Роже Мартен дю Гар - Семья Тибо. Том 2
- Название:Семья Тибо. Том 2
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Художественная литература
- Год:1972
- Город:Москва
- ISBN:1.0 — Scan: Irbys27; OCR, Formatting, BookCheck: час
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Роже Мартен дю Гар - Семья Тибо. Том 2 краткое содержание
Роман-эпопея классика французской литературы Роже Мартен дю Гара посвящен эпохе великой смены двух миров, связанной с войнами и революцией (XIX — начало XX века).
На примере судьбы каждого члена семьи Тибо автор вскрывает сущность человека и показывает жизнь в ее наивысшем выражении — жизнь как творчество и человека как творца.
Перевод с французского Инн. Оксенова, Н. Рыковой, Д. Лившиц, Н. Жарковой.
Примечания М. Машкина и И. Подгаецкой.
Иллюстрации Б. Заборова.
Семья Тибо. Том 2 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Два скверных дня. Вчера вечером внутритрахеальная инъекция гоменолового масла. Но инфильтрат и повышенная чувствительность гортани затруднили процедуру. Они возились со мной втроем. Бедняжка Бардо совсем упарился. Я проспал целых три часа. Сегодня немножко полегче.
Среда, 23 октября.
Новая доза дигиталина, кажется, немного эффективнее. Заметил, что, когда я не полностью теряю голос, я чаще заикаюсь. Прежде это бывало редко и всегда означало у меня глубочайшее внутреннее смятение. А сейчас это, должно быть, просто признак упадка физических сил.
Газеты. Бельгийцы в Остенде, в Брюгге. Англичане в Лилле, в Дуэ, в Рубе, в Туркуэне. Неудержимое наступление. И зловещая медлительность обмена нотами между Германией и Америкой. Однако говорят, что Вильсон добился, как предварительного условия, реформы имперской конституции и введения всеобщего голосования. {178} 178 Стр. 872. …Вильсон добился… реформы имперской конституции и введения всеобщего голосования. — Политические реформы в Германии были вызваны внутренними причинами (желание предотвратить революционный взрыв и сохранить империю), давление США имело лишь второстепенное значение. В прусском ландтаге был принят закон о всеобщем голосовании (на выборах в Пруссии); 26 октября рейхстаг принял закон, по которому Германская империя превращалась в парламентарную монархию.
Это было бы неплохо. Добиться затем отречения кайзера. Завтра или через полгода? Пресса не перестает твердить, что внутри страны волнения. Не надо обманываться: немецкая революция может ускорить события, но и усложнит их. Ибо Вильсон, кажется, твердо решил вести переговоры только с прочной властью.
24 октября.
Нет, я не завидую обычному неведению больных, их наивным иллюзиям. Сколько глупостей наговорено об отсутствии иллюзий у врача перед лицом смерти. Думаю, напротив, что это отсутствие иллюзий поможет мне держаться. И, быть может, до самого конца. Знание — не проклятие, а сила. Я знаю. Я знаю, что происходит во мне. Я вижу разрушительное действие болезни. И оно мне интересно. Я слежу за стараниями Бардо. Любопытство это в какой-то мере и поддерживает меня.
Хотелось бы глубже проанализировать все это. И написать Филипу.
Ночь с 24-го на 25-е .
День провел сносно. (Я уже не вправе быть слишком требовательным.)
Дневник — оружие против «призраков».
Три часа ночи. Бесконечная бессонница, и над всем властвует мысль о том, что исчезает вместе с человеком в небытии. Сначала я уходил в эти мысли с каким-то отчаянием, считал их верными. Напрасно. Смерть уносит в небытие лишь очень немногое, самую малость.
