Александр Антонов - Монарх от Бога

- Твой господин просил меня показать его супруге украшения из Микен, - сказал с поклоном Диодор.

- Но ни господина, ни его супруги нет дома. Госпожа Раиса уже много дней пребывает у родителей.

- Но я вчера встречался с господином Феоктистом, и он просил…

- Вчера он был, да в ночь уехал по торговым делам.

- Ах, какая досада, - посетовал Диодор и ушёл.

Встретившись с Сфенкелом, Диодор сказал ему:

- Нам, дружище, придётся присмотреть за домом купца Феоктиста.

- Будем смотреть. Он дома?

- Уехал по торговым делам.

Диодор и Сфенкел, сменяя друг друга, следили за особняком Феоктиста пять дней. За это время ловкий Сфенкел сумел побывать в доме, на чердаке и в подвале. Днём, когда Диодор пришёл на смену Сфенкелу, тот предупредил его:

- Сегодня в ночь я вернусь к Феоктисту в дом и буду сидеть на чердаке до той поры, пока он не вернётся.

- Ты считаешь, так нужно?

- Да. Я нашёл отдушину, через которую слышен весь разговор в доме.

- Это хорошо. Ты уйдёшь в дом, а я буду в гавани. Дичь где-то близко. Мы вышли на её след.

Началась охота. На шестой день Диодор стал свидетелем того, как вернулся из плавания Феоктист, но на скедии. Памфила так и осталась для Диодора загадкой. Он проводил Феоктиста от скедии до особняка, сам поспешил во дворец. Ещё в гавани Суд он увидел, как вернулись с охоты братья Стефан и Константин, счёл нужным последить за их поведением. Через Гонгилу Диодор узнал, что Багрянородный приглашал братьев на беседу, но ничего интересного об этой беседе он от Гонгилы не услышал. Да так и должно было быть. А в ранних сумерках декабрьского дня Стефан покинул дворец Магнавр, и Диодор начал охотиться за ними. Из дворца Стефан направился не к главным воротам, а в парк, прошёл по аллее и скрылся на хозяйственном дворе. По нему он проследовал до ворот, ведущих в восточную часть города, скрылся за ними. И Диодор чуть не упустил его: страж не хотел выпускать Диодора за ворота, говоря ему: «Иди через главные». Диодору пришлось выложить стражу то, чему все они подчинялись беспрекословно:

- Я служитель в секрете. Иду с государевым делом.

Калитка перед Диодором распахнулась. Он поспешил к дороге, ведущей ближайшим путём на проспект Меси. Диодор догнал-таки Стефана, когда тот подходил к особняку Феоктиста. Затаившись неподалёку, Диодор принялся ждать возвращения Стефана. Его ожидание затянулось надолго и без результата. Наступил поздний вечер, когда Стефан покинул особняк, и Диодор вынужден был последовать за ним. В Магнавр он прошёл через главные ворота и поспешил к покоям Багрянородного. Гонгила отвёл его в опочивальню, ни о чём не спросив. Багрянородный ещё не спал. Он сидел за столом и писал «Историю Руси».

- Что случилось, славный Диодор? - вставая навстречу, спросил император.

- Я от особняка Феоктиста Дуки. Стефан провёл у него весь вечер и только что вернулся в Магнавр.

- И что дальше?

- А дальше вот что: Сфенкел в палатах Феоктиста. Надо дождаться его, и мы многое узнаем.

- Господи, помоги нам вывести злодеев на чистую воду! - воскликнул Багрянородный.

- Скоро всё прояснится, Божественный. - И, тяжко вздохнув, Диодор добавил: - Голоден я. Попросить бы Гонгилу…

- Да мы тебя сейчас напоим и накормим. - И Багрянородный, позвав Гонгилу, велел ему принести ужин.

Гонгила вернулся скоро. Он поставил поднос рядом с рукописью Багрянородного. Император не заметил этого.

- Садись, славный Диодор. Ешь и рассказывай, как выследили Феоктиста и Стефана.

- Да всё было просто, Божественный. Мы поставили силки на пути дичи, и она попалась.

- Вот ты всегда такой, у тебя всё просто. А речь-то идёт о заговоре, - посетовал Багрянородный.

- Верно, Божественный, о заговоре. И, надо думать, что теперь заговорщики, если им будет позволено, попытаются добраться до тебя.

Багрянородному и Диодору было о чём поразмышлять. Они принялись вспоминать все, что вот уже многие годы тайно вершили Стефан и Константин.

- Нам бы надо было сурово наказать их тогда, когда они совершили нападение на государственную казну, - вспомнил Багрянородный время накануне своего путешествия к «дару Божьему». - Тогда Стефан и Константин чуть было не захватили больше ста тысяч золотых милиаризиев.

- Но в ту пору против них мало было улик, Божественный, - заметил Диодор. - Теперь всё по-иному.

В полночь Гонгила привёл в опочивальню императора Сфенкела. От сажи и пыли он был похож на негра и белозубо улыбался.

- Ну что, славный Сфенкел, ты улыбаешься, значит, добыл истину?

- Добыл, Божественный, и всё расскажу по порядку. Но прежде пошли гвардейцев Никанора арестовать Феоктиста, Стефана и Константина, пока они в своих норах.

- Ты убеждён, что пришло время арестовать их?

- Да, Божественный. Феоктист поведал Стефану о том, как он захватил Романа Лакапина, что сотворил с ним на памфиле и куда отвёз. - Сфенкел помрачнел, взял кубок Диодора, выпил вина и продолжал: - По словам Феоктиста, пираты, которые увозили императора на своей памфиле, зельем превратили его в бессловесное животное по имени Селвек. Под видом стратиота его отвезли на остров Протэ и сдали в монастырь, как якобы повелел его господин за то, что Селвек украл у него овцу. Господи, это было страшно слушать! Игумену Лакапина представили как бесноватого, мнящего себя императором. А он, в рубище, выкрашенный хной, лишённый памяти, всё твердил: «Я - Селвек, я - Селвек!»

- Боже мой! Это страшно, что ты рассказываешь. Всех их сжечь на Амастрийской площади за подобные зверства над императором! - И Божественный повелел: - Гонгила, отправляйся с Никанором и гвардейцами и арестуй всех злодеев.

В эту же ночь цари Стефан и Константин, а также купец Феоктист были схвачены. Их посадили в каземат под дворцом Магнавр. Вскоре же начались допросы. По ходу следствия всё говорило о том, что они достойны казни. Но их спасло от казни чистосердечное признание в преступлении против отца. Кто их побудил, к исповеди, было неведомо, но поговаривали, что к этому причастна их сестра императрица Елена. Когда это признание было оглашено и братья поклялись на Евангелии и кресте, что никогда больше не посягнут ни на кого, Багрянородный объявил им свою милость. Им отменили казнь. Но Багрянородный не оставил их без наказания. Он повелел постричь братьев в монахи и отправить на остров Протэ.

- Исцелите там отца и тогда будете прощены, - сказал Стефану и Константину в назидание Багрянородный.

Хронисты отмечали: «Вскоре (27 января 945 года) оба заговорщика были свергнуты и отправлены в монастырь к отцу, принявшему их, по рассказу Лиутпранда, с горькими насмешками».

Константин Багрянородный пытался привезти Лакапина в Магнавр, но после поездки Христофора и Павла-Полиевкта на остров Протэ они отговорили Багрянородного возвращать отца.