядел новичком в амурных делах и давно познал искусство обладания женщиной в разных тонкостях и нередко вызывал у своей подруги настоящее восхищение - стойкостью, напором, а порой и изобретательностью. Отдыхая, лакомились фруктами, хохотали, строили заветные, далеко идущие планы.

Так прошло пять лет. Появился из Сердики молодой Велисарий, сразу приглянувшийся Петру как внешне, так и внутренне; сын учителя гимнастики покорял любого - силой, умом, открытостью. С ним приятно было беседовать и хотелось оказывать всяческие милости. Что Юстин и Пётр с удовольствием делали.

И однажды на свидании Феодора сказала своему спутнику:

- Петра, у тебя в гвардии служит славянин Елизарий…

- Велисарий, - поправил он.

- Верно, верно. Сита познакомил его с Комито и её воспитанницей Нино…

- Он мне говорил. Вроде бы полгода длилась любовь, а потом, кажется, случилась размолвка, и они расстались.

- Комито говорит, что малышка переживает ужасно. Ни о ком, кроме Велисария, слушать не желает. Даже собирается бросить ремесло танцовщицы н пойти по моим праведным стопам.

- По твоим праведным стопам? - улыбнулся Пётр и поцеловал её прямо в обнажённую грудь.

- Погоди, не смейся. Я имею в виду самообразование и стремление к очищению.

- Можно только приветствовать благородный порыв девицы.

- Но ещё хотела бы примирения с Велисарием. Можешь ей помочь и поговорить с ним?

Он откинулся на подушки и страдальчески закатил глаза:

- Нет, боюсь, это невозможно.

- Почему?

- У него новая зазноба. То есть - хорошо забытая старая.

- Я не понимаю.

- До отъезда в Византий снюхался с молодкой-служанкой, и она теперь приплелась к нему из Сердики. Поселил её в дядюшкином доме в людской и живёт с ней, будто бы с наложницей.

- Тётушка Евфимия - что согласна?

- Да, вполне. Ей служанка тоже была нужна. И потом, Велисарий совершенно не собирается с Македонией обвенчаться.

- И не надо. Пусть вернётся к Нино.

- О, легко сказать. Сердцу не прикажешь.

- Не приказывай, не приказывай. Просто поговори.

Молодой человек поморщился:

- Для чего мне это? Остальных забот, что ли, мало?

- Я тебя прошу. Комито беспокоится, Нино расстроена. А тебе - пара пустяков. Он тебя послушает.

- Ладно, попытаюсь. Только потому, что ты просишь.

- Уж поверь: награжу тебя любовью по-царски!

Сын Савватия взял её за талию, притянул к себе:

- Ты моя владычица, василиса!

Заключая его в объятия, сладко улыбнулась, показав уродливый потемневший зуб:

- «Василиса Феодора»? Что ж, звучит заманчиво.

Пётр нашёл Велисария в сторожевом помещении, где гвардейцы, ожидая развода по постам, беззаботно играли в кости. Встали при появлении старшего по званию. Но помощник комита экскувитов разрешил им сесть и позвал своего подопечного перекинуться парой слов на свежем воздухе. Оба вышли и устроились на каменном приступке. Нежный друг Феодоры хоть и был крепкого телосложения, но на фоне ширококостного воина выглядел гораздо тщедушней.

- Вот что, Лис, - вкрадчиво сказал племянник Юстина. - Як тебе по поручению Антонины…

- Неужели? - изменился в лице гвардеец.

- То есть по поручению Комито. Ну, а если ещё точней, то по поручению средней её сестры, Феодоры… Ты ведь знаешь, мы фактически с ней супруги и давно хотим пожениться, но пока не можем… Впрочем, это дело другое. Речь теперь о тебе и об Антонине. Как ты к ней относишься?