Михаил Казовский - Топот бронзового коня

Сита слегка поправился, возглавляя императорскую охрану, - отрастил животик и щеки, - а зато шевелюра изрядно поредела и не выглядела, как раньше, всклокоченной. Он был счастлив в браке с Комито.

Велисарий, напротив, оставался таким же стройным, как раньше, но черты его лица сделались серьёзней и строже. Две упрямые складки пролегли возле губ, несколько морщин появились на лбу и на переносье, голос загрубел. Сын учителя Косты выглядел суровым зрелым мужчиной, и когда негодовал, то смотреть в его глаза, излучавшие ярость, было страшновато. Лис по-прежнему любил Антонину, опекая её детей и приёмного сына Феодосия; слухам о романе жены с Феодосием никогда не верил и грозил, что повесит каждого, кто такие сплетни распространяет.

На вопрос Юстиниана ответил:

- Ваше величество, только прикажите, и хоть завтра поведу ромейскую армию на восток. Честно говоря, надоело сидеть в столице. Годы уходят, а душа жаждет острых ощущений.

Царь приязненно улыбнулся:

- Уж чего-чего, а острые ощущения я тебе гарантирую - и на западе, и на востоке. Мы не для того приходили к власти, чтобы предаваться неге и удовольствиям. Удовольствия пока подождут. Надо совершить главное. - Резко повернулся к исавру: - Ну, а ты, Сита, что молчишь? Опасаешься покинуть стены Константинополя и нагретую постель Комито?

Покраснев, начальник царской охраны проговорил:

- Нет, ну почему же… Для меня желание самодержца - закон… Просто не решаюсь взять на себя ответственность за всю операцию. Если с Велисарием заодно - то другое дело. Вместе понадёжнее.

Согласившись, василевс заключил:

- Вместе так вместе, я не возражаю. Собирайтесь в поход. Разработайте планы вторжения в приграничные районы Персии, а потом уточним всё и согласуем. Главная задача: чтобы шахиншах не посмел тревожить Романию больше. Я хочу держать на востоке малые силы, дабы основные бросить на запад. Жду вас у себя через две недели. Корабли готовятся, нужные войска на подходе, скоро выступать.

Оба полководца покидали Халку возбуждённые, взбудораженные словами императора, обсуждали первейшие задачи. Сита произнёс:

- Нет, меня не кампания беспокоит. Мне чего? Я человек военный и готов к любому приказу руководства. Жалко Комито. Как она и Соня будут без меня?

Друг пожал плечами:

- Забирай с собой. Я, к примеру, намереваюсь взять жену непременно.

- Не опасно ли? Вдруг противник прорвётся и захватит в плен наших близких?

- Маловероятно, если будем вести себя дальновидно, выстроим надёжную оборону. И потом сознаюсь: не могу без Нино, должен обладать ею пусть не каждую, но хотя бы через ночь. Изменять ей с наложницей? Не хочу, не стану.

Велисарий умолчал и ещё об одной причине: не хотел оставлять её в столице с пасынком Феодосием; в слухи он не верил - но на всякий случай лучше обезопаситься…

Сита почесал в голове:

- Да, тебе хорошо, у тебя дети взрослые. А моей дочке только два исполнилось. Брать её с собой не могу.

- И не надо: есть же мамки, няньки. Поручи девочку прислуге.

- Ни за что на свете! Разлучать её с Комито не имею права.

- Ну, тогда терпи. Раньше осени не вернёмся - это в лучшем случае. При плохом повороте событий можем задержаться на пару лет.

- Пару лет! - поперхнулся Сита. - Но ведь на побывку-то можно отъезжать? При отсутствии активных боевых действий?

- Поживём - увидим.

В доме Велисария от известия о походе все заволновались. Антонина сказала, что отправится с мужем обязательно, ей давно хотелось поменять обстановку, посмотреть новые края; лишь спросила: а не взять ли мальчиков - Феодосия с Фотием? Им обоим скоро стукнет шестнадцать… Отчим возразил: нет, пока останутся дома, пусть закончат учёбу, возмужают как следует; года через два вновь обсудим. Но зато с Прокопием согласился: надо, чтоб историк поехал и запечатлел на пергаментах все перипетии событий; и к тому же его острый ум, нетрадиционный подход ко всему происходящему пригодятся в кампании; да и поиграть в шахматы будет с кем.

Феодосий не огорчился, что его не берут, - для чего лишения и невзгоды в неизвестных пределах, если можно пожить в своё удовольствие дома? Да ещё без опеки взрослых? Слишком пристальное внимание мачехи ему надоело. Даже ходят слухи, что у них интимные отношения. Это ложь. Он не мог бы пойти на святотатство. Пусть она не родная мать, тем не менее; и потом - ей тридцать, а ему вдвое меньше; и ещё - навлечь на себя проклятие Велисария тоже совершенно не хочется. Вот и хорошо: взрослые уедут, а они с Фотием погуляют на славу, пошалят и поколобродят!

Только Фотий сильно огорчился: он хотел в поход, бредил бранной славой и мечтал сделаться таким же, как отчим. Ну и что, что ему всего пятнадцать? Надо опыта набираться с юных лет. А закалке его и силе могут позавидовать взрослые гвардейцы. Нет, несправедливо с ним обошлись. Умирай теперь от зевоты в душных классах и пыльных библиотеках вместо полей сражений; да, в сражениях можно умереть в прямом смысле, но при этом жизнь отдать за великие цели, исполняя волю василевса; а какие такие цели в дурацких штудиях? Как он ненавидит античных авторов, сочинивших никому не нужную бредятину!

Подготовка снаряжения и судов, тщательный осмотр конницы, завезённого продовольствия заняли несколько недель. Император утвердил стратегические планы, и отплытие состоялось вскоре после Пасхи. Отслужили молебен в храме Святого Петра, погрузились на сотню грузовых и десяток боевых кораблей и отчалили от пристаней Золотого Рога. Провожая взглядом Константинополь, пышную свиту василевса и василисы, всё ещё стоявших на восточном берегу Влахернской гавани, стены Влахернского дворца, празднично настроенный Прокопий думал о том, как ему чудесно повезло в жизни: быть свидетелем эпохи Юстиниана, всех его великих преобразований и участвовать в походе под водительством Велисария и Ситы! Кто ещё из историков сможет похвастаться такой участью?

По ступенькам на палубу поднялась Антонина - в шерстяной накидке и шерстяном плаще (ветер был прохладный и довольно противный), посмотрела на учёного иронично:

- Вы такой довольный, кир Прокопий, словно отправляетесь не в военный поход, а жениться.

Он ответил:

- Правильно подмечено. Но хочу уточнить: женятся практически все, и в женитьбе нет ничего такого, что могло бы потрясти умы поколений, а военный поход каждый уникален и является событием историческим. Вот и радуюсь этому, как мальчишка.

- Ну, а как с опасностью? На войне часто убивают.

- Убивают и в мирной жизни - помните, как меня едва не зарезали из-за нескольких десятков монет? Ну, а что касается моей роли в этой кампании, то она, пожалуй, не намного опаснее вашей. Я советник командира, человек штатский, в боевых действиях не участвующий. Что ж бояться зря?