Дмитрий Щербинин - Заре навстречу

— Радий, слушай: нас везде ищут.

— То есть, что — вот прямо именно нас? — спросил Радик.

— Ага, — вздохнул Стёпа. — Сегодня к нам в дом завалились полицаи. Орут на мать: «Отвечай, где твой сын?!». Она отвечает: «Не знаю», хотя я здесь же, в соседней горнице был. Ну, полицаи обыск начали, а я в окно успел выпрыгнуть, да и к тебе тиканул. Вот так-то…

— И что дальше думаешь делать? — спросил Юркин.

— Я так думаю, что из города надо уходить, — ответил Сафонов.

— Куда?

— А пойдём в посёлок Краснодон, — говорил Стёпа. — Ведь мы там некоторое время перед войной жили, и у меня там есть хорошие знакомые, которые приютят нас. К тому же, в посёлке нас никто не знает…

— Хорошо. Но ни в эту же ночь ветреную идти. Подождём до утра, — поёжился, оглядывая безлюдную, занесенную снегом улочку, Радик.

— Как раз ночью и надо идти, — убеждённо проговорил Сафонов. — Ночь тёмная нас укроет, а днём нас полицаи углядят.

— Ладно. Но я, по крайней мере, родных предупрежу…

Через некоторое время Радик Юркин и Стёпа Сафонов уже шли по дороге в посёлок Краснодон. Наступила январская ночь, и должна была тянуться долго-долго. Ветер всё выл и выл свою заунывную песнь и, казалось, оплакивал кого-то. На дороге, по которой шли Радик и Стёпа, не было фонарей; степь заснеженная, необъятные, холодные пространства окружали их; едва-едва различали они полчища снежинок, которые вылетали из мрака перед их лицами, и бесследно исчезали где-то позади…

И было чувство огромного необжитого, но в тоже время наполненного таинственной жизнью пространства. И Стёпа Сафонов вполне точно выразил их общее чувство:

— Такое впечатление, будто мы где-то в космосе, среди миров плывём.

Радик поинтересовался у своего увлечённого космосом товарища:

— А что, разве в космосе бывает такое, что ничего — ни одной звезды не видно?

— А как же, конечно! Ведь есть в космосе такие туманности из разряженного газа. По размерам они гораздо больше нашей Солнечной системы, и изнутри их совершенно никаких звёзд не видно. А уж холодина там — бр-р-р! — ещё холоднее, чем здесь!

— Хотя, кажется, что и не может быть ещё холоднее! У-у-у! Я замерзаю! — жаловался Радик, — Давай-ка, пойдём побыстрее!

И вот они зашагали так быстро, как только могли. Но всё же скорость их передвижения оставляла желать лучшего. Дорога, по которой они шли, была уже сильно занесена снегом, и трудно было совсем не сбиться с этого пути, и не заблудиться в степи…

Но вот впереди стали просвечивать два призрачных луча. Казалось, что это сказочное чудище залегло там, и смотрит сквозь метель на ребят своими недобрыми и совершенно круглыми глазищами.

Радик и Стёпа остановились, и вот, сквозь вой метель услышали раздражённые, усталые и испуганные крики. То была не немецкая, а румынская речь, и ребята догадались, что это грузовик с румынскими солдатами застрял, и теперь солдаты суетятся, пытаются вытолкать его.

Тогда Радик предложил:

— А может постреляем их из нашего автомата?

Но Стёпа покачал головой:

— Нет. Много их там слишком. А у нас — пока только один автомат.

Говоря так, ребята подошли слишком близко к увязшему грузовику; вот впереди на фоне призрачного сияния фар выросла высокая, растрёпанная фигура, и раздался резкий, но дрожащий от сильного страха окрик.

Рука Радика потянулась к автомату, но Стёпа дёрнул его вниз, и прошипел:

— Нет. Говорю же тебе — не сейчас…

И тут же пропела надрывными похоронными нотами короткая автоматная очередь. Но, к счастью, ребята успели пригнуться, и ни одна из этих пуль не задела их.

Пришлось им пробираться в сугробах, обползать увязший грузовик, и это отняло у них немало времени и сил, но зато прибавило злобы на захватчиков…

Но вот они вновь вышли на засыпанную снегом дорогу и продолжили свой тяжёлый путь сквозь мрак в сторону посёлка Краснодон.

В совсем уже поздний час ночи; когда, казалось, весь мир, убаюканный мрачной колыбельной вьюги, заснул под снежным одеялом, Стёпа и Радик вошли в посёлок Краснодон. Они знали, что и в этот час нельзя расслабляться, что всё равно кто-нибудь из врагов, подгоняемый своим начальством не спит и высматривает их, и поэтому ребята пошли не по большой улице, а по переулочкам; часто замирая, вслушиваясь. Но не слышали они ничего, кроме однообразного воя ветра; не видели ничего, кроме снежной позёмки, которая, вихрясь, слетала с покатых крыш низеньких и, словно бы, утонувших в сугробах домишек.

И возле одного из таких домишек остановился Степа Сафонов. Пришлось им перелезать через плетень; пришлось осторожно стучаться в тёмную дверцу, за которой, казалось, начиналось таинственное и страшное царство подземных гномов.

Только через несколько минут с противоположной стороны двери раздался глуховатый женский голос:

— Кто там?

— Это я, Стёпа… Степан Сафонов, — дрожащим от холода голосом ответил Стёпа.

С той стороны двери раздался глубокий вздох, а затем дверь с трудом раздвигая нанесённый снег, открылась; и на пороге предстала маленькая, сгорбленная старушка; которая в одной руке держала свечу. И эта свеча, и её тёмные одеяния, и её морщинистое и очень худое, похожее на череп лицо делали эту старушку похожей на саму Смерть.

Не улыбаясь, с горестным в тёмных своих глазах смотрела она на ребят, и говорила:

— Ох вы, горемычные! А ведь ищут вас — ищут, черти окаянные.

— Как? И здесь, и в посёлке этом ищут?! — неприятно изумился Сафонов.

— Да, Стёпушка, ищут. Ещё как ищут. Уж и не знаю, откуда проведали, что наши семьи дружили, но и в мой домик заваливались. Уж они то, предатели, ругались; уж они то всё у меня перерыли, да всё требовали, чтоб я про подпольщиков всё им рассказала. Я же им прямо говорю: про подпольщиков не знаю, а кабы и знала — ничего бы вам, псам, не сказала. Ну они пригрозили меня расстрелять, да и ушли… Хотя одного я потом видела; он здесь, на улице всё околачивался, всё высматривал кого-то…

Радик посмотрел на улицу, но никого там не увидел. И Юркин сказал:

— Стало быть, нельзя нам у вас оставаться. Пойдём мы…

И Радик, несмотря на напряжение, глубоко зевнул. Следом за ним зевнул и Сафонов…

Старушка произнесла:

— Ну и куда ж вы, горемычные, в час такой пойдёте? Ведь силушки-то в вас совсем немного осталось. Вы заходите. Для вас у меня и покушать найдётся, хотя уж не обессудьте за скудность еды… И выспаться вам надо; ведь путь вам предстоит дальний…

Радик и Стёпа переглянулись и согласились, ведь они буквально валились с ног, и, всё равно, не ушли бы далеко.

На следующий день снежная вьюга прекратилась, но по-прежнему было морозно; а небо оставалось завешенным тучами, так что и весь окружающий мир казался погружённым в серые, траурные тона.