Михаил Казовский - Топот бронзового коня

- Как я рада, что ты приехал! - подтвердила свою улыбку царица. - Мне поведали о твоём возвращении из Италии и поездке к Евфимии. Очень хорошо! Но не утерпела и послала за тобой человека. Есть одно деликатное поручение… Но ответь сначала - что на Апеннинах? Как отец и мать?

Молодой человек вкратце пояснил. Государыня взглянула с прищуром:

- Феодосий всё на тех же ролях?

- К сожалению… Он мне опротивел. Ненавижу.

- Ах, мой бедный мальчик, - томно произнесла василиса, - ты пока многого не знаешь в человеческих душах… Осуждать родительницу нельзя. Не всегда мы делаем, как предписано, хоть и понимаем, что ведём себя скверно… Лучше расскажи, как у вас с дочкой Иоанна? Состоится свадьба?

- Если Богу будет угодно, в сентябре.

- Я приду на ваше венчание, слышишь? Ведь идея вас поженить - моя. А родятся дети - стану крестной матерью.

- Ваше величество, это честь для нас…

- Но об этом позже. А теперь хочу тебя попросить снова съездить в Пентаполис. Передай Иоанну - сыну Гекебола - просьбу: пусть привозит в Константинополь Анастасия. Я займусь образованием мальчика. Ведь ему шестнадцать. Надо приучать ко двору.

Фотий задал естественный вопрос:

- Я предвижу, ваше величество, Иоанн спросит у меня о его собственной судьбе. Вы хотели бы, чтоб и он с женой тоже перебрался в столицу?

Государыня сдвинула брови, нарисованные чёрной тушью поверх выщипанных:

- Не хотела бы… Ты уж как-нибудь объясни ему деликатно… Привечать его не желаю, опасаясь неприязни со стороны государя… Внук - другое дело. Внука я возьму под опеку, сделаю из него настоящего патриция - в будущем, возможно, и самодержца. Но пока загадывать рано.

- Я немедленно отправлюсь, ваше величество.

- Ну, совсем уж немедленно ни к чему, отдохни денёк, а за это время подвезут на судно питьевую воду и провиант. В добрый путь, Фотий. Жду тебя с хорошими новостями.

- Рад служить вашему величеству.

Путь в Египет занял неделю. Подъезжая к имению Гекебола, юноша заметил, что бурьян у ограды разросся чересчур буйно, а саму ограду не красили несколько лет. Да и вид у фруктовых деревьев за забором был не слишком ухоженный. Из ворот появился сторож - седоватый мулат с бородой клочьями - и сказал на ломаном греческом:

- Нет, хозяина нет, уехал. Деньги нет, дом не жить, и уехал.

- Да куда уехал, где его искать?

- Мы не знаем. Нам велел охранять, мы не знаем.

- Может, в Александрию?

- Может, всё может. Мы не знаем.

Поиски вначале оказались бесплодными: у архонта Александрии ничего не слышали о местопребывании Иоанна и его семьи. Да, о разорении были вести, большинство земельных угодий пущено с молотка, слуг уволили, а рабов продали. Но дальнейшая судьба самого наследника Гекебола оставалась загадкой. Настоятель собора Святой Катерины тоже ведал немного: разорённого видели в порту - там он спрашивал, кто плывёт в Константинополь; но уплыл ли, нет ли - всё покрыто мраком. Наконец Фотий напросился в гости к Прову - одному из вдохновителей «Ники», а затем вовремя сбежавшему и, в отличие от своих братьев, не казнённому. Император отнял тогда у него должность сенатора и конфисковал часть имущества, но затем кое-что вернул. Тем не менее Пров решил не дразнить гусей и остался в Александрии; впрочем, дело его - по снабжению столицы зерном - продолжало развиваться и крепнуть.

Порученец императрицы испросил у Прова аудиенции; слуги побежали докладывать хозяину и уже через четверть часа пригласили в триклиний. Старший из племянников Анастасия Дикора стал за эти годы ещё тучнее - сделался как детская тряпичная кукла, набитая ватой, мягкая, бесформенная. Сердце не справлялось с нагрузкой, и его обладатель тяжело дышал и потел безмерно. Пров проговорил, угощая гостя вином:

- Для чего тебе нужен Иоанн?

Молодой человек ответил уклончиво:

- Это по семейным делам… Для его же блага.

- Что ли, мамочка желает увидеться? - усмехнулся тот. - Поздновато в ней проснулись материнские чувства.

Пасынок Велисария удивился:

- Вы, пожалуй, знаете, кто она?

- Это в Александрии знает каждый. Но молчит, ибо опасается, что ему отрежут за болтливость язык.

- Небезосновательно. Называть никого не будем.

- Иоанн пришёл ко мне три недели назад - чтобы я позволил ему сесть на мой корабль, едущий в Византий. Я решительно отказал…

- Отказали?

- Да. Хватит с меня прочих неприятностей. Вдруг мамаша будет недовольна, что явился отпрыск? И начнёт расследовать - кто за ним стоит, нет ли здесь подкопа? Я в политику больше ни ногой. Мне достаточно моего зерна.

- Получается, он остался в Александрии?

- Не исключено.

«Старый обормот что-то знает, - догадался порученец её величества, - но боится открыть: раз обжёгшись на молоке, дует на воду». И попробовал успокоить:

- Коль его мамаша снарядила гонца за ним, вашей милости опасаться нечего. Даже наоборот: если вы поможете в его поисках, то окажете ей услугу; я не премину сообщить об этом. Думаю, она отблагодарит.

Пров взмахнул рукой с пальцами-колбасками:

- Почему не ешь куропаток? Свежие, хорошие. Вот попробуй зайца… - А потом ответил: - Люди от меня могут с Иоанном снестись… Что ему тогда пере дать?

- Что хочу его видеть. Что в создавшейся ситуации нет иного выбора.

- Хорошо, зайди ко мне завтра пополудни. Не исключено, что получится.

- Непременно зайду, ваша милость.

День спустя разжалованный сенатор принял Фотия у себя в кабинете, сидя в кресле рядом с полками рукописных книг. Предложил гостю сесть напротив и сказал задумчиво:

- Мы нашли Иоанна… Ты его увидишь, если поклянёшься на Библии, что не причинишь ему никакого зла.

- Я готов поклясться.

Положив ладонь на Святое Писание, произнёс торжественные слова. Тут одна из полок отъехала, словно дверца, и на свет вышел отпрыск Феодоры. Выглядел он неважно: серое лицо, ямки вместо щёк и какие-то тусклые глаза. Поздоровался коротко и спросил тревожно:

- Почему вдруг она решила встретиться со мной?

Но приезжий замялся, не хотел говорить открыто:

- Я прошу прощения, было велено рассказать приватно…

Иоанн заверил:

- У меня от Прова секретов нет. Отвечайте смело.

- Как вам будет угодно. Речь идёт не о вас, а о вашем сыне. - И поведал вкратце замысел её величества.

У наследника Гекебола заострился нос:

- Это хорошо, но одновременно и плохо. Как так - без меня? Без моей жены? То есть раньше я, возможно, согласился бы совершенно безропотно, но сегодня, в затруднительном моём положении, вынужден просить о защите. Мальчик в обмен на деньги. Да, звучит бесстыдно, а иначе как?

- Нет, не надо ставить условия, - задышал хозяин особняка. - Самодержцы от условий звереют. Просто посетуй на свои неудачи. Пусть она сама вознамерится оказать помощь.