Владислав Бахревский - Непобежденные

Графиня открыла альбом на нужной странице:

– Вот наше чудо. Посмотрите, каков взгляд Христа Младенца на крест в Его руке. Это целая эпопея «Война и мир». А крест – это же и есть прялка. Тут очень большая мысль, но я не могу ее додумать.

– Более утонченного лика мне не доводилось видеть на картинах художников, – сказал отец Викторин, поднимаясь.

В гостиную вошел граф. Квартира коменданта Людинова этажом выше его официального кабинета.

И вот отец Викторин стоит перед портретом шефа жандармов.

– Батюшка, – признался комендант, – мне больше не с кем побеседовать о моем предке.

Им принесли кофе. Настоящий, ароматный, мастерски приготовленный.

– Я знаю о сражении под Прейсиш-Эйлау. Поручик Александр Бенкендорф состоял тогда при дежурном генерале графе Толстом. За свой подвиг мой дивный предок получил чин капитана и орден Святой Анны второй степени. – Александр Александрович посмаковал глоточек: – Кофе из Парижа, где Александр Христофорович после Тильзитского мира проходил посольскую службу. А вот когда он и за что получил чины полковника и генерал-майора, я до сих пор не знаю.

Настоящим кофе отец Викторин угощался впервой. Вкусно, да уж очень мала чашечка.

– Чин полковника граф Бенкендорф получил через две недели, как удостоился чина капитана.

– Через две недели? – изумился комендант.

– Произвели по случаю окончания войны, а генерал-майора граф Александр Христофорович удостоился за атаку в сражении под Велижем 27 июля 1812 года. В то время он командовал авангардом корпуса генерала Винцингероде.

Майор Бенкендорф смотрел на отца Викторина завороженно:

– Рассказывайте! Рассказывайте!

– После Велижа граф получил задание чрезвычайно рискованное. Он должен был обеспечить пути коммуникации главной армии с корпусом графа Витгенштейна. Имея всего восемьдесят казаков, генерал Бенкендорф прошел по тылам французов и взял в плен полтысячи солдат неприятеля. – Отец Викторин умолк.

– Пожалуйста! – чуть ли не простонал комендант.

– Во время отступления наших войск после Бородина граф командовал арьергардом отряда Винцингероде, а от Звенигорода до Спасска даже всем отрядом. Граф подчинил себе еще два казачьих полка и, наступая на Волоколамск, разбил крупное соединение французов. В плен ему сдались более восьми тысяч человек. А будучи комендантом Москвы, он пленил еще три тысячи солдат Наполеона, захватил к тому же тридцать орудий. И это не все трофеи генерала. Преследуя отступающих французов, граф Александр Христофорович взял в плен на Немане трех генералов и шесть тысяч разных чинов.

– Это ли не Песнь песней! – воскликнул комендант Людинова. – Дальше! Дальше, батюшка!

– Командуя летучим отрядом между Берлином и Франкфуртом-на-Одере, генерал-майор Бенкендорф разбил в Темпельберге сильное соединение неприятеля, за что получил орден Святого Георгия третьей степени. Далее принудил к капитуляции город Фюрштенвальд, а с отрядами генералов Чернышева и Теттенборна покорил Берлин.

– Еще! Еще!

– Двигаясь от Ютербока на Дрезден, пленил шесть тысяч французов, но от Дрездена пришлось отступить. Дрезден защищал маршал Даву. У Бенкендорфа было слишком мало сил, чтобы сразиться. Генерал переправился через Эльбу, захватил пост в Вербене. Чуть позже участвовал во взятии Люнебурга, за что получил Анну первой степени.

– Не замолкайте же! – Комендант от возбуждения перешел на шепот.

– Граф Бенкендорф участвовал также в сражении при Гросберене, прикрывал корпус Воронцова от французских войск, и за этот подвиг царь отметил его золотой шпагой с бриллиантами. Далее граф участвовал в битве под Лейпцигом, а после победы отправлен был с отрядом в Голландию. Изгнал французов из Утрехта, Амстердама, взял крепости Гавель, Мюнден, Гельдерскую батарею. Занял Роттердам, Дортрехт, Госувот, крепости Гертрюденберг, Бреду, Вильгельмштадт. Перешел в Бельгию, освободил от французов города Лювен, Мехельн и в Дюссельдорфе соединился с войсками Винцингероде. Все эти подвиги доставили генерал-майору Бенкендорфу орден Владимира второй степени, большой крест Шведского меча, прусский орден, от нидерландского короля шпагу с надписью «Амстердам и Бреда», от регента Великобритании – золотую саблю «За подвиги 1813 года».

Комендант поднял руки:

– Я хочу, чтобы сказка была продолжена. Услышанное надо пережить! – Подошел к отцу Викторину, пожал руку. – Я вам доверяю, как самому себе. Хочу, чтобы вы приняли участие в одной очень тонкой операции… Завтра утром за вами заедут.

Штурмбаннфюрер СС, майор войск СС начальник Тайной полиции Антонио Айзенгут прислал за Викторином Зарецким автомобиль с унтер-офицером.

На окнах машины занавески, но в переднее смотреть не возбраняется. А что увидишь? Лес, лес, лес! Иной раз мелькает впереди мотоциклист охраны.

Узнал Манино. Однако село миновали. Скорее всего, Людиновский район остался позади.

Привезли в деревню, где половина домов – сожжены, разметанные снарядами и бомбами. Но уцелела деревянная церковка! Советская власть в обезглавленном храме устроила библиотеку.

Отца Викторина встречал сам Бенкендорф. Показал на кровлю:

– Видите крест? Это мой дар народу. Ваша служба – возобновление духовной жизни крестьян.

– Чтобы служить, нужен антиминс! – сказал отец Викторин.

Бенкендорф улыбнулся по-графски. Оказалось, освящать церковь прибыл некий игумен Игнатий. Антиминс у него был, но кто он и откуда – узнать не пришлось. Народ явно согнали, Бенкендорф приказал начинать освящение. Служба под надзором все равно служба. Богу.

Отец Викторин, благословляя паству, слова молитв произносил с такой теплотой, с такою верой, что люди потянулись к нему взглядами. Ответно батюшка смотрел, как пастырь, победивший напасти. Мрачное, молчаливое состояние толпы, отвыкшей от церковных служб, а то и не знавшей, как и что бывает в церквах, переродилось в молчание единых. В церкви стало светлее – скорее всего, от лиц.

Игумен Игнатий уехал после службы тотчас. А отец Викторин покидал храм, окруженный людьми.

За порогом уже приготовлено было несчастье.

Из грузовика вываливались солдаты, кто-то из них пошел в дом, возле церкви. Тотчас раздались дикие крики. Немцы тащили двух ребятишек. Мать, молодая женщина, хватала солдат за руки, но ее отбросили. Она цеплялась за сапоги. Ее пнули.

Кто-то из прихожан сказал, плача:

– Учительница. У нее муж, завуч, еврей.

Кто-то ахнул:

– Вон оно что. Сама-то русская, а дети у нее, выходит, евреи… Евреев забирают.

Все смотрели на отца Викторина. Из соседнего дома выбежал мужчина с топором. Кинулся отбивать ребятишек, и – выстрел.