Владислав Бахревский - Непобежденные

Пожаловался: одолели партизаны. Одни приходят подкормиться. Столуются и забирают продукты у Марфы Кретовой.

– Марфа мне родня. Я нарочно партизан приваживаю, чтобы вы их схватили сразу всех. – Тут староста Илья сделал глаза страшные, а лицо скорчил плаксивое. – Захаживают в село еще какие-то лесовики. Эти ловят по деревне женщин, тащат их в баньки, насилуют. Убили Веру Иванову с дочкой малолетней. Насильничали, дом ограбили.

Бенкендорф выслушивал старосту «Красного воина» в присутствии Митьки Иванова, распорядился:

– Господин Антохин! Вот тебе господин старший следователь, он поедет с тобой и расследует дело. – Митьку задержал, сказал ему, когда остались один на один: – Так называемых партизан в Людиново не тащи. Живыми не брать.

– Так их – группа, а мне ехать одному? – спросил Иванов.

– Они – банда, а ты воин. Возьми с собой опытного Цыганкова и пулемет.

Чтоб не подставлять старосту, Иванов и Цыганков приехали в «Красный воин» через три дня, в пятницу. Антохин говорил, что к нему партизаны приходят по пятницам.

В селе на улицах пусто.

– Где народ? – спросил Митька Антохина.

– На поле. Хлеб убирают. Техники никакой нет, серпами бабы жнут.

– Где нам расположиться?

– Чтоб не спугнуть, в чулане. В чулане у меня чисто. Табуретки берите.

Пулемет у Цыганкова, Митька – автомат на шею, пистолет в руке. Не успели к темноте привыкнуть, с улицы мальчишка прибежал, сын Антохина:

– Идут!

Митька – пистолет на боевой взвод. Затаились. А Митьку трясет.

– Не убивал? – спросил Цыганков.

– Я – охотник.

– Человек – не заяц. Хочешь, я?

Митька Цыганкова локтем оттеснил.

Дверь отворилась; по шагам, по голосам – двое. Прошли мимо чулана в дом. Было слышно, как Антохин здоровается с партизанами, за стол усаживает.

Митька вышел крадучись из чулана, отворил левой рукой дверь в избу. Партизаны из-за стола глаза на него подняли. Нажал курок раз, нажал два. Нажал три.

Цыганков тут как тут. Вот только пулемет забыл взять.

– Наповал! – Подошел к убитым, поглядел: – Этого ты два раза убил. Сначала в сердце, потом в голову.

Митька спрятал пистолет в карман.

– Их надо в телегу перенести. Они – наш отчет об ударной работе.

Втроем трупы на телегу укладывали, и тут в калитку вошел человек с винтовкой. Митька подскочил, сунул партизану пистолет в лицо, винтовку отнял.

Подошел Антохин:

– Это наш, деревенский. Королев фамилия. В партизаны его увели, согласия не спрашивая.

– Почти что силой! – закивал головою партизан поневоле.

Митька сказал старосте:

– Илья, мы с Валентином выехали из дома спозаранок. Жрать хочется.

– И выпить, – сказал Цыганков. Ткнул Королева в ребра кулачищем: – А с этим что? В телегу?

Королева затрясло не хуже Митьки.

– Пошли, мужик, выпьем! – Старший следователь взял партизана под руку, в дом завел.

Антохин выставил бутыль самогона, мальчишка его слазил в подпол, достал соленых огурцов.

– А где твоя жена? – спросил Митька старосту.

– Как где? Вся деревня, говорю, рожь убирает. Война войной, а зима – зимой.

– Чего у тебя в печи-то?

– Пшенная каша.

– Ставь.

Митька разлил самогон по стаканам. Поглядел на партизана, чокнулся с ним:

– Со здоровьицем!

Партизан хватил самогонки – все равно пропадать.

Поели каши. Митька с Цыганковым ели, партизан ел.

– Ты вот что! – сказал ему Митька. – Забирай винтовку и айда к своим. Приводи мужиков. Хватит им по лесам от баб своих, от детишек хорониться. Гарантию даю твердую: никого немцы не тронут. Работники у немцев – люди уважаемые.

Королев с винтовкой ушел в лес, Иванов с Цыганковым повезли убитых партизан в Людиново. Но вечером Митька прикатил в «Красный воин» на мотоцикле.

И сам от себя пришел в восторг: Королев привел-таки из леса двух семейных мужиков.

– Вы умные люди! – радовался Митька. – У партизан впереди жизнь заячья, гонять их будут по лесам, пока не околеют. Все и до единого.

Уже не под Сталинградом, в Сталинграде шла безумная битва двух народов, превративших своих солдат в жилы. Эти жилы звенели от напряжения, лопались.

14 сентября 1942 года немецкие части прорвались к Сталинградскому вокзалу. 62-я армия Чуйкова была отрезана от 64-й – Шумилова. В этом весь гений немецкий – разрезать целое и разрезанное уничтожить. Сначала одну часть, потом – другую.

У славян вместо науки – терпение. Надо постоять – постоим.

16 сентября 13-я гвардейская стрелковая дивизия Родимцева отбила Мамаев курган.

К 27 сентября вокзал успел побывать у немцев и у русских тринадцать раз. Начались бои за поселки заводов «Красный Октябрь» и «Баррикады». С 4 сентября бои шли уже на заводских территориях.

Но ведь вот что непостижимо! Для немцев непостижимо.

Тракторный завод бомбили, расстреливали из орудий, а всего за одну неделю рабочие передали фронту 119 танков, 24 тягача, 55 дизельных моторов, вернули в строй 14 подбитых танков.

На завод «Баррикады» упало сто бомб. А завод работал. Его продукция – 76-миллиметровые длинноствольные орудия, гроза для немецких пушек, танков, солдат.

А кто за станками стоял? Мальчишки четырнадцати лет, девочки пятнадцати лет. Идти с завода некуда. Всюду война и смерть.

Ребят валили с ног сон и голод. Спали по очереди. Младшим давали поспать на часок больше.

Сделали ребята очередную пушку, проводили до ворот, и – обедать: затируху принесли, горячую воду с мукой.

Хлебают ребята, а сами слушают:

– Наша!

– Точно, наша!

– Хороший у пушки голос!

А у Даши, у старшей, ей шестнадцатый год, глаза блестят:

– Мальчики! Я знаете что подумала? Мы ведь сделаем пушку ту, самую! Пушка шарахнет, и немцы побегут! Будет такая?

– Будет, – сказали мальчишки, дохлебывая затируху. – К станкам пора.

А на тракторном заводе в это самое время шел бой. Батарея лейтенанта Алексея Овечкина танкам проходу не давала. Танкам с крестами.

И – взрывы, взрывы…

Поглядел Ваня Федоров, сын полка, – все убиты. А из-за крестоносного танка – пехота. Немцы. Ваня одну за другой метнул семь гранат. Пехота откатилась, а на Ваню ринулся танк. Ваня взял тяжелую гранату, противотанковую, и тут его ранило сразу в обе руки.

Стыдно перед лейтенантом. Это ведь он его взял на свою батарею. Ваня ухватил гранату зубами, и – под танк.

Через полтора года немецкие мальчики будут бить по нашим танкам из фауст-патронов, под гусеницами погибать, не сдавшись.

Удобные английские мины работали замечательно. Шумавцов поставил дело практично. Взрывались машины не каждый день и взрывались или по дороге к фронту, или добравшись до фронта. Мог снаряд попасть, могли партизаны рвануть.