Виталий Федоров - Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969

В один из первых вечеров в Сугате я пришёл в клуб и попал на концерт художественной самодеятельности. И увидел на сцене ЕЁ – красивую, нарядную, отбивающую чечётку под зажигательную мелодию. Да так красиво работающую ногами, что у меня аж дух перехватило! В руке у неё был разноцветный красивый платочек, которым она помахивала в такт музыке. Я такое видел впервые. Второй раз она появилась на сцене в составе песенного квартета. Пела она тоже хорошо, но не была солисткой. После окончания концерта объявили: «Для всех желающих будут организованы танцы». Большинство артистов самодеятельности переместилось со сцены в общий зал. И ОНА в том числе. Села на лавочку недалеко от меня. Чувствовалось, что она устала после концерта.

Когда рядом с ней освободилось место, я немедленно его занял. Она заинтересованно, без тени пренебрежения на меня посмотрела. Чуть заикаясь от волнения, я пригласил её на танец; она согласилась. Во время танца мы познакомились. Я узнал её имя – Валя. Поинтересовался, далеко ли она живёт от клуба, не позволит ли проводить до дому? Она ответила, что её дом почти напротив клуба, на второй же вопрос не ответила. При следующем танце я позволил себе её рассмотреть поближе. Она была выше меня ростом, на целый свой каблук. Тёмно-русые волосы, голубые глаза, стройная фигура, на вид серьёзная и знающая себе цену. Среди всех присутствующих девушек Валя выделялась своей красотой и статью.

Но меня удивило, что за весь вечер ни один молодой человек к ней не подошёл. С девушками она общалась, они о чём-то болтали, над чем-то смеялись. Внезапно она засобиралась:

– Я пошла домой.

– А я с вами, – слова выскочили у меня машинально.

Валя пошла к выходу, я поспешил за ней. На улице было уже темно. Мы перешли на другую сторону улицы и дошли до её дома. Она продекламировала:

– Вот моя деревня, вот мой дом родной.

– Очень приятно, – не в рифму ответил я. – Может, ближе познакомимся?

Она пожала плечами:

– Может быть.

Всё-таки мы разговорились. Она кратко рассказала о своей семье: матери, братике и сестрёнке. Отца, конечно, не было – как у большинства в то время он погиб на фронте. Сама она работала бухгалтером в совхозе. Я тоже немного рассказал о себе. За разговорами незаметно пролетело минут тридцать-сорок. Напоследок назначили встречу на завтра – в клубе после девяти вечера (я работал до восьми ноль-ноль). Ещё договорились перейти на «ты». Так, почти официально прошла наша первая встреча. С её стороны я не заметил никаких особых эмоций, сам же как всегда при первой встрече и знакомстве волновался и переживал.

На следующее утро я как обычно пришёл на смену. Мы ещё не поехали работать, как моя прицепщица Дуся, прищурившись и заглянув мне в глаза, ехидненько поинтересовалась:

– Кого это ты вчера из клуба провожал?

– Можно пока я не скажу? – ответил я вопросом на вопрос. Но не тут-то было, Дуся продолжала наступление:

– Да все знают, что ты Постраночку провожал!

– Какую ещё Постраночку? – удивился я. Дуся начала хохотать:

– Ты хоть имя-то у неё спросил?!

– У кого? – растерялся я. Тут Дуся упала на траву и начала кататься по ней, хохоча и приговаривая:

– Ой, умру от смеха! Ой… Так женится и фамилии не спросит! Ха-ха-ха!

Как следует отсмеявшись, она встала и начала мне втолковывать:

– Постраночка – мы так её зовём – это Валентина Постранак, понял?

– Впервые слышу эту фамилию, но я понял, о ком ты.

– А ты знаешь, она всех парней, что к ней клинились, отбортнула. Они от неё отступили, и она осталась одна.

Значит, я занял пустующее место, решил я. Чем-то меня заинтриговало словосочетание «Постраночка отбортнула», и я его несколько раз мысленно проговорил. Хм, «отбортнула». В конце концов я решил больше ничего не выяснять ни у Дуси, ни у Вали, а просто сходить на свидание. Тут как раз подошёл трактор под управлением Бориса, и мы стали принимать смену. К «весёлому разговору» больше не возвращались.

Вечером после работы я привёл себя в порядок и сразу отправился в клуб. Там уже было много народу, среди них я заметил и Валю. Танцы были в разгаре. В перерыве между танцами, когда гармонист сделал перекур, девчата, сидевшие рядом с Валей, принялись её уговаривать сплясать что-нибудь эдакое. Видимо, репертуар у неё был обширный. Когда гармонист вернулся, Валентина встала, подошла к нему и заказала: «Цыганочку – с выходом!» Гармонист взял первые ноты, и она, характерно и красиво взмахнув руками, пошла в пляс. Танцевала Постраночка так мастерски и воодушевлённо, что любо-дорого было смотреть. Плясали не только её ноги, но и всё тело было очень пластично, руки и плечи двигались в такт музыке. С ней никто не осмелился соперничать – ни девушки, ни юноши, она выступала одна. Остальные сидели и любовались, я тоже был очарован её красотой и мастерством. Когда закончилась музыка и танец, все зааплодировали, и я, наверное, громче всех.

Чуть позже я пригласил Валю на танец и сделал ей несколько комплиментов. А когда в круге танцующих мы с ней оказались у входной двери, я предложил:

– Пойдём погуляем, а то здесь жарко.

Она охотно согласилась, и мы, ни с кем не простившись, ушли из клуба. К главной улице Сугата примыкали и пересекали её ещё три, одним словом, деревня была большая, жителей много. И вот я иду по улице под руку с красивой девушкой и мирно беседую.

– Кто тебя научил так красиво танцевать?

– Мама, – ответила Валя. – Она хорошо танцевала под гитару, на которой играл отец. А я с малых лет была шустрая, неугомонная, старалась во всём подражать маме. Она учила меня танцевать чечётку, я с удовольствием училась.

– Ты же просто талант! – вставил я свои «пять копеек».

– Ой ли? – засмеялась она.

– Тебе надо пойти учиться, и танец, который ты любишь, станет твоей профессией, – настаивал я.

– Мне пока нельзя учиться, – вздохнула девушка. – Нужно содержать семью. Мама работает в колхозе, получает раз в году и то полуфабрикат.

– Как я тебя понимаю! У меня похожая ситуация, пришлось даже школу бросить, чтобы работать. Осенью мне в армию, может, новую специальность приобрету.

Так мы с ней гуляли до полуночи, разговаривая обо всём и ни о чём конкретно. Расставаясь, договорились о следующей встрече. Я её обнял и поцеловал в щёчку.

Встречались мы с ней по пять вечеров подряд с перерывами тоже на пять вечеров. Таков был график моей работы. А выходной был всего один в десять дней, и тогда я стремился сходить домой к маме и сестрёнкам, а вечером возвращался на свидание с Валюшей – так я её иногда называл. Дружба наша длилась около двух месяцев. Мы с ней гуляли, обнимались, целовались, но не более того. Девушка Валя была строгих правил, даже не позволяла прогулки после полуночи в рабочие дни.