Анита Диамант - День после ночи

Девушка с толстыми косичками, упрятанными под синюю косынку, принесла шерстяной платок и накинула его на плечи Шендл.

– Меня зовут Нина, – сказала она. – Добро пожаловать в Бейт-Орен. Добро пожаловать в Эрец-Исраэль. Ты действительно такая замерзшая или просто выглядишь так?

– Замерзшая и грязная. Где тут можно помыться?

Девушка похлопала Шендл по спине:

– Не думаю, что у тебя будет на это время.

И ушла.

– Это как понимать? – удивилась Леони. – Мы что, не останемся здесь на ночь?

Шендл нечего было ей ответить – она знала не больше других. На пороге появилась Теди. Хлопчатобумажная рубашка-ковбойка и пара брюк, стянутых на талии красной ленточкой, были ей чуть велики. Теди походила на длинноногую двенадцатилетнюю девочку-подростка.

Шендл улыбнулась этой перемене:

– Ты прямо как местная.

– Подозреваю, что так и было задумано, – кивнула Теди. – Девушка, которая дала мне эту одежду, сказала, что им нужна помощь на кухне. Но когда я пришла туда, меня тут же выпихнули, велели отдыхать.

– А где Зора? – спросила Леони.

– Куда-то ушла с Эсфирью и Якобом. По-моему, они собрали всех детей и повели их к медсестре. Якоб так устал, что даже есть отказался, бедняга. Чего нельзя сказать обо мне, я не откажусь. Передайте-ка мне хлеб и все, что у вас там еще есть.

Вошли три вооруженных бойца, в одном из них Шендл признала человека с рацией. Он поднял руку и объявил:

– Друзья мои. Товарищи. Британцы послали сюда солдат. Поэтому мы решили, что вам будет безопаснее в кибуце Ягур. Это недалеко, автобусы уже готовы. Отъезжаем через несколько минут, так что берите вещи и идите к главным воротам. Быстрее, нельзя терять ни минуты.

Поднялся недовольный ропот, однако беглецы из Атлита засуетились, вскакивая, рассовывая по карманам оставшиеся фрукты. И лишь Леони скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула.

– Сегодня я никуда не поеду.

– Не глупи, – попросила Шендл. – Это вопрос безопасности.

– И все-таки я рискну, chérie. Я шагу не могу ступить. – Леони показала свои распухшие, окровавленные ноги.

– Тебе к врачу нужно! – ахнула Теди.

– Все, что мне нужно, – это мыло, антисептик и поспать. В общем, если никто не возьмет меня на руки и не понесет, я с места не двинусь. – Она повернулась к Шендл: – Не беспокойся за меня. Я знаю, что тебе хочется поехать. Поезжай, пожалуйста. Я тебя прошу.

Шендл наблюдала, как другие покидают столовую, и боролась с искушением броситься следом. Но один взгляд на Теди и Леони решил этот вопрос.

– Я остаюсь, – сказала она.

Вошла Зора, все еще в своем изорванном и грязном платье, бледная от усталости.

Леони налила ей чашку чая, а Теди намазала маслом кусок хлеба.

– А вы в курсе, что они собирались разбудить детей и отвезти их бог знает куда? – сказала Зора между глотками. – Я сказала, что Якоб никуда не поедет. Он даже вздрагивает во сне – так устал. Эсфирь вообще вне себя. Чего они от детей хотят?! Остальные мамаши со мной согласились. Пришлось устроить небольшой мятеж. Так что мы остаемся.

– Ты просто молодец, – одобрила Леони. – Я тоже никуда не поеду.

– И я остаюсь, – заявила Теди.

– И я, – добавила Шендл.

Внезапно Зора уронила голову на грудь. Подруги тревожно переглянулись.

– Зора! – тихонько позвала Леони.

– Устала я просто, – прошептала Зора, до глубины души тронутая беспокойством подруг. – Сейчас все идем ко мне в барак – хотя здесь их не называют бараками. Это «домики». Так вот, у меня в домике есть душевая с горячей водой. Они даже приготовили чистую одежду. Правда, не факт, что на нас эти шмотки будут так же хорошо смотреться, как на Теди.

Зора привела их в просторную комнату с шестью узкими койками, очень просто обставленную, но ничем не напоминавшую прежний барак. На полу коврики, на окнах занавески, по углам комоды и ночные столики. Стены пестрели фотографиями молодых людей, щурившихся на солнце.

Леони настояла, чтобы Шендл первой вымылась в тесноватой жестяной кабинке. «Это приказ, командир». Шендл понимала, что следует поторопиться, чтобы остальные тоже успели принять душ, но мыло с ароматом сирени и флакон настоящего шампуня заворожили ее. Она дважды намылила голову и едва не заснула, смывая пену. Потребовалась вся сила воли, чтобы заставить себя выключить кран.

Леони была следующей. Первым делом она тщательно отмыла свои израненные ноги. Мыло сначала щипало, но скоро теплая вода успокоила боль. Леони запрокинула голову, закрыла глаза и подставила лицо под тугие струи. Ей казалось, что она за тысячу миль от Атлита, за миллион миль от Парижа, в полной безопасности.

Зора порывисто скинула грязную одежду и начала с головы, надеясь оттереть все остальное, пока будет смываться пена, Но шампунь попал в глаза, и из ее затеи ничего не вышло. А потом закончилась горячая вода, и слезы покатились градом – уже не из-за шампуня, а от огорчения. Зора прислонилась к стене и в изнеможении сползла на пол, обхватив голову руками. Ни матери, ни брата, никого... Она оплакивала все свои сосчитанные потери и бесчисленные раны.

Теди завернула кран. «Ну-ну, будет», – сказала она и, укутав Зору в полотенце, принялась растирать ей руки и ноги, пока та не согрелась. «Поплачь, поплачь», – приговаривала она, расчесывая спутанные Зорины пряди и помогая натянуть мягкую фланелевую ночнушку. Зора кротко повиновалась, даже позволила Теди отвести себя к койке возле Шендл и Леони, уже видевших десятый сон.

Четыре девушки спали. Их не тревожили ни свет, ни ходившие взад-вперед на цыпочках девушки из кибуца, ни рев легковушек и грузовиков снаружи, ни визг тормозов, ни громкие крики. Они проснулись, только когда Нина, девушка с косичками, пришла сказать, что британцы требуют выдать сбежавших заключенных.

– Вы можете остаться в кибуце, – сказала она. – Но на улице ведите себя так, будто вы – из наших. Если ваш иврит хромает, лучше помалкивайте. И делайте вид, будто все понимаете. Держитесь.

Зора пошла разыскивать Эсфирь и Якоба, а Шендл, Леони и Теди влились в поток людей, направлявшихся к главным воротам. Забор с колючей проволокой и высокие ворота из проволочной сетки были до боли знакомы, но цветочные клумбы, велосипеды, веревки для белья говорили о том, что это не тюрьма, а дом.

Шендл первой пробралась к забору, откуда они с Ниной могли наблюдать за тем, что происходит. Четыре британских военных грузовика стояли по ту сторону, на дорогу высыпали солдаты.

По эту сторону забора мужчины также расхаживали вооруженными – нисколько не скрываясь от британцев.

– И чего мы все тут столпились, – посетовал один из них, оценивающе разглядывая противника. – Людей надо по всему периметру выставить. Мы же не знаем, с какой стороны бриты полезут.