Владислав Бахревский - Непобежденные

Герасим Семенович Ефимию Васильевну приставил к секретам. Сам уж больно на виду: куда это наш староста? А Лиза – к матери с теми же доводами: «Тебя выследят».

Разумно, конечно. За девчонкой такого глаза не будет, как за госпожой старостихой.

И вот первый Лизин поход за секретами. Ефимия тоже в лес пошла, проследить за дочерью, помочь, если что.

Выпавший снег растаял. В лесу неуютно. Листва облетела с берез, с кленов… На дубах, правда, держится. Зато пройти сосновым бором – великое удовольствие. Деревья огромные, головы держат высоко, и на каждой сосне шапка Мономаха.

Лиза шла не оглядываясь. Когда человек оглядывается, у него секрет.

Только среди деревьев, нагнувшись за чернушками, смотрела, затаив дыхание, на тропу, на околицу Думлова. Тихо. Пусто. Ноябрь не для гуляний. Чернушки-то на удивленье! Все крепкие, ладные. Черный груздь!

Сосна-тайник у леса на виду, выше всех деревьев. Золотая от корня до вершины. У папани хранится с царских времен учебник истории. Шапка Мономаха в этом учебнике на обложке. На сосне – точь-в-точь.

Тайник под корнем, но нет ничего. Придется к другому тайнику пройтись. Второй – в дубе. Здесь барсучья нора. В норе дупло. Ага! Берестяная трубочка. Бересту – в лукошко, под грибы. Чернушек пять штук всего, но грех не посолить, такие крупные, такие чистые!

Ноги бегом бы кинулись бежать, но голова у Лизы строгая. Ноги немножко дрожат, а хозяйку слушаются. Не торопятся.

Крыльцо.

– Медленно! Медленно! – командует ногам Лиза.

Рука – к двери. Дверь за собой – хлоп! В избу. Нет никого. Отец – у коровы. А на крыльце шаги. Мама. С вязанкой сушняка.

– На растопку.

Лиза подошла к маме, смотрела ей в глаза:

– Ты за мной следила.

Ефимия Васильевна обняла дочь:

– Родная! Господи! Ты – молодец! Ты в Герасима Семеновича. Я видела, как спокойно, без оглядок, проверяла тайники.

– Я чернушки нашла! – порадовалась Лиза.

– И правда! – Ефимия Васильевна нашла под грибами бересту. Положила в печурку.

– Мама, я теперь партизан?

– Партизан, доченька! – подошла к иконам, опустилась на колени. – Да, будет моя дочь – девушкой, а я матерью, женой. Герасим же – кормильцем семьи. Господи! Пусть будет, как было у нас. Чтоб все просто! Всё как всегда!

Повернулась к Лизе:

– «Богородицу» прочитай. Пусть не оставляет тебя, когда снова на тайны в лес пойдешь.

О появлении в лесах Людинова и Жиздры партизанского отряда «Митя» немцы узнали, подсчитывая сожженные на дорогах под Дятьковом грузовики. Отряд, оставляя за собой взорванные мосты, уничтоженные склады и комендатуры, пришел из… Белоруссии. Вел отряд капитан госбезопасности Дмитрий Николаевич Медведев. Думал ли кто из посылавших «Митю» поднимать народную войну об Иисусе Христе, – неизвестно, но в отряде, перешедшем линию фронта в сентябре, было тридцать три чекиста.

Что такое тридцать три человека против танковых армий, моторизованных дивизий, фельдмаршалов, эсэсовцев, Тайной полиции, миллионов пленных, тысяч предателей?

Так. Фантазия Лубянки.

Но в решающие дни ноября 1941 года пусть не тысячи, но сотни орудий не доехали до фронта, остались на обочинах большаков, под откосами железных дорог. Снаряды, изготовленные Европой на головы наших солдат, рвались в глухомани лесов. И здесь, в глухомани, немцы хоронили солдат и офицеров, спешивших в Москву. Потери не такие уж и значительные, но батальоны и полки прибывали к линии фронта поредевшими. А кто уцелел, был захвачен бациллой страха. Велик ли от страха ущерб в войсках наступающих? Тут можно одно сказать: веселящая одурь побед в крови не знавших поражений «сверхчеловеков» стала смешиваться с тромбами ужаса перед русскими лесами, перед простором, за каждую пядь которого ничтожно вооруженные русские бьются насмерть.

Отряд «Митя» мало того что воевал, он был партизанским вузом. А где учеба, там экзамены. Отряды, превратившие лес в убежище от войны, Медведев разогнал. Зато была создана сеть боевых групп. Боевые группы появились в деревнях Будочка, Савчино, Старая Рубча, Немировичи Дятьковского района.

Стреляющее полукольцо перед заводским поселком Бытошь, где делали оконные стекла.

Устроив в этом краю партизанское движение, отряд Медведева перешел в леса Людинова и Жиздры. Отряд Золотухина и «Митя» основали совместную базу неподалеку от деревни Волынь.

У Золотухина в отряде было шестьдесят партизан, у Медведева – несколько сотен. Людиновские по-хозяйски не только обогрели гостей, но обули, одели, накормили.

В особом отряде НКВД всей еды – мерзлая конина. Многие грозные для немцев воины носили лапти. Все оборвались. Немалая часть отряда – раненые и больные. А у Золотухина в глухой лесной деревушке – госпиталь. Из Людинова доставили лекарства, бинты.

Медведева, однако, удивило, что хорошо организованный, боеспособный отряд людиновцев занимается уничтожением отставших от частей немцев, режет кабель, нарушая связь, подбивает изредка грузовики. Взорван всего один мост, причем подпольщиками. Но главное, отряд не имеет радиосвязи. Все донесения переправляют разведке армии через линию фронта. Далеко, опасно, сведения успевают устаревать.

Медведев запросил разведывательную информацию. Похвалил:

– Орел молодец! Докладывает лаконично. Точно указал оборонительные сооружения на подступах к Людинову. Главного не упустил: движения войск по большаку в сторону фронта. – Тотчас и решил: – В воскресенье, в 9.00, у нас сеанс связи с начальником особой группы майором Судоплатовым. Приготовьте, Василий Иванович, краткий отчет о сделанном. Запросите у Москвы самое необходимое. Прежде всего радиостанцию. Сведения Орла через полчаса мой радист передаст в Центр.

Посоветовал:

– Чтобы произвести на Судоплатова хорошее впечатление, прикажите вашим подрывникам взорвать железную дорогу.

Сазонкин со своими молодцами в тот же день пустили под откос местный поезд, ходивший из Дятькова в Киров. Паровоз покорежило, пострадало несколько вагонов, погибли трое немецких солдат. Доложить все-таки будет о чем, да ведь и карателей дважды гоняли по лесу.

Взорванный паровоз, покалеченная пара вагонов, трое убитых солдат.

Малая малость…

А вот у Орла радость была прямо-таки великая. Чудо! Утром отнес в тайник донесение, и всего через несколько часов, когда на заводе был перерыв на обед, небо Людинова затрясло от гула тяжелых моторов. Солнце косматое – мороз, небо румяное в позолоте. Было видно, как сыплются бомбы.

– Лешка! Смотри! – Лясоцкий локтем двинул друга в бок.

От взрывов звенело в голове. Земля взмывала к небу, подбрасывая колеса, кабины, стволы пушек, щиты, лафеты! Колонна грузовиков везла снаряды и орудия.