Виталий Федоров - Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969

– Давай я лягу с Виталиком, а ты с Геной?

И, не ожидая ответа, она перемахнула через меня и оказалась на моей кровати у стены. Я лежал с закрытыми глазами, но всё слышал и понимал, что происходит что-то неправильное. Тут выключили свет, и до меня дошло, что Рая легла в одну постель с Геной. Я начал трезветь, протянул руку и дотронулся до соседки по кровати. Она отвела мою руку, и тогда я совсем перестал понимать, что происходит. Я задал себе вопрос: «Зачем же она тогда ко мне ложилась?» – и ответа на него не нашёл. В комнате стояла абсолютная тишина – похоже, всем было неуютно. Тут, наконец, меня осенила мысль: «Если я собрался жить с Раей всю свою жизнь, то зачем заниматься этой ерундой?».

Я встал с кровати, включил свет и, подойдя к столу, ударил по нему кулаком и громко скомандовал:

– Подъём, всем!

Все, конечно, встали. Сам я сел на стул, облокотился на стол и со злым и угрюмым видом стал наблюдать, как одевались Кощеевы. Потом кто-то из них пробубнил: «До свидания», – и они ушли среди ночи. Мы их не провожали. По сути, получалось, что я их прогнал. Но впоследствии они не показывали вида, что на меня обиделись; Рая тоже не стала комментировать мои действия, возможно, берегла посуду.

В общем, свингеры из нас не получились. Наши отношения с Кощеевыми превратились из панибратских просто в дружеские: дежурные поцелуи в щёчку при встречах и расставании. А на праздниках мы стали ограничиваться умеренной дозой алкоголя, которая не мутила разум.

Как-то Николай Ситников дал нам напрокат дубовый двадцатипятилитровый бочонок. Сверху ёмкость туго закрывалась пробкой, а снизу был вделан симпатичный бронзовый краник. Мы купили три трёхлитровые банки виноградного сока, залили в бочонок, добавили пару килограммов сахара, кусочек дрожжей и несколько литров воды. Поставили на табуретку за печку и полтора месяца не трогали – там происходил естественный процесс брожения. Потом я понемножку дегустировал напиток, определяя его готовность. Как раз к Новому 1963 году я решил, что вино созрело.

Перед Новым годом к нам приехал Женька. В канун праздника ему должен был исполниться 21 год. Приехал он с друзьями. Один из них, Паша, уроженец Брянской области, приходился Рае двоюродным братом. Второй, Юра, был на год старше Женьки и уже отслужил в Советской армии. Они вместе закончили ремесленное училище и поступили работать токарями на Асбестовский ремонтно-механический завод (РМЗ). Их поселили в общежитии, но Женька попросился пожить у нас. Мы ему, конечно, не отказали. Новый год и одновременно день рождения моего брата решили отмечать дома. Купили синтетическую ёлочку, нарядили её игрушками. Женя пришёл к нам с другом Юрой. Паша, наверное, гостил у своего старшего брата, тоже машиниста электровоза, но из Южного рудника.

Первый тост мы подняли за день рождения Жени. Налили из бочонка по полстакана, поздравили, позвонились стаканами и сразу выпили до дна. Напиток оказался очень вкусным, и удержаться, чтобы не налить ещё, было невозможно.

Когда радио просигналило полночь по уральскому времени, с криками «Ура, да здравствует 1963 год!» – мы снова опорожнили очередные «половинки». Внезапно Рая почувствовала, что у неё сильно закружилась голова, и она решила прилечь на кровать. С большим трудом преодолев два метра до постели, она просто рухнула на неё и сразу уснула.

Теперь мы остались втроём, в чисто мужской компании, и продолжали не спеша угощаться вином из бочонка и закусывать тем, что было приготовлено молодой хозяйкой. Для наших гостей мы заранее приготовили постель прямо на полу. Наша предусмотрительность оказалась не лишней. Вторым «с дистанции» сошёл Женька и тут же улёгся спать.

Мне больше пить не хотелось, но Юра настаивал:

– Давай ещё по маленькой?

Я решил, что гостю отказывать неудобно, налил ещё почти по полстакана и сказал:

– Могу спорить, что ты это выпьешь, и ляжешь рядом с Женькой.

– Спорим, не лягу.

– На что?

– Давай на бутылку коньяка?

– Хорошо, договорились.

Разнимать спорщиков было некому. Мы выпили. Через некоторое время глаза моего оппонента стали мутнеть, голова падать на грудь, а он сам начал сползать со стула на пол. В конце концов он оказался на полу. Постаравшись принять сидячее положение, вцепился за стул и попытался подняться. Лишь только голова с ошалелыми глазами поравнялась со столешницей, он погрозил мне пальцем:

– Ты проиграл.

– Ты сначала на стул сядь, – возразил я.

Тут, похоже, последние силы покинули его, он окончательно свалился возле стола и больше не шевелился. Я уложил его рядом с Женькой на постель.

Меня самого немного удивило, что я оказался самым стойким из всей компании. Я приписал это тому, что уже в течение месяца пробовал наш убойный напиток, и организм успел к нему адаптироваться. Наконец, я всех уложил, пора было прилечь и самому.

Однажды к нам зашёл Николай Ситников. Мы угостили его вином из бочонка, и оно ему очень понравилось. Он тут же загорелся сам сделать подобное и решил забрать бочонок. Мы перелили остатки напитка в стеклянные банки из-под виноградного сока. Николай взял у нас рецепт, привязал бочонок на багажник велосипеда и был таков.

Больше мы ничего подобного не делали, да и едва ли смогли бы повторить столь удачный процесс.

В декабре 1962 года я решил выполнить своё обещание, данное Рае почти год назад: «Будет у тебя мальчик». И в январе, когда Рая пожаловалась на подташнивание, особенно при приготовлении пищи, я понял, что у нас всё получилось. Я обрадовался, но внешне старался этого не проявлять, поскольку ликовать в тот момент, когда жене плохо, было как-то неудобно. В то время не делали никаких УЗИ, и узнать пол ребёнка заранее было невозможно. Но я очень хотел и надеялся, что у нас будет сын.

Мне запомнился июнь 1963 года, когда Рая, будучи на седьмом месяце беременности, поехала в Нижний Тагил на летнюю сессию в педучилище. Я отпросился с работы и последовал за ней.

У педучилища не было своего общежития, и Рая квартировала в частном доме. Было жарко. Хозяйка в огороде поливала растения. Мы вышли к ней подышать воздухом. На участке у них был душ, и она предложила нам там освежиться. Мы с радостью согласились. Зашли вместе, хотя кабинка была рассчитана на одного человека. Мы всё-таки поместились. Какое блаженство – в жару принять прохладный душ, да ещё и с любимым человеком!

Когда мы, полуодетые, в хорошем настроении вышли из кабинки, женщина, как бы завидуя, сказала:

– Какие вы счастливые!

– Вот наше счастье, – поглаживая голый, довольно солидный живот Раи, ответил я.

На следующий день у Раи был последний экзамен – математика. В училище мы пошли вместе. У дверей аудитории собралась толпа девушек, ждущих своей очереди. Мы с Раей договорились, что если возникнут сложности, она постарается передать мне записку. Так она и сделала. Я получил бумажку с на первый взгляд несложной задачкой. Но почему-то я никак не мог собраться с мыслями, волновался даже больше, чем когда сам сдавал экзамены. Тут меня окружили девчата и стали успокаивать. Я взял себя в руки, и они отошли, чтобы не мешать. После этого я довольно быстро всё решил и передал записку Рае через студентку, которая входила на экзамен. Вскоре моя жена вышла, получив четвёрку.