Амитав Гош - Стеклянный Дворец

А потом однажды утром исчезла Вторая принцесса. После расследования выяснилось, что она сбежала с молодым человеком и нашла пристанище в Резиденции. Король отдал Саванту записку для дочери, в которой просил ее вернуться во дворец. Стоя у окна, он направил бинокль на пересекающий холм Де Дион, Когда автомобиль развернулся, чтобы возвращаться, Тибо увидел, что дочери в нем нет. Бинокль выпал из его рук. Король упал на пол, сжимая левую руку. Через час прибыл доктор и объявил, что у короля сердечный приступ. Через десять дней он умер.

Королева сообщила Второй принцессе, что никогда больше не желает ее видеть.

Первая принцесса описала Долли похороны в первом из нескольких тайных писем. Это было такое жалкое и печальное зрелище, что ее величество категорически отказалась присутствовать. Правительство представлял всего лишь заместитель администратора! Ты бы рыдала, увидев такое. Никто бы не поверил, что это похороны последнего бирманского короля! Мы хотели сохранить гроб, чтобы можно было когда-нибудь привезти останки в Бирму, но власти узнали об этом и силой забрали у нас гроб. Они опасались, что тело короля может стать причиной для волнений в Бирме! На могиле практически за одну ночь они соорудили памятник, чтобы мы никогда не смогли его выкопать! Ты должна была быть с нами, Долли. Мы все по тебе скучаем, даже ее величество, хотя, конечно, она в этом не признается, поскольку именно она запретила нам произносить твое имя.

Пока Дину выздоравливал, Долли ни разу не покидала больницу. У них с Дину была отдельная палата, большая и солнечная, наполненная цветами. Из окна они видели величественный и сияющий хти Шведагона. Раджкумар делал всё, что в его власти, чтобы устроить их с удобствами. В обеденное время заезжал У Ба Кьяу и привозил только что приготовленную еду и огромных медных судках. Больница ослабила правила. Друзья могли заходить в любое время дня, а Раджкумар с Нилом оставались до самой поздней ночи, уходя лишь когда Нилу было пора ложиться спать.

Дину выдержал месяц пребывания в больнице с образцовым стоицизмом, заработав похвалы со стороны персонала. Хотя он практически не мог пользоваться правой ногой, доктора обещали, что он поправится, и от болезни останется лишь небольшая хромота.

По возвращении домой после того как Дину выписали из больницы, Долли усиленно пыталась вернуться к привычной домашней рутине. Она поместила Дину в отдельную комнату под присмотром айи. В первые несколько дней он не жаловался. Потом однажды ночью Долли неожиданно проснулась, почувствовав на лице его дыхание. Сын стоял рядом, облокотившись на край кровати. Он оставил храпящую айю у себя в комнате и прокрался в коридор, приволакивая правую ногу. Долли взяла его в постель, прижав костлявое тельце к груди, вдыхая мягкий запах его омытых дождем волос. Той ночью она спала лучше, чем за все прошедшие несколько недель.

В тот день, когда Дину попытался снова научиться ходить, Долли топталась рядом, бросаясь, чтобы отодвинуть стулья и столы с его пути. Наблюдая, как сын борется за то, чтобы восстановить способность двигаться, Долли поражалась его стойкости и упорству, силе воли, которая заставляла его снова и снова подниматься, пока он не смог пройти всего на пару шагов дальше, чем прежде. Но Долли также замечала, как эта ежедневная борьба меняет его. Дину стал более отстраненным, чем когда-либо, и в своей зрелости и самообладании казался гораздо старше. С отцом и братом он вел себя холодно и невосприимчиво, словно смущаясь от того, что не отвечает на их попытки включить его в свои яркие игры.

Долли так была поглощена процессом выздоровления Дину, что он занимал все ее мысли. Она всё меньше и меньше вспоминала о друзьях и о том, чем занимала дни раньше - встречах, чаепитиях, пикниках. Когда время от времени заходил друг или знакомый, наступала неловкая тишина, Долли делала вид, что интересуется его рассказами, не произнося ни слова в ответ. Когда ее спрашивали, как она проводит время, Долли сложно было ответить. Успехи Дину измерялись такими малыми величинами - еще один шажок, еще пара дюймов, что невозможно было передать другим радость или унылую пустоту, которые сопровождали каждый прошедший день. Друзья вежливо кивали, слушая ее объяснения, а когда уходили, Долли понимала, что теперь нескоро их увидит. Удивительно, но она не чувствовала из-за этого сожалений, она была рада.

Однажды в конце недели Раджкумар сказал:

- Ты уже много месяцев не выходила.

Его лошадь бежала в рангунском Кубке губернатора, он настоял, чтобы Долли поехала с ним на скачки.

Она вышла с намерением одеться для скачек, словно выполняла полузабытый ритуал. Когда она спустилась к дверям, У Ба Кьяу проводил ее к автомобилю с поклоном, будто приветствовал дома после долгого отсутствия. Автомобиль был марки Пик-Пик - произведенный в Швейцарии Пиккард-Пиктет, просторное и надежное авто с отделяющей сиденье водителя от пассажирского стеклянной панелью.

Пик-Пик проехал вокруг Королевского озера, мимо китайского кладбища и Рангунского клуба. Теперь Долли тоже начала ощущать, что долгое время отсутствовала. Все знакомые достопримечательности казались новыми и удивительными - на поверхности озера дрожало отражение Шведагона, на берегу торчало нависающее над водой здание лодочного клуба. Долли наклонилась, наполовину высунув лицо из окна, словно глядела на город впервые. Полиция перекрыла улицы вокруг ипподрома, но Пик-Пик узнали, и им позволили проехать. Трибуны выглядели празднично, над террасами развевались знамена и флажки. По дороге к ложе Раджкумара Долли помахала рукой огромному числу людей, чьи имена она позабыла. Когда они уселись, рядом останавливались десятки друзей и знакомых, чтобы поприветствовать ее возвращение. Через некоторое время Долли заметила, что, прикрывшись программкой, Раджкумар шепчет ей их имена, чтобы напомнить, кто это - У Та Джи, распорядитель Терф-клуба [30] Терф-клуб - аристократический клуб завсегдатаев скачек. Основан в Лондоне в 1868 году. , У Он, судья на скачках, мистер Макдональд, принимающий ставки на тотализаторе.

Все были любезны. Старый мистер Пиперно, букмекер, послал одного из сыновей спросить, желает ли Долли сделать ставку. Она была тронута и случайным образом выбрала из программки пару лошадей. Оркестр Глочестерширского полка прошел маршем и сыграл серенаду из "Лолы" Фридермана. Затем под громкие звуки труб он начал другую пьесу, а Раджкумар внезапно сжал ее руку.

- Это "Боже, храни короля", - прошептал он.

- Прости, - отозвалась она, быстро встав на ноги. - Я не обратила внимания.

Наконец, к ее облегчению, начались скачки. Потом последовал большой промежуток до следующего заезда, а затем и он закончился. Как раз когда все вокруг становились всё более возбужденными, мысли Долли куда-то унеслись. Уже много недель она не оставляла Дину так надолго, но, конечно, он наверняка и не заметил, что она ушла.