Александр Тавровский - Герр Вольф

– Значит, вы лично пока не знакомы с этим таинственным майором, Генрих? – с лукавой полуулыбкой на губах заметил Гитлер. – Жаль-жаль! Когда познакомитесь, дайте знать! Забавно посмотреть на своего потенциального убийцу. Это все равно, что заглянуть в лицо самой смерти, не так ли?

И вновь, пригубив кофе, исподлобья уставился на Гиммлера.

– А скажите, Генрих, вы лично смотрели в лицо смерти? Например, видели, как убивают людей? Нет, не на фронте, а просто безоружных? Впрочем, насколько мне известно, на фронте вы не были.

Гиммлер поперхнулся слюной. Откуда фюреру известно, что он не был на фронте! Ведь по приказу Гиммлера сделано все, чтобы никто и никогда не узнал об этом!

– Да, мой фюрер, вы абсолютно правы! Я видел, как убивают безоружных людей! Мой долг истреблять врагов рейха! С самого начала войны мои люди занимаются санацией оккупированных территорий. Это тяжелый и неблагодарный труд. Иногда я должен быть рядом с ними, чтобы их подбодрить.

– И когда же вы впервые видели это? – зрачки Гитлера потеряли блеск и стали матовыми, а голос – тягучим, как застывающая смола.

– В Минске, мой фюрер, в августе сорок первого. Я был в гостях у командира айнзацгруппы «Б» Артура Небе. Его задачей было зачистить Минск от комиссаров, коммунистов, комсомольцев, военнопленных и, конечно, от евреев. Все это происходило, как выполнение вашего приказа об усилении борьбы с партизанами. К моему приезду парни Небе уже неплохо поработали! 37 810 врагов Германии, – точность цифры, похоже, завораживала Гиммлера, – навсегда отправились к своим варварским праотцам!

Рейхсфюрер, прекрасно зная нелюбовь фюрера к длинным речам других людей, сделал паузу, в ожидании его реакции. Но тот только поощрительно постучал костяшками пальцев по подлокотнику кресла.

Ночные посиделки с Гитлером для Гиммлера были привычны. Конечно, в гости к богу он приглашался не так часто, как Шпеер, но, если бы не недавняя весьма сомнительная во всех отношениях встреча с Шелленбергом, Гиммлер мог бы сейчас чувствовать себя весьма комфортно, а каверзные вопросы Гитлера счесть за знак высочайшего доверия.

Однако, держа камень за пазухой, он все еще ждал какого-нибудь подвоха, по опыту зная, что, если такой подвох фюрером задуман, тот, как всегда откроет его не скоро, причем в самый неподходящий момент.

Гиммлеру ничего не оставалось, как продолжить свой страшный рассказ.

– Небе встретил меня и обергруппенфюрера Вольфа в аэропорту и сразу же отвез на свою штаб-квартиру, где нас уже ждали офицеры айнзацгруппы. В минском гетто была намечена массовая ликвидация, и я захотел лично поприсутствовать при этом, устроить парням своеобразный экзамен. «Начнем с сотни!» – приказал я.

Дальше, мой фюрер, случилось нечто прелюбопытное. Можно сказать, невероятное. Когда отделение солдат подняло винтовки, я заметил в шеренге евреев одного светловолосого молодого мужчину с голубыми глазами. Он показался мне типичным арийцем. Чтобы не допустить ошибки и не пролить благородную кровь, я спросил у него, не еврей ли он. – «Да, еврей», – ответил он, к моему величайшему удивлению. Это меня озадачило. Но я продолжал сомневаться. «И родители евреи?» – спросил я. – «Да», – ответил этот чудак или сумасшедший. – «Но, может быть, кто-нибудь из предков не был евреем?» – мне уже стало казаться, что я цепляюсь за его жизнь больше него самого! – «Нет, – услышал я в ответ, – все мои предки тоже были евреями». Не скрою, я был шокирован! Даже, помнится, топнул ногой. «В таком случае ничем не могу помочь! – сказал ему я. – Горбатого могила исправит!»

– Вы поступили абсолютно верно, Генрих! – оживился Гитлер. – Мы должны научиться отличать евреев от арийцев. Иначе… мы перебьем друг друга! Но с евреями следует быть беспощадными! Надеюсь, вы проявили присущую вам твердость духа!

– О да, мой фюрер, все произошло строго по сценарию. Конечно, вид расстреливаемых был ужасен и омерзителен. Они падали, принимали отвратительные позы, истекали кровью и продолжали шевелиться, даже звали на помощь. Но я оставался бесстрастен. После экзекуции я приказал собрать вокруг меня исполнителей и коротко оценил произошедшее:

– Ваша работа отвратительна, – сказал я, – однако никто не должен испытывать угрызение совести: солдаты обязаны беспрекословно выполнять приказ! Перед богом и фюрером я один, Гиммлер, несу ответственность!

Глядя на вскочившего в волнении фюрера, Гиммлер заговорил воодушевленно. Он напрочь забыл, как в ужасе от струящихся по земле потоков крови, криков и стонов казнимых, мгновенно растерял свою вошедшую в поговорку бесстрастность, трясясь в истерике, обвинил эсэсовцев в плохой стрельбе и, если бы не Вольф, ловко подхвативший его на руки, свалился бы в обмороке на землю.

– Мой фюрер, вернувшись в Берлин, я приказал, чтобы солдаты зондеркоманды, занятые в экзекуциях и, как правило, люди женатые, впредь не брали на мушку женщин и детей, так как это ведет к расстройству их психики и вызывает приступы малодушия. Вообще, расстрелы спецконтингентов в требуемых масштабах – это не то… совсем не то, что нам надо! Просто кустарщина! Вскоре мы поставим этот процесс на производственную основу. Не будет ни кровопролития, ни лишних мучений. У коменданта Аушвица Гесса уже есть кое-какие соображения на этот счет! Но… мой фюрер, почему этот еврей отказался от спасения? Ведь ему ничего не стоило мне соврать. В той ситуации я готов был ему поверить. Это уму непостижимо! Он что, самоубийца? Или…

Не успел Гиммлер произнести последнее слово, как до того уже перевозбужденный Гитлер, резко крутанув головой, стремительно сорвался с места.

– Гиммлер! – гортанно, как во время своих эпохальных выступлений перед многотысячной толпой, заорал он. – Вы спрашиваете меня, почему ваш еврей отказался от вашего предложения спасти ему жизнь?! Вы действительно желаете это знать? Так слушайте меня внимательно!

Почему, почему, почему! А почему без боя сдался Христос?! Кто неволил его всю ночь до последней минуты торчать в Гефсиманском саду, прекрасно зная, что утром за ним придут стражники Синедриона?! Зачем он, сын божий, позволил римлянам, как подлейшего вора, вздернуть себя на кресте?! Конечно, древние римляне – не нынешние итальяшки! И, осерчав, могли ненароком распять и самого Иегову! Хотя, нет! Иегова как раз не из тех, с кем проходят такие кунштюки! Да стоило Христу пошевелить пальцем – и на крестах повисли бы все его мучители! И не было бы ни Священного копья, ни чаши Святого Грааля!

Господи! Как я устал твердить немцам, что евреи – это не люди! Это вурдалаки, принявшие образ людей! Они способны поселиться в каждом из нас, выгрызть внутренности и душу и заполнить пустую оболочку сырой трупной массой! Их сионские мудрецы легко могут принести в жертву половину своего народа, чтобы другая половина получила священное право вечно мстить за убийство соплеменников!