Геннадий Левицкий - Ягайло - князь Литовский

— Слава Ягайле! Слава великому князю!..

Литовцы напрасно старались, крича хвалебные слова князю. Ягайло сдержанно поблагодарил воинов за ратный труд и приказал снова выступать в поход.

К полудню войско союзников подошло к Трокам. Вечером того же дня к резиденции Кейстута приблизилось и тевтонское войско, вместе с которым возвратился на родину Скиргайло.

Количество защитников Трок, так же как и Вильна, было не велико. До нынешнего утра в городе был молодой, но опытный военачальник — князь Витовт. Однако, узнав, что Вильно пало, и сюда с двух сторон движутся два огромных войска, Витовт понял, что участь Вильна неизбежно постигнет и Троки. Пообещав защитникам привести скорую подмогу и наказав им держаться до последней возможности, он забрал мать и скрылся в неизвестном направлении.

Немногочисленные защитники Трок после ухода Витовта и вовсе упали духом. Однако, надеясь на обещанную князем подмогу, они два дня еще отбивались и отвергали предложение сдать город. На третий день крестоносцы подготовились к решительному штурму. С ужасом взирали осажденные литовцы на необыкновенной величины тараны, стенобитные и камнеметательные машины, подвижные башни. Для острастки тевтонские рыцари выпустили по дюжине ядер из пушек, стреляющих при помощи пороха. Последнее, несомненно, произвело на литовцев должное впечатление. Когда все приготовления были окончены, к замку приблизился Скиргайло и опять вступил в переговоры с осажденными.

— Братья, давайте не будем напрасно лить кровь. Вы же понимаете, город мы возьмем любой ценой. При этом погибнете вы, ваши дети и жены. Предлагаю в последний раз сдать Троки и обещаю сохранить жизни всем его обитателям, включая воинов.

— Мы должны подумать, — сказал бородатый воин со стены, видимо, старший. — Дайте немного времени.

— Хорошо, — согласился Скиргайло, — но долго ждать мы не можем.

Перестрелка затихла. Литовцы совещались, а немцы осмелели настолько, что приблизились к крепостным стенам на половину полета стрелы. В это время из бойницы вылетела тяжелая арбалетная стрела, и самландский фохт, не успев даже вскрикнуть, неуклюже грохнулся на камни. Глухо загремели доспехи, их звон отозвался в сердцах крестоносцев.

Немцы, взбешенные убийством собрата, рванулись к стенам. Ландмаршал и комтуры едва удержали их обещаниями, что ворота вскоре раскроются сами, и на всякий случай приказали воинам отойти подальше от стен. Больше со стороны литовцев выстрелов не последовало, но эта единственная стрела, пронзившая самладского фохта, впоследствии дорого обошлась защитникам Трок.

Наконец литовцы кончили совещаться, и старший боярин огласил условия осажденных.

— Мы согласны сдать Троки, если вы сохраните жизни, оружие и позволите нам беспрепятственно уйти.

— Принимаем ваши условия, — ответил Скиргайло.

Ворота открылись, и небольшой отряд литовцев вышел из города. Едва он удалился шагов на двести от городской стены, как был с двух сторон окружен крестоносцами.

— Сложить оружие! — приказал один из комтуров.

Литовцы начали возмущаться.

— В таком случае вы будете уничтожены, — предупредил немец.

Пришлось покориться. Литовцы продолжили движение, на ходу бросая щиты, копья, мечи, луки. Они прошли еще шагов четыреста, как вдруг у себя за спиной услышали тяжелый топот лошадей. Оглянувшись, безоружные воины увидели, что им вдогонку несется конная лавина крестоносцев. Обманутые защитники Трок поняли, что это конец, и бросились врассыпную. Немцы настигали безоружных людей: их пронзали копьями, рубили мечами, топтали лошадьми.

Кровавая бойня продолжалась считанные минуты. Спаслось всего лишь несколько человек, успевших добежать до ближайшего леса. Так жестоко отомстили крестоносцы за смерть самландского фохта.

Жаркое солнце палило нещадно. Стражники, охранявшие въездную башню гродненского замка, были заняты тем, что по очереди бегали с ведрами к наполненному водой рву у подножья крепостной стены и поливали друг друга.

Они так увлеклись этим делом, что не сразу заметили приближающуюся к городу повозку в сопровождении отряда воинов. Хотя эту кавалькаду трудно было не заметить, так как за ней на добрую версту тянулся плотный шлейф пыли. Лишь когда до башни оставалось менее полверсты, въездные ворота спешно захлопнулись, оставив за пределами замка двух воинов, набиравших воду изо рва. Тем ничего не оставалось, как дожидаться приближения неизвестных всадников.

— Ну-ка, полейте на меня, — попросил предводитель отряда, скакавший на коне рядом с повозкой.

Воины с ведрами, узнавшие Витовта, замялись в нерешительности.

— Веселее, веселее лейте! Или вам воды жалко для своего князя?

После этих слов воины, как по команде, вылили оба ведра на своего господина.

— Уф… Перестарались. Хватило бы и одного ведра, — Витовт убрал со лба волосы, с которых в глаза текла вода, смешанная с дорожной пылью.

Наконец и стражники на стене узнали Витовта, а в пожилой женщине, сидевшей в простой дорожной повозке, признали его мать — княгиню Бируту. Ворота, скрипя ржавыми петлями, снова отворились и приняли усталый отряд всадников. Едва последний воин въехал в пределы замка, Витовт тут же приказал закрыть ворота.

С появлением Витовта жизнь Гродно утратила привычное спокойствие и размеренность. Городские улицы оживились: то и дело, по ним проносились всадники, шли вооруженные отряды, куда-то спешили люди с кирками и лопатами. С новой силой загремели кузницы, временами подмастерье выносили из них охапки мечей, связки наконечников копий и стрел. Несмотря на обилие производимого оружия, цены на него на гродненском торге заметно выросли, как впрочем, стал вдвое дороже и хлеб. По городу поползли слухи, что к Гродно приближается враг. «Неужели опять крестоносцы идут?», — шептались между собой горожане.

Немало способствовали распространению этих слухов и распоряжения Витовта. Первым делом князь приказал удвоить стражу въездной башни. Затем разослал гонцов ко всем вассалам с требованием немедленно вести дружины к Гродно. На следующий день Витовт в сопровождении воевод и именитых горожан осмотрел все пять башен гродненского замка и прочие укрепления.

Следуя указаниям воевод, горожане тут же приступили к работе. Одни углубляли ров перед крепостными стенами, другие укрепляли земляной вал, третьи занимались ремонтом башен и стен. По приказу Витовта заложили камнем и кирпичом все городские ворота, кроме тех, через которые он въехал в Гродно после бегства из Трок. Эти ворота защищались мощной башней, расположившейся в юго-восточном углу крепости и соединявшейся с городом подъемным деревянным мостом.