Виталий Федоров - Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969

Мы вышли на широкую поляну, где в ряд выстроились несколько брезентовых палаток. На травке около ближайшей из них, скрестив по-турецки ноги, сидели две девушки и курили папиросы. В моём понятии курящие девушки – это верх распущенности. В нашем коллективе из девушек не курил никто, и даже среди ребят мало было любителей подымить. Несмотря на испытанный мной «культурный шок», на предложение девушек присесть рядом мы согласно кивнули, опустились на траву и начали знакомиться. Назвали свои имена, они свои. Потом мы по их просьбе рассказали, кто мы и откуда, чем занимаемся в свободное от сна время. Они же рассказали, что здесь неподалёку пасут стадо дойных коров и доят их два раза в день. Вдруг Володя встал, и со словами: «Пойду прогуляюсь», – пошёл вдоль палаток. Я решил, что у него здесь была знакомая, поскольку он так и не вернулся. Я же остался один с двумя девушками. Это был явный перебор. Развлекальщик из меня никудышный, да ещё после «дружеского напутствия» на лирику не тянуло. Ведь, наверное, они, бессовестные, сидели, курили, а сами думали, какой бы венерической болезнью меня заразить? А может, сразу двумя? Но тут они сами спасли меня от дальнейших переживаний, поднялись на ноги и, зевая, произнесли дуэтом:

– Пора спать, завтра рано вставать! А ты, парень, заходи в наш шалаш, гостем будешь.

Мне было грех отказываться от такого приглашения, тем более что альтернативой была ночёвка под открытым небом на сырой земле либо блуждание по ночному лесу в попытках найти свой лагерь, причём это могло закончиться ещё более плачевно. В общем, я забрался в палатку и улёгся на постель из свежего сена. Девушки прилегли рядом, с разных сторон от меня. Я оказался зажат между ними в прямом смысле слова, а в переносном – зажат психологически. Призрак венерических заболеваний так и бродил по тёмной палатке, плотоядно посматривая в мою сторону. Право, смешно, но мне было не до смеха. Я лежал на спине, скрестив руки на груди, боялся закрыть глаза и пошевелиться, чтобы нечаянно не коснуться потенциальных разносчиц заразы. Так я и лежал, как мумия, уставившись в потолок палатки. Девушки рядом мирно спали, и к утру сон всё-таки сморил и меня.

Когда я проснулся, было уже светло, и никого рядом не было. Девушки уже ушли на работу, так я их при дневном свете и не увидел. Тут подошёл Володя, и мы с ним двинулись в обратный путь. О своих ночных «подвигах» мы с ним друг другу не обмолвились ни словом. Вернулись в родной лагерь, и тут уже началась новая рабочая смена.

Но девчата что-то хмурились и не разговаривали с нами целый день. Особенно Валя Козлова, сестра Зои. Она старалась нас не замечать, отворачивалась, когда мы были рядом. Да и Дуся ей не уступала. Выходит, они объявили нам бойкот. Но этим вечером мы в «поход» не пошли, и уже на другой день сердца их оттаяли. Правда, иногда нам всё-таки припоминали эту прогулку и беззлобно подкалывали.

После десятидневной лесной жизни мы вернулись в Сугат, помылись в бане и получили два дня выходных. В первый день я сходил домой, повидался с сёстрами и мамой. На следующий день уже вернулся в Сугат. Вечером было ещё светло, мы с Володей прогуливались по главной улице деревни. Неспешно шли в сторону речки к мосту, когда заметили, что двое напали на одного – первый спереди, второй сзади. Агрессорами были местные, а защищался от них мой напарник Борис. Он размахивал кулаками, но противостоять двоим у него получалось плохо. Не успели мы к ним приблизиться, как увидели, что Боря снова замахнулся, чтобы дать в ухо нападавшему, но тот опередил его, ударив головой в подбородок. Борис дёрнулся назад, и тут стоявший за его спиной противник подставил ногу, и Боря упал навзничь. Пока драчун упивался победой, мы с Володей одновременно схватили его с двух сторон за руки. Он стоял спиной к нам и не видел, что к поверженному сопернику прибыло подкрепление. Для него это оказалось полной неожиданностью, в первые мгновения он даже принял нас за стражей порядка. Но когда сообразил, что к милиции мы никакого отношения не имеем, стал вырываться, громко матерясь. Между тем его подельник, видя, что соотношение сил изменилось, огрызнулся, вскочил на велосипед и был таков.