Я старательно, терпеливо выуживаю из прошлого свои воспоминания. Совершенные ошибки, тайные интриги, мелкие постыдные поступочки и т. д. И каждый раз я спрашиваю себя: «А это, это тоже полностью исчезнет вместе со мной? Разве это и в самом деле не оставило никакого следа нигде, кроме как во мне самом?» Целый час я бился, стараясь отыскать в моем прошлом нечто содеянное мною, какой-нибудь выделяющий меня среди других поступок, о котором я мог бы с уверенностью сказать, что он остался только в моем сознании, только, — ни малейшего продолжения, никаких материальных или моральных последствий. Но не оказалось даже малейшего зародыша мысли, который после моей смерти не мог бы дать всходов в памяти других существ. И для каждого против канцлера из моих воспоминаний я в конце концов находил вероятного свидетеля, кого-нибудь, кто знал или мог догадаться, кто жив еще, должно быть, и сейчас и кто после моей смерти может случайно вспомнить о том, что… Я ворочался в постели, мучимый необъяснимым чувством досады, даже испытывал унижение при мысли, что если я ничего не найду, не вспомню, моя смерть будет просто насмешкой, и я не могу утешиться даже тем, что унес в небытие нечто принадлежавшее исключительно мне, и никому больше.
И вдруг я вспомнил! Больница Лаэнека {179} 179 Стр. 873. Больница Лаэнека — Лаэнек Рене (1781–1826) — выдающийся французский врач, именем которого названа одна из парижских больниц.
, моя алжирочка!
Так вот оно, это воспоминание, единственным обладателем которого являюсь я сам! И которое исчезнет, исчезнет без следа в ту минуту, когда я перестану существовать!
Рассвет. Обессилел от бессонницы и не могу уснуть. Засыпаю на несколько минут и просыпаюсь тут же от приступа кашля.
Всю ночь боролся с воспоминанием-призраком… Разрывался между желанием написать свою исповедь, чтобы вырвать у небытия эту туманную повесть, и моим ревнивым желанием сохранить ее для себя одного; иметь хоть эту тайну, которая уйдет со мной в могилу.
Нет, не напишу ничего.
25 октября, полдень.
Слабость? Наваждение? Бред? С той ночи я представляю себе смерть только в связи с моей тайной , и я думаю уже не о своем исчезновении, а о том, что исчезнет воспоминание о случае в больнице Лаэнека. (Жозеф пришел ко мне поговорить о мире: «Скоро нас всех демобилизуют, господин доктор». Я ответил: «Скоро, Жозеф, я умру». Но про себя подумал: «Скоро не останется ничего от истории с маленькой алжиркой».)
И с этой минуты я как будто стал хозяином своей судьбы. Ибо разве я не властвую над смертью, если только от меня, от одной моей записи, от одного моего признания зависит, станет или нет моя тайна достоянием небытия.
Перед вечером.
Не мог удержаться и заговорил об этом с Гуараном. Конечно, ничего определенного не сказал. Даже не намекнул на маленькую алжирку, даже не назвал больницу Лаэнека. Как ребенок, которому невтерпеж скрывать какой-нибудь секрет и который кричит всем и каждому: «А я знаю, знаю и не скажу». Я заметил, что ему стало неловко, даже страшно. Решил, очевидно, что я сошел с ума. И я насладился, должно быть, в последний раз, досыта удовлетворив свое тщеславие.
Вечер.
Пытался дать отдых голове — просматривая газеты. И в Германии тоже военная каста старается сорвать мирные переговоры. Говорят, что Людендорф возглавляет оппозиционную партию против канцлера {180} 180 Стр. 874. …Людендорф… против канцлера… — Германский генерал Эрих Людендорф (1865–1937), фактически в 1918 г. стоявший во главе военной диктатуры, выступил 24 октября с демагогическим требованием отменить тяжелые условия перемирия и продолжить войну. Это имело целью переложить ответственность за исход войны с командования на правительство. Через два дня, 26 октября Людендорф вышел в отставку.
, которого он публично обвинил в измене, в намерении вести переговоры с Америкой. Но общее стремление к миру оказалось сильнее. И самому Людендорфу пришлось уйти в отставку. Хороший знак.
Заходил Гуаран. Зловещая речь Бальфура. У англичан разыгрался аппетит: они говорят теперь о захвате немецких колоний! Гуаран напомнил мне, что еще год назад в палате общин лорд Роберт {181} 181 Лорд Роберт Сесиль (1864–1958) — член правительства Великобритании, ведавший в 1916–1918 гг. вопросами блокады.
Сесиль заявил: «Мы вступили в эту войну, не преследуя никаких империалистических завоевательных целей», (Вступить-то они вступили так, а выходят по-другому…)
Интервал:
Закладка: