Лина ТриЭС - Третья истина

Еще никогда ей не приходилось видеть такую странную сервировку: на больших, тяжелых тарелках были наложены вперемешку куски курицы, ломтики паштета, хлеб, вареная молодая картошка, редис, и все это увенчивалось веточками зелени. В громадных кружках с толстым дном поблескивал какой-то золотистый напиток.

— Благодарю вас, я уже завтракала, — нерешительно проговорила она.

— Что за разговоры я слышу? — воскликнул, уже пристроившийся к секретеру, Виконт. — Я голоден и добавочные реверансы делать не намерен. Садись…

Лежавшее на тарелках показалось Лулу таким аппетитным! Она ощутила зверский голод и возражать больше не стала. Какое это было удовольствие, держать в руках куриную лапку, макать в соль цельную картофелину или редиску, заедать все веточками мяты и укропа.

— А это что? Вино? — Лулу двумя руками подняла кружку и сунула в нее нос.

— Квас, — коротко бросил Виконт. — Пей. Вкусно.

Глядя с каким аппетитом он ест, Лулу спросила:

— А куда вы так рано уехали, не успев позавтракать?

— Дела государства, — подмигнул тот, энергично жуя.

С едой покончили очень быстро, на блюде остался один кусочек грудинки. Лулу потянулась к нему, чтоб составить композицию с редиской, хрустевшей во рту, но наткнулась на руку Виконта, также зависшую над кусочком белого мяса, и поспешно отдернула свою. Виконт торжественно взял курицу, с серьезнейшим лицом примерил, разделил ровно на две части и протянул Лулу ее долю. Лулу, которую охватил дикарский восторг от еды без вилок и ложек и от его серьезности, с хохотом выхватила мясо и, набив рот, слезла со стула.

Через пять минут Лулу стояла коленями на кресле, придвинутом к столику с фрегатом, а Виконт с упоением говорил об оснастке парусных кораблей, а заодно о знаменитых мореплавателях и пиратах. Колумб, Магеллан, Америго Веспуччи, Васко да Гама потрясали воображение Лулу. Кид, Флинт и Роджер со своими командами поочередно вплывали в комнату, приглашая ее на борт бригантин и каравелл. Зеленые волны шумели вокруг Лулу, пронзительно кричали попугаи на неведомом берегу, богатые корабли, груженые кофе и сандалом проплывали мимо. Лулу как раз пошла на абордаж, когда в дверь торопливо постучали и раздался громкий, ломающийся голос: «Поль Андреевич, вас зовут в гимнастический зал, гости приехали! А господин Каледин говорит, ваши сыновья недурны, кто обучал? А отец говорит, я вам сейчас фехтовальщика покажу — настоящее чудо. Послал меня, чтобы я вас позвал, а я — стремглав наверх…»

Тараторя, Дмитрий распахнул незапертую дверь и буквально остолбенел:

— Павел Андреевич??

Виконт пригладил растрепавшиеся волосы и повернулся к нему:

— Очень внятно излагаешь! Я все понял. Ступай, скажи, что я сейчас приду!

С трудом оторвавшись от созерцания сестры, Дмитрий в молчании удалился.

— Что ж. Пошли. — Виконт протянул Лулу руку.

Досадуя на выскочку Дмитрия, она неохотно позволила вывести себя из комнаты.

— А про книги, а про картину, а про Александру Невскую, а про пистолеты? Они от настоящих пиратов??? Когда же вы расскажете? Вы же обещали мсье Виконт? — Осмелев, настойчиво приставала к нему Лулу.

Тот пробормотал что-то утвердительное, кивнул и, оставив Лулу на лестнице, вернулся к себе.

Переполненная впечатлениями и огорченная внезапным концом, Лулу все еще стояла на лестнице, когда Виконт, переодетый, со шпагой снова оказался перед ней.

Лулу просияла было, но он сказал:

— Нет, нет, отбой, Александрин. — Взяв ее за плечи, свел вниз, отсалютовал шпагой и скрылся в дверях зала. Не успела Лулу перевести дух, как появилась захлопотанная Антонина, торопливо приговаривая:

— Мамаша не велели вам никуда из комнаты выходить. Это приказ отца. И в коридор не ходите. Здесь в зале чужие офицеры, бороться будут… А я вам пирожков принесу!

Не вслушиваясь, Лулу махнула рукой и, когда девушка убежала, пошла в свою комнату. На стуле еще валялись голубое и бежевое платья, значит, с утра никто сюда не заходил. Лулу показалось, что с тех пор, как она плакала тут на полу, прошел целый век! Сколько всего было! Вот бы, в самом деле, плавать по морям… Она непременно открыла бы хоть остров какой-нибудь. Виконт сказал, и сейчас в Океании сколько угодно неоткрытых островов. А есть, оказывается, и такие, что то появляются, а то погружаются в воду! Шутники-острова! Их открыли, а они — бац! — и пропали. А есть, как это он говорил, мираж? Видишь, вот он, остров, открывай пожалуйста, и горы и леса, а на самом деле — просто обман! Только кто же обманщик, Лулу не успела спросить. А пираты? Есть ли они поныне? Ах, если бы противный Дмитрий не помешал….

От возбуждения Лулу была не в состоянии находиться на одном месте. Походив взад-вперед по комнате, она подошла к двери. Интересно, что там происходит? Почему ей не велели выходить? Антонина сказала, будут бороться на шпагах, то есть фехтовать. А что если… Александрин… конечно, очень-очень тихо, очень осторожно, тоже посмотрит, как они сражаются? Что в этом плохого? Она вышла, огляделась. В коридоре никого не было, голоса матери и тетки доносились откуда-то снизу. Еще несколько шажочков вперед, и стали слышны мужские голоса из гимнастического зала. Вот говорит отец… ему отвечает чей-то гнусоватый голос… а это? Это лязгает оружие! Как-то Лулу ходила подглядеть за уроком братьев, но они делали такие скучные вещи: приседали, крутили рукой со шпагой, подпрыгивали, висели на шведских стенках…было совсем неинтересно и она быстро ушла. А сейчас…она сделала щелочку в двери… сейчас там шел настоящий бой!

Группа военных, вместе с отцом, стояла спиной к дверям и мешала обзору. Но все же было видно, что смуглый усач-офицер яростно нападал на кого-то. Шпага в его руках просто сверкала. Он притоптывал ногой, делал широкие выпады, подпрыгивал и что-то выкрикивал. Высокий худой офицер, загораживающий Лулу картину, наклонился к уху соседа, и Лулу увидела Виконта. В отличие от противника, он почти не двигался. Ей показалось, что и шпага в его руках движется лениво, вроде, нехотя. Лулу забеспокоилась: усатый побеждает! Ага! Вот Виконт шагнул вперед, выпад и … опять завертел шпагой, как бешеный, тот, другой. Длинная спина вернулась в первоначальное положение, и Лулу приходилось просто сворачивать шею, чтобы хоть что-нибудь увидеть. Неужели Виконт так и не соберется с силами? Раз — шпаги скрестились, два — противник уже совсем близко к Виконту. Шпаги скрещиваются над головами… От волнения Лулу все шире открывала дверь. Он же просто устал! С утра ездил «по делам государства», потом прыгал с ней по креслам и поел не так уж много… Может, войти и сказать это? Ее, конечно, накажут,… но этот усатый так нагло наступает, наверное, целый день отдыхал, готовился…