Виталий Федоров - Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969

Из аудитории раздался возглас:

– Во, не знает закон Ома! – Это было произнесено с каким-то злорадством, совершенно неуместным на экзамене. Я оглянулся на голос и увидел Гетманского в окружении его дружков. Надо сказать, вся эта компания относилась ко мне с предубеждением, причина которого долгое время была для меня загадкой. Впрочем, однажды всё разъяснилось.

Как-то мы с Раей проходили через площадь у дворца культуры. Шагах в двадцати от нас стояла группа молодых людей, из которой я знал лишь Гетманского. Оттуда раздался голос, показавшийся мне знакомым:

– Райка, проходишь и не здороваешься? Не узнаёшь своих?

Моя жена не ответила. Вслед нам раздался смешок.

– Кто этот парень? – спросил я.

– Да это Сеня. Он жил у нас на квартире, когда приехал из Украины. Мы с ним дружили, но однажды я его застукала в постели с другой девушкой. И нашей дружбе пришёл «прощай».

А за экзамен по электротехнике я всё-таки получил положительную оценку – три балла. Видимо, я не присутствовал на лекции, где объяснялась эта тема. И в конспекте тема про электромагнетизм у меня оказалась не в полном объёме, как раз отсутствовал раздел про магнитную цепь.

Во втором семестре начали изучать предмет «Горное дело». Но я на лекции не ходил, поскольку горняком себя не считал, а после третьего курса собирался переводиться в УЭМИИТ – Уральский электромеханический институт инженеров железнодорожного транспорта.

Летняя сессия проходила в Свердловске в СГИ. Наши студенты приехали на сдачу экзаменов, а я тем временем стал оформлять перевод в железнодорожный институт на электромеханический факультет. Так я побывал в СГИ в первый и последний раз.

Я оформил все необходимые документы, и меня зачислили на третий курс УЭМИИТ. Я надеялся, что удастся перевестись сразу на четвёртый, но несколько предметов из общего курса железных дорог я не проходил. Кроме того, дополнительно нужно было сдавать иностранный язык. В общем, мне придётся учиться лишний год. Но я не сильно расстраивался, поскольку никуда не спешил, а учёбу считал своим хобби.

Мои однокашники в СГИ сдали сессию, «женатики» уехали по домам, а холостые остались «обмывать» окончание курса и погулять в Свердловске. Несколько человек пришли на открытую летнюю танцплощадку. Там дежурил наряд милиции из двух человек. Студенты не буянили, но стражей порядка заинтересовали подвыпившие парни, которые могли стать потенциальным источником проблем. Они подошли к Мише Маношину и решили с ним поговорить. Старший по званию милиционер спросил его:

– Где работаешь?

– В ЦРУ, – просто ответил Миша.

Милиционер, услышав это страшное слово и не поверив своим ушам, переспросил:

– Где-где?

– Я говорю вам – в ЦРУ.

– Ты издеваешься над нами, что ли?! – рявкнул милиционер. И тут он продемонстрировал ничего не ожидавшему и не умеющему защищаться парню силовой приём – бросок через плечо с захватом за шею. В результате Миша получил перелом шеи, и от этой травмы он скончался.

Вот какими страшными были в 1965 году эти три слова: Центральное разведывательное управление США, спрятанные под аббревиатурой «ЦРУ». Для большинства взрослого населения Асбеста это сокращение, как правило, означало всего лишь Центральное рудоуправление, где работали тысячи асбестовцев (и я в том числе).

Маношину было 25 лет. Отслужив в армии, он поступил работать в ЦРУ, одновременно учась в институте. Я с Мишей был в хороших отношениях, даже приходил к нему в общежитие, где мы с ним занимались начертательной геометрией, которая мне легко давалась.

Маношина похоронили в Асбесте. На милиционера завели уголовное дело, которое закончилось судом. Его приговорили к пяти годам лишения свободы. Об этом мне рассказали ребята, которые были свидетелями трагедии и присутствовали на суде.

К Новому 1966 году мы решили обзавестись собственным телевизором. Купить его можно было лишь в Свердловске, отстояв огромную очередь в универмаге. Занимали её ещё с ночи.

Первый автобус из Асбеста в областной центр уходил в четыре утра. В шесть я был уже возле универмага. Занял очередь. Впереди меня было уже десятка два человек. На улице стоял двадцатиградусный мороз, а ждать открытия магазина предстояло четыре часа. Люди грелись короткими пробежками, плясками вприсядку, делали зарядку – кто какую мог. Но при этом главной заботой было не потерять свою очередь.

Когда открылся магазин, началось столпотворение, главными виновниками которого были вчерашние неудачники, которым не хватило телевизоров. Они накануне составили список очерёдности и заручились согласием работников магазина обслужить их первыми. Пришлось пропустить их вперёд. Таким образом, число стоящих передо мной в очереди увеличилось раза в два. В очереди начался ропот, создававший напряжение. Бурлили слухи: «Телевизоров мало завезли, всем не хватит», – но никто не уходил, все надеялись на лучшее.

Мне повезло. К часу дня я приобрёл вожделенный аппарат. В обнимку с картонной коробкой из магазина двинулся на трамвайную остановку, откуда доехал до автовокзала. Купил в кассе билет до Асбеста. В автобусе поставил телевизор вперёд, к кабине водителя, отодвинув так, чтобы он не мешал пассажирам входить и выходить на остановках. К вечеру автобус прибыл на нашу автостанцию (где, к слову, не было даже захудалого помещения, а лишь закрытая от непогоды посадочная площадка). Я забрал из автобуса свою ношу и пошёл пешком, благо наш дом находился от автостанции не дальше трёхсот метров.

Дома были рады новой вещи. Особенно не терпелось его включить Николке. Но без антенны толку от телевизора не было. Тогда ещё на дома не ставили общих антенн, каждый должен был иметь индивидуальную.

Я знал, что у моего соседа, Миши Кокнаева хорошо показывает телевизор. Я иногда заходил к нему посмотреть спортивные передачи (как правило, футбол). Вечером заглянул к нему и поинтересовался:

– Миша, ты где антенну брал?

– Сам сделал на работе. Приходи завтра ко мне в мастерскую, мы с тобой сделаем такую же, как у меня.

Миша работал слесарем на ремонтно-механическом заводе (РМЗ). Он сообщил мне свои координаты, объяснив, где можно его найти.

Когда я пришёл к нему, у него уже был приготовлен материал. Это был четырёхметровый алюминиевый стержень диаметром 10 мм и толстая изоляционная пластина, на которой будет монтироваться антенна. Длинный стержень мы разреза́ли на четыре равные части, с одного конца каждую часть немного сплющивали и просверливали отверстие. На изоляционной пластине в соответствующих местах тоже сверлили отверстия для последующего крепления болтиками стержней. Все приготовленные детали уложили в сумку, предварительно обмотав алюминиевые стержни газетами. Я понял, что ребята подрабатывали изготовлением антенн, и хотел заплатить Мише, но он от денег отказался: