Владислав Бахревский - Непобежденные

– Большак разбомбили! – определил Лясоцкий.

– Большак, – согласился Алеша и задохнулся от счастливых слез в горле. Еле-еле проглотил комок.

Сообщил и сообщил. Мало ли было таких сообщений. Но – прилетели, разбомбили… И снова гулы, звенящие стекла, и опять земля ходит ходуном. Самолеты бомбят доты, дзоты и чего-то там еще.

Два удара чудовищных, точных и нежданных. Немцы были уверены: русская авиация уничтожена.

Тявкают зенитки, но в небе уже пусто. Такая она вот, малая малость.

Это в Людинове, а в оккупированных районах Московской области в то же время действовало 40 партизанских отрядов, 1800 бойцов.

В Калининской области, занятой немцами в августе, в 38 районах вредили врагу 55 отрядов, 1652 бойца.

В Тульской отрядов было создано 30, и еще 80 боевых групп – 2150 мстителей.

Много ли, мало сделали партизаны? В районном центре Угодский Завод ночным ударом был уничтожен штаб 12-го армейского корпуса немцев. Потери врага – 600 солдат и офицеров, 30 грузовиков, 23 легковые машины, четыре танка, 12 повозок с боеприпасами.

Между Новосокольниками и Выдумским в Калининской области слетел с рельсов эшелон с солдатами – 50 вагонов.

Под Самолуковом – эшелон из 40 вагонов, с орудиями и снарядами.

На трактах Осташков – Андреаполь – Пено взорвано было 40 машин с солдатами и боеприпасами. На хуторе Сидорово перебит гарнизон – 140 немецких солдат.

Под Завидовом рабочие-торфяники уничтожили 30 солдат, захватили зенитку, танкетку, 15 автоматов.

В Калинине партизаны напали на Мигаловский аэродром, сожгли два самолета, убили 40 солдат и офицера.

Смоленские партизаны сожгли мосты через реки Кошу, Жиздру, Рессету.

Отряд «Митя» взорвал четыре моста на большаках и три железнодорожных моста.

Капля не только камень, но гору точит.

Семидесяти пяти дивизиям группы армий «Центр» (22 из них были танковые) в сутки требовалось 70 эшелонов, но подвоз составлял только 23. А до Москвы уже было рукой подать.

25 ноября дипломат Риббентроп дал анализ положения советских армий под Москвой: «Русские потерпели поражение, имеющее значение для исхода войны, от которого они, ввиду недостатка обученных резервов и военных материалов, никогда уже не смогут оправиться».

Военный теоретик Гальдер, начальник германского Генерального штаба, записал в дневнике 2 декабря 1941 года:

«Сопротивление противника достигло своей кульминационной точки. В его распоряжении нет больше никаких сил».

В тот же день, 2 декабря, командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Бок углядел признаки полного поражения русских:

«Прибытие нового пополнения было замечено только на одном участке и в небольшом количестве. Оборона противника находится на грани своего кризиса».

Что для фон Бока записочка Орла о движении грузовиков в сторону фронта? Что для фон Бока гибель 30 грузовиков, завязших в болоте, куда их завел, помня Сусанина, колхозник Серебряно-Прудского района Иван Иванов? Что ему потеря гарнизона села Успенское?

Другой Иван, Сотников, завлек офицера и его роту на минное поле.

Малые малости.

В полосе Западного фронта генерала армии Жукова фельдмаршал фон Бок сосредоточил 51 дивизию, 13 из них танковые и семь – моторизованные. Пятая часть войск, десять дивизий, были резервные, полнокровные. Вторую танковую армию Гудериана Гитлер усилил двумя армейскими корпусами и пополнил 100 танками.

На Звенигород, на Кубинку, Наро-Фоминск, Подольск, Серпухов наступали армейские корпуса, усиленные танками.

24 ноября были взяты Клин и Солнечногорск.

Канун немецкого Рождества, 24 декабря, для русского человека время поста.

У Бенкендорфа и его супруги Магды – праздничный стол, на вид и на вкус прибалтийский. На лепестке белого хлеба – килечка. Очень одинокая. Для шнапса – рюмки с ноготок, бутерброды с маслом и – само изящество – на каждом три клюковки, величиной бутерброд с советский пятак. Были консервы, пахнущие консервами, в вазах – краснобокие яблоки, местные, но и тут с расчетом – одно на приглашенного. Кофе подавали суррогатный. К нему пирожные с вершок, галет, правда, без счета. Подавали пиво, к пиву по-русски прилагались раки. По три рака на персону. Умельцы из полицаев наловили.

Отец Викторин получил приглашение на себя и на матушку. На крыльце комендатуры чета Зарецких встретилась с мадам Фивейской.

– Для меня эта дверь в Европу, – в глазах счастливой мадам сверкнули слезы восторга.

А вот батюшку и матушку в этой самой «Европе» окатили ледяным душем.

Еще на лестнице к ним подошел Двоенко и вытаращил глаза, изображая крайнее удивление:

– Поп – толоконный лоб! Ты же партизан! Твой праздник под елкой. – И, развернувшись, спросил стоявшего на верхней ступеньке Дмитрия Иванова: – Я ошибаюсь или как, по-твоему?

Митька ухмыльнулся и буравил отца Викторина злыми пьяными глазами. Он был в штатском, костюм из бостона, очень дорогой костюм: ограбил кого-то.

Батюшка остановился пораженный, но Полина Антоновна, не меняясь в лице, толкнула Двоенко прочь с дороги и повела супруга наверх, в залу. К ним подскочил Столпин:

– Двоенко – пьяная свинья, матушка! Не обращайте внимания.

В зале стояла огромная елка, красоты изумительной, а потому волшебная.

В зале чету встретили граф и графиня.

– О такой елке я грезил в детстве! – признался отец Викторин.

– Вы – большой художник! – сказала Полина Антоновна графине. – Я уверена, сколько ни смотри на вашу елку, всякий раз будет новое, счастливое открытие.

– Вы думаете, что я наряжала красавицу? – улыбнулась графиня Магда.

– Ну конечно, вы! В вас та же тайна.

– Благодарю! – Графиня растрогалась, а батюшка, когда отошли от хозяев, удивился:

– Мать, ты будто всю жизнь на приемы ходишь!

– У графьев – впервой.

– А что с Двоенко-то делать? Жуткий человек.

Полина Антоновна глянула на батюшку сердито:

– Сносить безобразия перестать! Обязательно расскажи Бенкендорфу о выходке негодяя против тебя. И надо подготовить женщин, чтоб пожаловались на Двоенко и тоже самому коменданту.

Торжество начали речью Айзенгута.

Грядущий 1942 год начальник тайной полиции назвал годом победы германского оружия. Многие, собравшиеся в зале комендатуры, знали: фюрер отстранил от командования 40 фельдмаршалов и генералов: фон Бока, Рунштедта, Гудериана, а генерал-фельдмаршал Браухич – отправлен в отставку. И самое секретное знали: 7 декабря Красная армия освободила на Рязанщине город Михайлов, 9-11 декабря – города Венев, Сталиногорск [12] С 1961 г. – Новомосковск. , Епифань. 14 декабря вернула России Ясную Поляну, 15-го – Клин, 16-го – Калинин. 20 декабря овладела Волоколамском. Бои шли за Калугу, за Наро-Фоминск. И Айзенгут признал: жестокие морозы вывели из строя технику, войска пришлось от Москвы отвести для перегруппировки. Однако стабилизация фронтов налицо, а успех нового наступления обеспечат десять свежих дивизий, прибывших из Франции. Речь Айзенгут закончил с пафосом: