Елена Съянова - Маленькие трагедии большой истории

Начался второй акт: в Аббевиль прибыл палач Сансон. «Вот, мотайте на ус, – говорили старики молодежи. – Каково там теперь этому кавалеру?! Уж страху-то натерпится!» Пошли слухи: якобы де ла Барр, в шутку, попросил палача казнить его одним ударом, не изуродовав. «Он такой красавчик, этот де ла Барр!» – говорили дамы. Несколько знатных особ даже приехали в Аббевиль, чтобы познакомиться с героем событий, когда того, после всего пережитого наконец выпустят.

Третий акт еще больше раззадорил публику. Видимо, власти решили как следует проучить этого красавчика и устроить показательное зрелище для толпы. Де ла Барра с дощечкой на груди со словами «Нечестивец, богохульник и окаянный святотатец» повезли к церкви, чтобы он перед папертью публично покаялся. Юноша отказался, заявив с улыбкой, что невиновен. Затем процессия двинулась к эшафоту. Поднявшись на него, де ла Барр продолжал улыбаться, хотя при виде орудия казни в руке Сансона эта улыбка дрогнула и слегка перекосилась. Тем не менее, молодой человек, по закону жанра, демонстративно протянул руку и попробовал лезвие на остроту. Палач велел ему встать на колени. Кавалер вскинул голову и громко воскликнул, что будет дожидаться смерти стоя. Ему зааплодировали. Толпа на площади затаила дыхание. Многие в этот момент пожалели, что все так быстро закончится: сейчас объявят, что добрый король помиловал преступника и…

Внезапно над толпой что-то сверкнуло, ослепив зрителей. В следующее мгновение все увидели, как де ла Барр, пошатнувшись, стал медленно валиться. Когда его тело распростерлось на помосте, голова точно отскочила и покатилась. Это палач Сансон нанес удар, позаимствованный у арабов – удар, мгновенно рассекающий шею и позвоночник.

Толпа ахнула, отпрянула, раздались вопли, истерические рыдания, проклятья… Толпа получила зрелище, которого не ждала, не предвкушала, никоим образом не была на него настроена, и оно вызвало взрыв такого негодования!

Тот, кто летом 1766 года отправил строгое предписание палачу Сансону довести дело до конца, просчитался. Смерть де ла Барра никого не успокоила и не удовлетворила, напротив – возмутила всю Францию.

Впрочем, кто принял это варварское решение: сам ли добрый король или серые кардиналы – так и осталось невыясненным. Словно сама Судьба, своею твердою рукой, нанесла очередной удар по подпоркам режима, чей фундамент уже сгнил до самого основания.

Весенним утром 1934 года в одном из парижских скверов сидел старик. Смотрел на играющих детей, слушал пение птиц, грелся на солнышке. Грубый голос огромного города тонул в распустившейся листве и почти не тревожил слуха.

Но этот город никогда не бывал спокойным: вечно в нем что-то волновалось, вспыхивало, бунтовало… За тот час, пока старик сидел на своей лавке, мимо сквера уже дважды прошагала бодрая молодежь, что-то выкрикивая, чем-то размахивая. Но в ушах старика пели птицы и щебетали дети, а глаза были подернуты тонкой пеленой равнодушия.

Очередное «дефиле», из десятка крепких парней протопало мимо сквера, полоща флагом со свастикой и выкрикивая короткую фразу. Одно слово из нее, застряв в листве, повисло над головой старика. Он нехорошо вздрогнул; потом задрал голову и посмотрел – прямо и пристально, как смотрят в самого себя. Это слово и был он сам, точнее – его имя, несчастное имя, которое и через десятки лет не желала забыть его жестокая родина.

Сорок лет назад молодой, хорошо обеспеченный, талантливый, ценимый начальством офицер генерального штаба Альфред Дрейфус служил Франции согласно понятиям о чести, долге и совести. Независимый, гордый человек, всем сердцем любивший свою Францию, всей плотью вросший в ее уклад, традиции, историю, нравы… Про таких говорят – полностью ассимилированный. Но еврей. Единственный в генеральном штабе французской армии. И когда в мусорной корзине немецкого посольства было найдено порванное бордеро – препроводительное письмо, явно шпионского содержания, заметавшаяся мысль начальства уцепилась за спасительную соломинку – Дрейфус! Это потом они признаются, что просто запаниковали. Потому что более неудачного кандидата в шпионы было поискать! Это потом они скажут, что в душе-то сразу заподозрили мота и ловеласа Эстергази… А тогда… «Дело Дрейфуса» начало стремительно набирать обороты, втягивая в себя великих и малых, перемалывая судьбы, круша репутации, убивая. Это тянулось годы… Генштаб, в котором выявился продажный шпион, пытался отмыться; политики, напротив, желали «замылить» расследование с «панамской аферой», так и не доведенное до конца, и переключить общественное негодование на юдошпиономанию…

Следствие по «делу Дрейфуса» ничего не смогло доказать. Но чем очевидней становилась его невиновность, тем яростней пылала ненависть.

5 января 1895 года офицера Альфреда Дрейфуса подвергли унизительной церемонии гражданской казни на Марсовом поле, затем сослали на Чертов остров – скалу в две мили длиной и полмили шириной. И французы, кажется, проглотили эту несправедливость…

Но в той Франции еще жили титаны – Жан Жорес, Эмиль Золя… Да и сама страна, несмотря на взрыв антисемитизма, не пошла дружными рядами по губительному пути! Франция раскололась: «дрейфусары» во главе с Жоресом объявили войну военной диктатуре, замаячившей на горизонте нового века; «антидрейфусары» вели улицу на штурм еврейских магазинчиков.

Бои между «дрейфусарами» и «антидрейфусарами» шли с переменным успехом, меняя правительства, министров, президентов…

В 1899 года, когда у власти находилось министерство Вальдека-Руссо, начался второй процесс по «делу Дрейфуса». Когда обвиняемый появился в зале, все ахнули: сорокалетний старик. Но пройдет еще пять лет судебных заседаний и отчаянной борьбы. И только в июле 1906 года, ввиду «отсутствия всякого повода к обвинению», Дрейфусу объявят, что его приговор отменен.

Через два дня он будет восстановлен в правах, вернется на службу и получит чин майора. Правда, тут же выйдет в отставку, но во время Первой мировой вернется в армию и окончит войну в звании подполковника. Будет награжден орденом Почетного легиона. В общем, проживет достойную жизнь, в которой просто больше уже не будет счастья.

Теперь, по прошествии времени, видно, что «дело Дрейфуса» стало своего рода толчком к великому французскому землетрясению, во время которого прочное устояло, устаревшее, фальшивое – рухнуло и рассыпалось в прах. Уйдут в историю многие религиозные ордена. В 1904 церковь удалят из сферы образования; в 1905 отделят от государства. Наконец объединятся социалисты: в том же 1905 году будет создана Французская социалистическая партия. «Дело Дрейфуса» ударит по репутации страны, ослабит позиции Франции в противостоянии Германии. Неблаговидная роль армейского командования подхлестнет пацифистов… накануне-то войны!