Ян Мо - Песнь молодости

Хоу Жуй и недавно принятые в партию Мэй Хуэй и Хань Линь-фу окружили У Юй-пина и слушали его тихую и проникновенную декламацию. Лю Ли принесла чай и присоединилась к ним. Стихи выражали сокровенные думы молодых людей и поэтому захватили их.

— «Возвестят петухи неизбежное утро…» — замечательно! Как говорится, «у каждого это на уме, да не на языке», — доставая чашки, сказала Лю Ли.

В этот момент пришли Дао-цзин и Сюй Хуэй.

Хоу Жуй без лишних слов, по-деловому тут же открыл собрание. Затем слово взяла Дао-цзин. Она говорила, делая ударения на особенно важных местах:

— Товарищи, обстановка такова: после сформирования «антикоммунистического автономного правительства восточной части провинции Хэбэй» стало назревать создание другого правительства предателей — Хэбэй-Чахарского политического совета. Над родиной нависла серьезная опасность. Это ставит перед нами новые задачи. «Декларация от первого августа», провозглашенная партией, выдвинула необходимость объединения всех сил для прекращения гражданской войны и совместного выступления против японской агрессии. Поэтому мы должны как можно быстрее привести в движение тех, кто стоит на передовом рубеже защиты отечества. Конкретно будем говорить о Пекинском университете, который прославился своей борьбой во время «Движения 4 мая». За истекшие год-два он плетется позади других. Троцкисты, гоминдановские фашиствующие молодчики и прочие реакционные подонки развили здесь необычайную активность. Хотя за последнее время произошли изменения в лучшую сторону, однако этого далеко не достаточно. От нас требуется как можно скорее найти пути к изменению существующего положения. Наступает решительный момент. Вот почему мы и собрались сегодня.

Сюй Хуэй сидела в углу. На ее худом лице была довольная улыбка. «Как выросла Дао-цзин за эти несколько месяцев!» — думала она. Слушая сегодняшнее выступление Дао-цзин и наблюдая за ней, Сюй Хуэй вспомнила, как несколько лет назад Дао-цзин боялась даже выкрикнуть лозунг во время демонстрации на стадионе.

— Хочу сказать товарищам еще одну новость, — продолжала Дао-цзин. — Ли Хуай-ин, наша «королева», сильно изменилась в лучшую сторону. Причина — об этом нельзя говорить спокойно! — заключается в том, что ее опозорил японский офицер под покровительством местных предателей. Нам понятны ее гнев и страдания. Я вместе с Лю Ли говорила с ней. Это повлияло на нее, теперь она с нами. Перемена, происшедшая с Ли Хуай-ин, очень положительно сказалась на нашей работе, — закончила Дао-цзин.

Сюй Хуэй посмотрела на собравшихся.

— Товарищи! Международное и внутреннее положение также очень благоприятствуют нашей борьбе. Трудящиеся массы угнетенных стран мира поднимаются на героическую борьбу за национальное освобождение. Абиссиния борется против итальянских захватчиков. Египет — против английских. Все это вдохновляет китайский народ. У нас на родине Красная Армия победоносно дошла до севера Шэньси, где встретилась с нашими партизанскими соединениями. Это имеет огромное значение в нынешней обстановке. Партия недавно опубликовала обращение к народным массам Северного Китая, призывая их к совместному отпору врагу.

Несколько слов о наших студенческих делах. В студенческом движении в Бэйпине после четырехлетнего затишья сделан крупный шаг вперед. Манифест десяти учебных заведений Бэйпина и Тяньцзиня расширил рамки нашей деятельности, содействовал образованию Ассоциации студентов Бэйпина и Тяньцзиня. Во многих высших и средних учебных заведениях неизмеримо вырос авторитет нашей партии. Мы объединили широкие массы студентов и учащихся, оторвали их от древних книг и вовлекли в борьбу. Теперь о Пекинском университете. Я знаю, что мы понесли здесь в свое время крупные потери. Поэтому многие студенты впали в пессимизм и ни о чем, кроме учебы, не хотят слышать. Мы должны пробудить и сплотить их, вырвать из оцепенения. Первым шагом к этому, как мне кажется, должно быть создание общеуниверситетского Союза студенческого самоуправления. Нам следует взять в свои руки эту организацию, с тем чтобы она шла в ногу со всем городским студенческим движением. — Сюй Хуэй ясными глазами посмотрела на каждого из присутствующих, помолчала и заговорила снова: — Надо только иметь в виду, что нашим лозунгом должна быть борьба за национальное освобождение. Нам не следует повторять левые лозунги, чтобы не оттолкнуть тех, у кого еще недостаточно развито классовое сознание. В прошлом мы преждевременно раскрывали наши планы и поэтому не раз терпели урон.

Началось обсуждение предстоящей работы. Собрание затянулось до глубокой ночи.

Молодежь расходилась в приподнятом настроении. Дао-цзин и Сюй Хуэй продолжали разговор, шагая в темноте.

— Тебе нужно закрепить успех с Ли Хуай-ин, — сказала Сюй Хуэй. — Нужно будет обратить внимание и на Ван Сяо-янь, при удобном случае вернуть ее на нашу сторону. Следует собрать как можно больше фактов, разоблачающих подлинное лицо Ван Чжуна. Лишь только так удастся изолировать эту шайку и нанести ей сокрушительный удар.

— Ты права! — крепко пожала ей руку Дао-цзин.

Поздний вечер в начале декабря. В порывах холодного северного ветра кружатся бесчисленные снежинки. Безмолвные улицы и переулки покрыты сплошным белым ковром.

Дао-цзин при свете лампы что-то пишет. Рядом еле теплится печка. Вдруг в дверь раздается стук. Это Цзян Хуа. Он пришел, невзирая на пургу. Дао-цзин помогает ему отряхнуть снег и раздувает печку.

— Снег идет? Холодно? — спросила она, подавая чашку кипятку. Ее лицо озарилось радостной улыбкой. — Знаешь, Цзян, сегодня союз, наконец, создан и принято решение вступить в Ассоциацию студентов Бэйпина и Тяньцзиня.

Цзян Хуа подошел к огню, с улыбкой посмотрел на Дао-цзин и ничего не ответил, как будто все это уже было ему известно.

Дао-цзин возбужденно продолжала:

— Спасибо партии за то, что прислала к нам Сюй Хуэй. Ты не представляешь, как я обрадовалась встрече с ней! С ее приходом работа пошла гораздо лучше. Не знаю, как у других, а у нас с курсом на Единый антияпонский национальный фронт не так-то все гладко было. Даже члены партии кое-чего сначала не понимали. Думали, что временное объединение с гоминданом — капитуляция. Сейчас картина совсем иная: основная масса студентов сплочена, а реакционеры изолированы. Ван Сяо-янь на собрании сидела с опущенной головой, как побитая, не смея смотреть людям в глаза. У Юй-пин на глазах у девятисот студентов разоблачил обезьяну Ван Чжуна. Нам удалось достать его расписку в получении денег от гоминдановского горкома, и У Юй-пин при всех зачитал ее. Студенты были вне себя от гнева. Ругаясь на чем свет стоит, они выгнали его с собрания. Хорошие новости! Правда?