Анатолий Соловьев - Сокровища Аттилы

После отъезда гонца Чегелай велел шаману совершить на походном бронзовом алтаре жертвоприношение богине пути Суванаси и вызвал к себе прорицателя Уара. Тот явился, медлительный, ожиревший, с сырым, словно кусок мяса, лицом, с оцепенелым взглядом, замер у входа, сложив на толстом животе руки, похожий на каменное изваяние, что стоит на развилках степных дорог. До недавнего времени Уар был неплохим воином, правда, сообразительностью не выделялся и не годился даже в десятники. Но однажды в скоротечном бою с сарматами его ранили в голову, а когда знахарь вылечил его, вдруг поумнел. У него обнаружилась необычная память, он запоминал все, что видел и слышал, мог в подробностях поведать, что происходило десять, а то и пятнадцать лет назад. Более того, из Уара вдруг стал говорить чужой, пугающе–таинственный голос. Причем Уар совсем не шевелил губами. Незнакомый голос предвещал будущее. И то, что он говорил, сбывалось. Так, перед походом в Сирию Уар предрек смерть близкому родичу Чегелая. Чтобы спасти родича, тысячник оставил его охранять кочевье. И что же? Тот утонул при переправе стада через реку. Уара побаивались и почитали. Немногие решались спрашивать его о сокровенном.

— Скажи, кто станет вождем после Ругилы? — велел Чегелай.

— Это очень трудно, джавшингир [8], — прошептал прорицатель.

Чегелай только глянул на него, и Уар заторопился. Вынул из–за пазухи амулет на засаленном ремешке — просверленный костяной круг, — произнес заклинание, уставился в угол шатра, по телу его прошла странная дрожь, толстое лицо за мгновение опало, заблестело от обильно проступившего пота, сжатые губы посинели, руки скрючило судорогой. Он застонал, вглядываясь в только ему видимое, замер. Вдруг воздух вокруг него заструился, сгущаясь, заколебался, подобно волнуемой воде, и из него как бы соткался шелестящий голос, похожий на отдаленное завывание ветра:

— Вижу-у огромный шатер… В нем двое. Один — Аттила, уже не юноша, но муж, другой напоминает римлянина, одетого в гуннскую одежду, они шепчутся… Вижу лесистое ущелье в горах за степью… Бледа едет на коне в окружении знатных господ в роскошных одеждах. Он направляется в это ущелье… Вот въехал. На склоне горы стоит тот римлянин, что был в шатре с Аттилой. У него недобрый взгляд… Вот несутся олени! Бледа скачет за ними. О, как быстро несется его конь… Бледа упал!.. Неподвижен… Опять шатер… Аттила сидит в золотом кресле. Рядом с ним тот, с недобрым взглядом, они весело смеются… — Уар вдруг покачнулся и рухнул на кошму. Странный голос пропал.

Чегелай велел Тюргешу вынести стонущего Уара и, когда прорицатель очнется, передать ему: если проговорится, ему вырвут язык.

Итак, в золотом кресле Аттила. Значит, он будет верховным правителем вместо Ругилы. Уар лишь подтвердил прозрачный намек гонца. Ха, но у Ругилы нет золотого трона! Его кресло из ливийского кедра и инкрустировано серебряными бляшками. Не ошибся ли прорицатель? И кто тот, с недобрым взглядом? Чегелай велел старшему шаману узнать волю покровителя гуннов, владыки Неба, могучего Тэнгри. Шаман объявил:

— В скором походе ты добудешь нужное тебе, и взор Тэнгри насытится видом поверженных врагов!

Чегелай понял и мрачно улыбнулся. Если Огбай вызывает к себе, стало быть, готовится большой поход. Потому и берут с собой византийца Каматиру. Советником. Ибо придется штурмовать много крепостей. Важные дела начинаются весной. А под нужным Чегелаю Тэнгри подразумевает, конечно же, золотое кресло! Это будет его подарок Аттиле.

Жилистый, в расцвете сил, Чегелай был стремителен не только в мыслях, но и в поступках. Про таких говорят: «Его меч опережает упреки». Садясь на жеребца, он уже не сомневался: поход через Кавказ на Месопотамию [9]. Есть ли богаче города и страны? Разве что Рим и Византия. Но с Римом — мир, а Византию охраняют западные готы [10]. Они сейчас сильны. Король западных готов Аларих пять лет назад ходил в Италию и взял там богатую добычу. Ругила не хочет пока ссориться с ними. Ждет подхода с востока сильного гуннского племени хайлундуров. Но и без войны нельзя: руки воинов отвыкают от меча. Конечно, Месопотамия! Первый поход гунны совершили туда двадцать лет назад. Хай, вот было прекрасное время! «Когда они прибывали в какое–нибудь знаменитое место, то сразу же устраивали смотр своим войскам, построенным по отрядам, со своими знаменами, и приказывали каждому воину бросать по камню в кучу, чтобы по тому, сколько окажется камней, определить количество людей и чтобы на будущее остался этот грозный знак прошедших событий… Все окрестные племена были охвачены страхом. Гунны собрали огромное количество пленных и благодаря своей неудержимой жажде золота много добычи» [11]. Из того похода Чегелай вернулся сотником, первым взобравшись на крепостную стену Дамаска.

3

Восхитительно скакать весенней зеленеющей степью на горячем сильном жеребце, когда впереди единственно лучшее и каждый прыжок твоего коня приближает будущее.

Ясно, что больной и старый Огбай не возглавит в будущем походе южное крыло конницы Ругилы. А кто из тысячников более заслужен, чем Чегелай? По всем кочевьям от Борисфена до Истра певцы и сказители славят подвиги гуннских удальцов, и кровь юных вскипает, когда они слышат, как Чегелай в битве на реке Эрак прорубился сквозь ряды готов и захватил обоз самого Винитария [12], отца Витириха. О, его слава не уступает славе древних богатырей! Благодаря безумной отваге он — простой воин — вошел в число знатных, став тысячником. Хай, кому из древних удавалось подобное?

От сладких запахов трав и цветов кружилась голова. Тысячник, покачиваясь в седле и закрыв глаза, пел сквозь стиснутые зубы старинную песню:

Юных вскормят ветра

И поднимет судьба

На крупы красногривых коней,

И по кругу земли

Поведет нас Тэнгри

В нескончаемый гул ковылей…

Парила нагретая солнцем влажная земля. Проносились вдали табунки диких лошадей–тарпанов, охраняемых свирепыми вожаками. Жеребец Чегелая шумно и жадно втягивал расширенными ноздрями душистый воздух, слыша призывное ржание кобыл. По голубой небесной равнине тянулись на север бесчисленные караваны ликующих птиц. На ближних озерах кричали гуси. Весна вливает в тела живых существ новые силы, заставляя напрягаться в любовной истоме.

Охрана ехала за Чегелаем подобно ста? волков за вожаком. Лишь поскрипывали обтянутые кожей деревянные седла. Гунны отправились в Великий поход [13] после того, как придумали седло и стремена, что сразу дало им преимущество перед соседними племенами.

Гунн в походе не обременен лишним. Чегелай мало чем выделяется среди простых воинов: кривая войлочная шапка на голове, амулет на шее, кафтан, штаны и сапоги из кожи, меч на боку, щит за спиной, аркан на седле да лук со стрелами. Лишь голубая лента на шапке — знак тысячника — и то, что хранится в потайном мешочке сапога, куда гунн прячет особо ценную добычу, и отличает его от других. Но простой воин оставляет себе только третью часть того, что добудет сам на войне, а тысячник — третью часть добычи тысячи.