Тут Боря очухался. Мы решили проучить драчуна, пообещав его утопить. Подвели его к речке. Он пытался сопротивляться, но Борис подгонял его сзади пинками. Зашли по колено в воду, и мой напарник начал экзекуцию. Он окунал голову забияки и держал в воде, пока тот не начинал захлёбываться. Повторив для верности урок, мы отпустили его с миром. За всей этой кутерьмой, сидя на перилах моста, наблюдали ещё два наших коллеги – сугатские трактористы. Но они не пытались принять ничью сторону, держа нейтралитет, как швейцарцы во время войны. Похоже, всё происходящее их забавляло, поскольку они сидели, ухмылялись и так и не сдвинулись с места до окончания представления. Глазели на нас и прохожие, но мы на них не обращали внимания и делали своё «подлое» дело.

На следующий день моя младшая квартирная хозяйка Аня сказала, кого мы вчера искупали. Им оказался Козлов, брат двух девушек, хорошо мне знакомых – Зои и Вали. Зоя упоминала, что у неё есть брат, но с ними он не живёт. Аня ещё добавила, что он сидел в тюрьме и, выйдя оттуда, стал жутко блатным и сильно этим кичился. В чём заключался их конфликт, я так и не узнал. Борис на мой прямой вопрос уклончиво ответил, мол, «шерше ля фам». Можно было предположить, что зазноба бывшего зэка Козлова оказывала определённые знаки внимания Борису. Это было неудивительно, как-никак, парень он был что надо: шутник, певец, баянист – таких девушки просто боготворят!

Аня была недовольна тем, как мы наказали Козлова:

– Как-то по-детски вы с ним обошлись, надо было его хорошенько побить! Я бы на вашем месте… – она намекала на нашу трусость, попрекая тем, что мы его ни разу не ударили. Я обиделся:

– Вот ты на своём месте это и сделай!

– И сделаю, если понадобится! – расхрабрилась она. Впрочем, Аня действительно была девушкой с крутым бескомпромиссным характером. Представлялось: свяжи такой руки, она будет своих противников зубами грызть. А зубы у неё были немного крупноватые, но белые и ровные. Она была красивая: блондинка с голубыми глазами, среднего роста, чуть полноватая, но в то же время гибкая и подвижная, одним словом, спортивная. Цветом волос и телосложением Аня была похожа на отца. На прогулки, в гости она всегда надевала белое платье, которое выгодно оттеняло её загорелую кожу, во всяком случае, те её участки, которые было прилично открывать. В клуб Аня не ходила, предпочитая спортивную площадку. За клубом был небольшой школьный стадион, именно там она со своим братом Павликом проводила свободное время. Когда я ещё ходил в клуб, часто видел их играющими в мяч. Они были в спортивной форме и смотреть на них было любо-дорого. После «дружбы врозь» с Валей Постранак, я перестал посещать клуб, и постепенно, ненавязчиво Аня взяла надо мной «шефство». Как-то пригласила меня на спортплощадку. Я пришёл после работы, уже в девятом часу и узрел необычную игру в мяч руками, да ещё и через сетку. Участвовали две команды, в одной из них играли Аня и Павлик. Они довольно ловко передавали мяч друг другу мягкими движениями пальцев рук, а потом перекидывали через сетку другой команде, которая, в свою очередь, возвращала мяч обратно. Я эту игру видел впервые. Иногда мне предлагали попробовать, но я отказывался, боясь показаться неумехой, особенно перед более молодыми игроками.