Анатолий Соловьев - Сокровища Аттилы

Напасть на караван было решено возле реки, через которую был переброшен старый римский мост. Несколько сот антов переправились через реку и укрылись в густом лесу. Пропустив караван, они должны были окружить и уничтожить вторую секретную заставу Джизаха, которая могла услышать шум боя.

Берега реки были обрывисты, течение стремительно. Спастись вплавь было невозможно, особенно в доспехах. Наконец показался караван. Впереди ехала охрана. За ними рослые лошади везли большие тюки и носилки под ковровыми балдахинами, на которых возлежали купцы в обнимку с девушками. Когда передовая охрана перешла по мосту и втянулась в лес, воины увидели на дороге одинокого всадника, внешностью похожего на гунна, но бородатого, с тяжелым недобрым взглядом. Всадник был хорошо вооружен, в доспехах. Он властно поднял руку. Было в его облике нечто такое, что внушало невольное почтение. Начальник охраны подскакал к всаднику, хмуро спросил, кто он такой и чего ему надо.

— Что вы везете и куда направляетесь? — вместо ответа спросил Диор.

— Зачем тебе это знать? — надменно усмехнулся старший.

— Я хочу купить у вас товар!

— Вот как! — изумился начальник охраны. — Но ты не знаешь, что мы везем!

— Это неважно. Я куплю любой товар.

— Мы не собираемся ради тебя одного распаковывать тюки. Прочь с дороги.

— Я куплю у вас весь товар, — спокойно возразил Диор.

— Ха–ха! И у тебя хватит золота?

— Хватит.

Уверенный тон одинокого всадника несколько встревожил начальника охраны. Что–то тут было не так. В это время приблизились его воины. Один из них снял лук и наложил на тетиву стрелу, ожидая лишь команды. Тогда Диор махнул рукой. И тотчас между деревьями по обеим сторонам дороги показались богатыри анты с луками на изготовку. Расступившаяся охрана пропустила вперед носилки с молодым белокурым купцом.

Приподнявшись на носилках, купец сердито спросил, почему караван остановился. И побледнел, поняв — почему.

— Позор падет на ваши головы! — закричал купец Диору. — Разве ты не знаешь, что купцов нельзя грабить?

— Я не собираюсь грабить. Я хочу купить у тебя весь товар. Разве это запрещено? Что здесь плохого?

Сбитый с толку купец недоуменно воззрился на внушительного гунна, пробормотал:

— Разумеется, это не запрещено. Но, боюсь, приобретение будет для тебя слишком обременительно.

— Назови цену!

— Тысяча фунтов золотом! — объявил купец. — И ни денарием меньше. Если у тебя нет таких денег, то дай нам дорогу!

Диор сказал:

— Я уплачу вам эту сумму. Тебе и начальнику охраны надо проехать со мной. Мое золото лежит в лесу, в мешках. Вон там. — Диор показал на небольшую прогалину, ведущую в чащу.

То ли миролюбивый тон Диора, то ли алчность подействовала на хозяина каравана, но он изъявил согласие. Втроем они въехали на прогалину и вскоре вернулись. Начальника охраны с ними не было. Купец дрожащим голосом велел воинам охраны разоружиться и отойти в сторону. Нерешительно переглядываясь, воины начали бросать на землю оружие. В это время подъехал второй купец, испуганно спросил, что здесь происходит. Диор приблизился к нему, тихо сказал:

— Я сохраню тебе жизнь, если ты подчинишься повелению хозяина каравана.

Наемная охрана предпочла разоружиться, благо повеление исходило от самого владельца. Жизнь сохранили только купцам и девушкам. Их вместе с лошадьми отвели в лес. На этом настоял Добрент, объявив купцам, что дальше их будут сопровождать анты.

3

Уничтожив секретные заставы гуннов, анты вечером того же дня скрытно окружили стан Джизаха.

Но застать врасплох гуннов не удалось. Когда Диор и Добрент въехали на тот самый холм, на котором когда–то стоял Юргут, они с удивлением обнаружили, что воины Джизаха в полном вооружении и на конях выстроились на равнине, разбившись на сотни. Вдоль фронта отрядов метался на жеребце сам тысячник в шапке с голубой лентой и что–то кричал. Из–за отдаленности его голос не был слышен.

— Наверное, узнал о гибели застав, — предположил Диор, мрачнея. — Если так, Джизах готовится прочесать всю округу.

— Но скоро наступит ночь! — возразил Добрент.

— Я отсюда вижу: у воинов за седлом привязаны факелы. Если Джизах промедлит, кто–нибудь обязательно донесет на него Аттиле! — И вдруг Диора осенило. — Дядя, где моя золотая пайза?

— У меня. Она тебе нужна?

— Дай ее!

Через мгновение жеребец Диора огромными прыжками мчался с холма. Гунны заметили одинокого всадника. От ближней сотни отделился десяток и покатился навстречу. Когда воины приблизились, то опешили, узнав таинственно исчезнувшего советника.

— Почему вы не приветствуете своего тысячника? — грозно спросил Диор, подъезжая к ним.

Растерянные воины сорвали с голов шапки, замерли в поклоне. Десятник, опомнившись, боязливо и почтительно сказал:

— Следуй за нами, джавшингир! Пусть решает Джизах!

Глаза Диора гневно сверкнули.

— Как смеешь, сын осла, мне указывать? Я выполняю секретное поручение Богоравного! И никто, вы слышите, никто, даже Джизах, не вправе требовать у меня отчета! Иначе вас немедленно предадут смерти! Знайте, Джизах — предатель! Он воспользовался моим отсутствием. Готовы ли вы следовать за мной? — В его руке блеснула золотая пайза.

— Да, джавшингир! — прошептали воины, преисполняясь решимости.

— Тогда берите луки и стрелы! Как только подъедем к Джизаху, убейте его! Кто выпустит стрелу первым, станет сотником! За мной!

Диор рванул жеребца и поскакал к тысяче. Гунны последовали за ним, на ходу накладывая стрелы на тетивы. Лица их напряглись. Еще бы! Один удачный выстрел — и ты сотник! Когда это бывало?

Крики изумления послышались среди отрядов, когда там увидели, кто подъезжает. Сопровождавшие Диора, злобно косясь друг на друга, поднимали луки. Джизах в растерянности заморгал, но тут же его лицо побагровело, он открыл рот, чтобы отдать команду. Диор повелительно махнул рукой. Первым успел выстрелить десятник. За ним остальные, торопясь, рвали тетивы. Джизах завалился в седле, шапка с голубой лентой упала с его головы. Диор ударил лошадь тысячника, та прянула и понеслась в сторону леса.

Диор повернулся лицом к гуннам, поднял над головой правую руку. В свете заходящего солнца в его раскрытой ладони все увидели знак, требующий немедленного и безоговорочного повиновения. Воины покорно склонили головы.

Первую сотню Диор повел в лес лично. Остальным было приказано дожидаться. Не доезжая до притаившихся в засаде антов, Диор велел гуннам сойти с лошадей, встать на колени и молиться о ниспослании победы могучему войску Богоравного, которому предстоит сражение с римлянами. В это время их бесшумно окружили внезапно появившиеся из лесной чащи анты.