Дмитрий Петров - Юг в огне

— Догогуша! — кричал молодой моряк в форме русского офицера, капитана II ранга. — Здгаствуй, годной!.. Какими судьбами?

Константин не сразу узнал моряка, но, пристальнее присмотревшись, догадался, кто ему кричал. Это был один из офицеров гвардейского экипажа, иностранец по происхождению, служивший в русском флоте, Шапран дю Леррэ, с которым Константин познакомился на одном из приемов, устраиваемых Красновым в атаманском дворце в Новочеркасске.

— Здравствуйте, капитан! — подойдя к нему, протянул руку Константин.

— Здгаствуй, догогуша, — фамильярно обнял его пьяный моряк и расцеловал. — Люблю донских казаков за их лихость и отвагу… Господа! обернулся он к компании иностранных и русских офицеров, сидящей за столом, и заговорил по-французски, затем по-английски: — Это ж герой тихого Дона!.. Казак! Примем его в свою компанию.

Пьяные офицеры восторженно поддержали предложение дю Леррэ и шумно окружили Константина, пожимая ему руку и похлопывая по спине.

Константин не отказался и присел на предложенный ему стул. Пили виски, пили и русскую водку. Шумели, кричали, спорили, пели песни — всяк на своем языке. Гремела музыка.

Константин, хмелея, прислушивался к тому, что говорилось за столиками.

Какой-то сухопарый английский моряк, дымя трубкой, цедил сквозь зубы молодому французу:

— Знаменательное выступление Ллойд Джорджа по русскому вопросу не является неожиданным для тех, кто внимательно следит за извилистой политикой английского премьера со времени заключения мира… Если в начале войны Ллойд Джордж, бывший «заложник демократий» в кабинете Асквита, безболезненно очутился в лагере лорда Норклифа, то с наступлением мира ему предстояло совершить обратный скачок… Он снова стал рядиться в запыленную тогу народного трибуна… А что за этим кроется? Болтовня. Демократическая фразеология… Я вам прямо скажу, что Ллойд Джордж всегда был и будет чуждым вековым традициям парламентской Англии… Оппозиция правительству фабрикуется вне стен Вестминстера… Да, да, именно так! Ведь пал же Асквит жертвой внепарламентской оппозиции. Падет и Ллойд Джордж… Падет, уверяю вас…

Константин, хотя и охмелел, но болтовня пьяного англичанина его заинтересовала. Он ближе подсел к нему.

— Ллойд Джордж, — продолжал английский моряк, — идет по линии наименьшего сопротивления. Это особенно ярко сказалось в его русской политике… Одной рукой он помогает России бороться с большевиками, а другую протягивает, чтобы снова все это отнять… Вот военный министр Черчилль — это другое дело… Английская поддержка России, борющейся с большевиками, всегда тесно связана с именем Черчилля. Черчилль всегда прям и честен…

— Вы правду говорите, — проронил француз.

— Но и тут дело с заковыркой, — хитро усмехнулся англичанин и пыхнул дымом из трубки. — Черчилль много делает для белой армии. Все мы это знаем. Но, как бы ни было значительно влияние военного министра в этом вопросе, за свой страх и риск он не стал бы транспортировать Деникину, Богаевскому или Колчаку столько снаряжения и обмундирования… Дело в том, что Ллойд Джорджу выгодно на эту роль выдвинуть Черчилля, а самому оставаться в тени, чтобы в нужную минуту почетно «отступить»…

— А тут ведь дело еще и в том, — заговорил по-английски француз, нам, иностранцам, трудно разобраться в русской проблеме… Национальные русские элементы кричат о вандализме большевиков. Большевики вопят о том, что белые хотят реставрировать царский режим. Окраинные дипломаты жалуются на подавление их национальных стремлений. Могут ли европейцы в этой неразберихе отличить здоровые требования от политического шарлатанства?..

Англичанин хотел что-то ответить, но в это время дю Леррэ шумно о чем-то заспорил с длинным красивым черноусым французским офицером. Все, смеясь, окружили их, прислушиваясь к их спору.

— Давайте дегжать паги? — кричал дю Леррэ.

— Давайте, — кипятился французский моряк. — Я докажу смелость французского матроса… Едемте, господа, ко мне на судно… Я покажу вам нечто такое, отчего вы придете в бешеный восторг.

— Едем!.. — раздались вокруг раззадоренные голоса. — Едем!..

Веселой, шумной толпой, набрав с собой вина и водки, все направились к капитанскому катеру, раскачивающемуся на волнах у берега. Когда компания офицеров уселась в катер, он, зафыркав, рванулся и, прыгая по волнам, резво помчался к белотрубому французскому стационару «Леврис», стоявшему на якорях на рейде.

Константин, помахав фуражкой поехавшим офицерам, совсем охмелевший пошел в гостиницу спать…

Через пару дней, получив документы на проезд в Англию, Константин занял каюту на пароходе «Фредерика» и поплыл…

Пассажиров на корабле было мало: с десяток русских, бывших сановников да фабрикантов, уезжавших с семьями, деньгами и драгоценностями из смутной России за границу, три итальянца, возвращающихся на родину, два американских летчика и английский майор — тоже летчик, со своим секретарем.

В кают-компании тоскливо и скучно. Тема разговоров одна и та же гражданская война в России. К Константину подсел английский майор и стал рассказывать ему, как он воевал в Египте и, потерпев там на самолете аварию, переломил себе ноги.

— До сих пор еще чувствую боль в ногах, — пожаловался он.

Потом майор стал хвастаться новыми изобретениями Англии и области авиации.

— У нас такие есть изобретения, что произведут полный переворот в воздухоплавании.

Болтовня англичанина надоедала Константину, он шел на палубу и, стоя у борта, тоскливо смотрел на волнующееся море, лениво покачивающее пароход. В солнечной ряби волн, кувыркаясь, играли стада дельфинов… Они то выскакивали из воды, то ныряли, и в прозрачной воде были видны их темные, подвижные тела.

На душе у Константина было сумрачно. Раздумывая о своей поездке, он только теперь стал понимать, что его попросту выпроводили из Новочеркасска, чтоб не мешал…

«Ах, какой я дурак! — думал он с горечью. — Попался на удочку, как какой-нибудь олух».

Константин испытывал страшные муки ревности. В такие минуты он смертельно ненавидел Веру, готов был ее убить, будь она сейчас около него. Но гнев скоро проходил, и на сердце появлялась нежность к жене.

Улыбаясь, Константин мечтал уже о том дне, когда вернется домой из Англии. Какие это будут счастливые минуты!.. Он непременно добьется генеральского чина. Займет подобающее положение в обществе. У него красивая жена… Ему будут завидовать…

Осенью 1919 года для Советской страны создалось угрожающее положение. Хорошо подготовленные и снаряженные белые армии под командованием Деникина перешли в наступление еще в июне. Вскоре ими был захвачен Харьков, затем на другом фланге фронта — Царицын. В июле белые вышли на линию Царицын Балашов — Поворино — Новохоперск — Белгород — Богодухов — Александровск.