Виталий Федоров - Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969

И вот в такое время нам с Витей Соловьёвым в один день дали выходной – неожиданное и приятное совпадение. Погода была тёплой и солнечной. Мы решили совместить приятное с полезным и пойти на берег горной речушки, которая брала своё начало от снегов, не успевающих растаять за наше короткое лето – даже при сорока градусах жары. Наверное, толщина этих снегов несколько десятков метров. Ещё воды в речку добавлял родник, находившийся чуть выше намеченного нами места отдыха.

Мы ни у кого не спрашивали разрешения – выходной же. Взяли по карабину, подсумок патронов. У повара попросили чего-нибудь перекусить. Для пользы дела захватили запасную пару обмундирования, которая уже давно «просила мыла». А для развлечения взяли письма, фотографии родных, друзей и подруг. Ещё захватили с собой два полотенца и одно байковое одеяло.

Экипированные таким образом, отправились в путь. Скоро подошли к речушке. Здесь её ширина была метра три, а глубина всего-то полметра.

А по камушкам, круглым камушкам

Кристально чистая вода бежит!

Кругом зелёная трава и цветы. Мы выбрали удобное место на бережку, где можно было позагорать. Постелили одеяло, разложили там же оружие. Но сперва решили заняться делом. Постирав обмундирование, разложили его для сушки на траву. А затем разделись и улеглись загорать.

Начали перечитывать письма. Я как раз получил очередное письмо от Ани с фотографией, на которой она с двумя подружками стояла в полный рост. Витя поинтересовался:

– Которая Аня?

Я решил пошутить и указал на одну из подружек.

– Симпатичная. Но я думаю, это не Аня, – раскусил меня друг.

– Тогда попробуй угадать.

– Ты же сам говорил, какая она волевая и решительная, – ответил Витя и безошибочно указал на Аню, стоявшую в середине. – Только она может так выглядеть.

Тут Витя, мечтательно потянувшись, заявил:

– Я женюсь на девушке с неблагозвучной фамилией. Пусть она мне всю жизнь будет обязана за красивую фамилию.

– А я женюсь на какой-нибудь Федоре, и буду «федориным горем», – в тон ему ответил я.

– Если захочешь, будет у тебя Федора. О, кстати, у нас в селе живёт хорошенькая девушка по фамилии Фёдорова. Хочешь, я дам тебе адрес – напишешь ей. Она бывшая воспитанница детского дома.

– Нет, спасибо, – отказался я. – Я пока воздержусь, у меня Аня есть.

«А я лежу на пляжу и в небо гляжу». Мы перекусили тем, что нам дал повар. И начались наши воспоминания о гражданской жизни. Мы сошлись в том, что особенно нам здесь не хватало – вы не поверите! – леса, который нас с Витей «сопровождал» всю жизнь до службы.

Нам пришла шальная мысль искупаться в жгуче-холодной воде горной речушки. Добравшись до её середины, выяснили, что лечь или окунуться там невозможно – не позволяла глубина и каменистое дно. Мы стали поливать друг друга ледяной водой, зачерпывая её руками, смеялись, кричали. Бррр… Было холодно, но весело. Наше обмундирование, ранее выстиранное, давно высохло. Мы решили простирнуть и то, в котором пришли. Теперь нам почти на год должно хватить чистых гимнастёрок и брюк.

Загорели мы в меру, особо не усердствовали. Когда начинало припекать солнце, мы прикрывались полотенцами. Между тем день стал клониться к вечеру. В 18:00 мы должны быть на боевом расчёте – в это время кончался наш выходной. Как выяснилось позже – единственный выходной на «пляже» за всю мою службу. Мы собрали в охапку свои вещи, оружие – на плечо и пошли на заставу. А прибыв на место, я обнаружил пропажу бумажного пакета с письмами и фотографиями. Я сказал Вите о потере. До боевого расчёта ещё оставалось время, и мы вдвоём решили вернуться к месту отдыха. Однако ни по дороге, ни у речушки пакета мы не нашли. А ведь командиры нам строго наказывали: нельзя выбрасывать на улицу конверты с адресами, ведь они при сильном ветре могли очутиться за границей, и их могут использовать в провокационных целях турки. «Поэтому, если вам письма не нужны – сжигайте, – говорили нам. – А если нужны, то храните в вещмешках».

Я расстроился и решил, что завтра, после наряда, снова пойду на поиски. А тут, в неслужебной обстановке на улице встретил меня начальник заставы и поинтересовался:

– Фёдоров, что приуныл?

Ну я ему и рассказал о потерянном пакете.

– Ты пограничник, и должен уметь анализировать. Думай, где ещё он может быть. Найдёшь – доложишь.

– Слушаюсь! – ответил я. Он пошёл проводить боевой расчёт, а я встал в строй.

На другой день, после ночного наряда мне снова пришлось отправляться на поиски. На этот раз я не просто смотрел, но и пытался «анализировать». От заставы к роднику шла дорога. По ней возили воду в бочке, установленной на дроги, в которые запрягалась лошадь. Однажды и я набирал там воду, а когда бочка была наполнена, попросил у старшины проехать верхом на лошади. «С такой-то мордой верхом? Дойдёшь пешком!» – ответил мне старшина. Он, конечно, пошутил, но я впервые услышал в свой адрес слово «морда». В общем, две трети пути к месту нашего отдыха проходили по этой дороге, а потом следовал резкий поворот налево к речушке, по траве и камушкам, где мы уже успели протоптать тропинку. Ничего я опять не нашёл ни по пути, ни у речки.

А вот на обратном пути я заметил, что от дороги влево ответвляется тропинка. И тут меня осенило. Из родника носили воду не только на заставу, но и для буйволов, которые проживали в загоне более десяти дней (о них я расскажу в следующей главе). Я свернул на эту тропинку. Хотя она довольно далеко отклонялась от прямой дороги, решил – чем чёрт не шутит. И вот, пройдя половину пути по этой тропе, я увидел свой пакет. Лежит, родненький, и ждёт меня. Подобрал его и с радостью чуть не бегом побежал на заставу. Видимо, мы с Витей были так увлечены интересной беседой, что не заметили, как отклонились от прямой дороги. Почти за сутки по этой дороге никто не прошёл, иначе бы пакет подняли и отдали мне (во всяком случае, я так думаю). Витя мне не встретился, видимо, спал после ночного наряда. Я зашёл к начальнику заставы доложить о находке.

– Где нашёл пакет? – спросил он.

– На тропе буйволов, недалеко от загона.

– Да, увлеклись ребята, даже не запомнили, где шли, – как бы про себя произнёс он.

На территории, охраняемой нашей заставой, произошло событие, которое стало, возможно, известно в МВД и МИДе.

В дневное время со стороны Турции перешло границу целое стадо домашних буйволов и буйволиц (голов с полсотни). Первым обнаружил этих «нарушителей» часовой заставы, который находился на вышке и смотрел в бинокль. Он сообщил о происшествии на заставу по телефону. Находившийся на том фланге наряд подтвердил его донесение. Этому наряду и дали задание подогнать стадо ближе к заставе. Старшина же быстро собрал свободных солдат для сооружения загона. Уже к вечеру довольно прочный загон был готов, и в него загнали всё стадо. Было это недалеко от родника и горной речки, про которую я рассказывал в предыдущей главе.