Виталий Федоров - Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969

– Что же мне делать?

– Подготовьтесь самостоятельно и сдайте эти экзамены. В здании института по улице Свердлова на видном месте висит расписание для «должников» с указанием даты, времени и места приёма экзаменов. – Он подписал заявление и передал его мне со словами: – Зарегистрируйте у секретаря и в добрый путь.

Я поблагодарил декана и вышел из института. Тут почувствовал «хочу харчо», одним словом – голод. Как раз рядом, в трёх десятках метров от учебного корпуса располагалась столовая, и я туда зашёл. После обеда решил ещё немного прогуляться по территории студенческого городка. Увидел общежитие, в котором, наверняка, и мне придётся иногда проживать. Рядом было несколько новых жилых домов для административно-преподавательского состава и обслуживающего персонала.

В вестибюле здания на улице Свердлова переписал необходимые мне данные, чтобы ориентироваться, сверяться и согласовывать с графиком работы дома – иногда, возможно, придётся подменяться.

К новому 1966 году я сдал все свои задолженности. Экзамены у должников принимали в старом здании. Мне запомнился немецкий язык. При первой встрече с преподавательницей она выдала мне домашнее контрольное задание – перевести с немецкого языка целую полосу из газеты. Текст оказался политическим, какой-то речью Никиты Сергеевича Хрущёва. Мне дали две недели сроку. Я пошёл в библиотеку и нашёл в точности этот текст на русском. Добросовестно его переписал и с этой тетрадкой приехал в Свердловск. Преподаватель усомнилась, что я сам смог так точно перевести текст, и начала проверять мои познания в немецком, начиная со школьного курса. Вплоть до шуток-прибауток вроде «Маус, маус, ком хир аус». Мы с ней беседовали, наверное, с полчаса, и всё-таки она поставила мне «удовлетворительно».

В результате я оказался студентом четвёртого курса. До нового года получил из деканата лишь несколько контрольных работ, присланных из МИИТ [53] МИИТ – Московский институт инженеров железнодорожного транспорта, ныне Московский государственный университет путей сообщения. (Прим. авт.) . А потом меня вызвали на сессию вместе со всем четвёртым курсом. Первым «выходом в свет» на «Генеральских дачах» для меня стал зачёт по «Электрическим измерениям». Проходил он под вечер, в пятом часу. Нас собралось человек двадцать. Преподаватель – светловолосый молодой человек – сначала прочитал нам небольшую лекцию в своей тесной лаборатории. А затем там же, в присутствии всех принимал зачёт. Если студент при ответе испытывал затруднения, то он сам втолковывал ему ответ. Для всех остальных это было ещё одной мини-лекцией. В конце её он спрашивал студента:

– Понял?

Тот, естественно, отвечал: «Понял».

– Зачёт.

И так он беседовал с каждым, возился довольно долго. Вначале я старался внимательно слушать, надеясь, что вдруг он спросит меня то, что уже говорил. Опрос длился без перерыва уже часа два, а народа было ещё немало. Я очереди не занимал, поэтому решил выйти в коридор. Там я столкнулся с молодым человеком, который показался мне внешне похожим на нашего преподавателя. Он поинтересовался у меня:

– Откуда приехал?

– Из Асбеста.

– О, удача! Я тоже родом из Асбеста, – он протянул мне руку и представился: – Анатолий Жезлов.

Я назвал себя и добавил:

– Пора идти на зачёт.

– Подождём ещё немного, – предложил мой новый знакомый.

– Хорошо, подождём, – согласился я, хотя и не не понял причину задержки. Мы успели с Анатолием немного поговорить. Оказалось, он работал машинистом электровоза, но в Южном рудоуправлении (ЮРУ).

Тут преподаватель сам вызвал нас. Как оказалось, все остальные уже ушли. Анатолий по-свойски пообщался с экзаменатором, представил меня, как земляка. Для проформы преподаватель задал нам по паре простеньких вопросов, после чего поставил зачёт. Потом он закрыл дверь лаборатории на ключ… И пригласил нас к себе в гости.

Я чувствовал себя неловко, как-никак, познакомился с Толей только полчаса назад, а преподавателя и вовсе не знал. Но они постарались развеять мои сомнения, рассказав, что являются двоюродными братьями. Я отозвал Толю в сторонку:

– Давай в магазин сходим, купим что-нибудь. Неудобно с пустыми-то руками.

Алкогольная продукция на полуострове не продавалась, нам пришлось перебежать через мостик на «большую землю», где мы и нашли магазин, в котором купили бутылку коньяка и кое-какую закуску. Теперь нас ничего не смущало, и мы с полным правом могли идти в гости.

Анатолий знал, где живёт его брат. Мы отсутствовали недолго. Нас приветливо встретила молодая симпатичная брюнетка, жена Виктора – нашего преподавателя. Как я узнал, Виктор закончил УЭМИИТ с отличием, и его оставили преподавателем, а также обеспечили квартирой, в которой мы сейчас и находились. У Виктора мы пробыли довольно долго, а затем попрощались с хозяевами и пошли в общежитие.

А с Толей Жезловым мы в будущем подружились даже семьями.

Ещё на этой же сессии встретил в институте «своего» человека – Левина Израиля Григорьевича, который в мою бытность в школе машинистов преподавал у нас автотормоза. Прошло около восьми лет, как мы с ним встречались на последнем экзамене в 1958 году, но он меня узнал, и мы с ним побеседовали, как старые знакомые. В 1965 году он усовершенствовал кран машиниста, за что ему позже было выдано официальное авторское свидетельство об изобретении. Помимо этого, он получил учёную степень кандидата технических наук.

Встретился я с Левиным в его лаборатории, где у нас должна была пройти лабораторная работа, на которой студенты знакомились с тормозным оборудованием поезда и учились им управлять. Там находился полный комплект оборудования тормозов, начиная с компрессора и заканчивая тормозными колодками. Всё это было действующим, но Левин не стал проводить со мной лабораторную работу, поскольку понимал, что я всё это хорошо знаю. Зато он заговорил об условиях работы тормозов в горных условиях, изобилующих крутыми спусками и короткими перегонами.

– В этих условиях нужно заставлять тормоза срабатывать быстрее, чем на путях МПС. Как твоё мнение?

– Хотелось бы, чтобы они срабатывали быстро, но чтобы при этом не было юза.

В таком духе мы с ним разговаривали. Кстати, в будущем последовало и продолжение этой темы.

Четвёртый курс я не смог одолеть за один семестр. Осталось несколько «хвостов».

После окончания третьего курса я ознакомился с программой обучения на оставшиеся мне два с половиной года. Она оказалась довольно обширной, состояла из двух десятков предметов, шести курсовых проектов и такого же количества курсовых работ. Времени же на всё это катастрофически не хватало. Пусть я и считал учёбу своим хобби, но часто повторял себе: «Взялся за гуж – не говори, что не дюж».