Ян Мо - Песнь молодости

Ван Сяо-янь, стремясь сохранить серьезность, смотрела на свою обычно молчаливую подругу, которая с неожиданным красноречием рассказывала ей эту романтическую историю. Затем, не выдержав, Сяо-янь засмеялась и проговорила:

— Так-то ты выполняешь данное тобой слово! Юн-цзэ, наверное, уже заждался тебя. Интересно, как отнесется он к твоему первому опозданию?

— А чего мне бояться! Пусть немного подождет, ничего с ним не случится. Да, и по правде сказать… ты себе представить не можешь, как он любит меня! — Дао-цзин смутилась и покраснела.

Ван Сяо-янь рассмеялась.

— Действительно, не представляю себе, как он любит тебя!

Ван Сяо-янь любила подругу за живой ум, решительность, за любовь к книгам. Будучи воспитанной в интеллигентной семье, она все равно не могла сравниться с ней в этом. Сяо-янь сочувствовала Дао-цзин и осуждала ее мачеху и отца. Она всегда горячо помогала подруге и любила ее, как старшая сестра. Но она, конечно, не могла согласиться с некоторыми поступками и взглядами Дао-цзин, которые считала неподходящими для девушки. Однако, зная, что не сможет убедить Дао-цзин, она никогда ей об этом не говорила. Правда, между ними иногда происходили небольшие размолвки, но они, как правило, оканчивались тем, что Ван Сяо-янь начинала первая улыбаться, и все шло по-старому.

— Ну, дорогая Линь, я от всего сердца желаю тебе счастья! — сказала Сяо-янь. Она всхлипнула и, сняв очки, вытерла навернувшиеся на глаза слезы.

Дао-цзин растроганно посмотрела на нее, взяла ее руку в свои и, тоже улыбаясь через силу, сказала:

— Сяо-янь, не беспокойся! Я не позволю себе опуститься. Я буду достойна твоей дружбы…

Линь Дао-цзин и Юй Юн-цзэ начали жить вместе. Две их небольшие комнатки, обставленные в китайском стиле, всегда сверкали чистотой. На книжной полке стояла старинная фарфоровая ваза, на столе — ваза с цветами. На стене висели две фотографии: одна — Льва Толстого, а другая — увеличенный фотопортрет Дао-цзин и Юй Юн-цзэ. Эти фотоснимки были в изящных зеркальных рамках. В их комнатах веяло теплом, уютом, спокойствием. Казалось, что здесь всегда царит весна.

Юй Юн-цзэ был совершенно счастлив. Он сумел завоевать сердце девушки, которую так нелегко было покорить! Это наполняло его душу гордостью. По утрам, перед уходом на занятия, Юй Юн-цзэ, обнимая жену и глядя в ее чистые глаза, говорил:

— Дорогая, жди меня! Я скоро вернусь!

Словно отправляясь в дальний путь, он задерживался в дверях, чтобы бросить еще один прощальный взгляд на нее.

В полдень, когда Юй Юн-цзэ возвращался, он прежде всего целовал жену, затем садился у маленького обеденного столика и, барабаня пальцами по щеке, с довольной улыбкой спрашивал:

— Обед готов? Что ты сегодня приготовила? Рис и яичница? Прекрасно! Я очень люблю, когда ты сама готовишь. Дао-цзин, до чего же мы с тобой счастливы!

Действительно, Дао-цзин чувствовала себя счастливой. Теплота и участие, которые проявлял к ней Юй Юн-цзэ, согревали и успокаивали ее измученную душу. Он прилагал все силы, чтобы сделать ее семейное гнездышко уютным. Хотя Дао-цзин и Юй Юн-цзэ ютились в двух маленьких комнатушках, Дао-цзин считала, что она живет несравненно лучше, чем в Бэйдайхэ.

Однако с течением времени в душе ее начало расти чувство неудовлетворенности и беспокойства. Иногда она полушутя говорила мужу:

— Ты учишься в университете, у тебя есть книги и есть дело, которым ты занят, а я?.. Есть ли такое дело у меня?

Успокаивая ее, Юй Юн-цзэ говорил:

— Ну и что? Очень многие жены профессоров нашего университета закончили институты, а некоторые даже учились за границей, но теперь сидят дома: ухаживают за мужьями, воспитывают детей. Дао-цзин, если тебе скучно, помогай мне подбирать научные материалы, переписывай их. Если это тебе не нравится, изучай кулинарию, учись шить. Кроме того, ведь мы не вечно будем с тобой вдвоем… — Говоря это, он нежно целовал ее руку.

— Юн-цзэ, почему ты всегда так говоришь?.. — Дао-цзин отдергивала руку и с упреком смотрела на него. — Прежде, когда мы жили в Бэйдайхэ, твои взгляды казались мне такими широкими, а твои мысли — такими богатыми! Мне особенно нравилось, когда ты говорил о людях, о литературе… А теперь? Ты постоянно твердишь то о еде, то о детях. Ты ведь знаешь, что я мечтаю о другом.

— Чего же ты хочешь? — спрашивал он, улыбаясь.

— Я хочу самостоятельности, хочу занять достойное место среди людей, хочу стать настоящим человеком!

— Я не против этого, — поспешно уступал Юй Юн-цзэ. — Я и прежде стоял за то, чтобы женщина освободилась от кухни. Это важная социальная проблема. Но ведь ты не можешь найти себе работу, что же теперь делать?

Однажды Дао-цзин обрадованно сказала мужу:

— Я нашла работу!

— Что? Нашла работу? — переспросил Юй Юн-цзэ, словно испугавшись чего-то. — Кто тебе помог?

Дао-цзин рассказала, что отец ее школьной подруги Ли Юй-мэй стал управляющим книжного магазина в Сидане [37] Сидань — район города Пекина, где находится большой пассаж. . В этом магазине сейчас как раз не хватает продавца, и Ли Юй-мэй говорила о ней со своим отцом. Она уже дала свое согласие и готовится завтра идти на работу.

Весь вечер Юй Юн-цзэ был в плохом настроении. Сидя за письменным столом, он пытался заниматься, но у него ничего не получалось. Подперев голову руками, он задумался. Дао-цзин же, напротив, была весела. Подняв голову от книги, она заметила, что Юн-цзэ чем-то обеспокоен, и легонько толкнула его:

— Юн-цзэ, что ты сегодня такой невеселый? Неужели не рад, что я нашла работу? Ведь это облегчит бремя, которое ты несешь.

Сильно сжав ее руку, он горячо заговорил:

— Дао-цзин, ты поступаешь неправильно! Подумай сама: через год с небольшим я кончаю университет. Я очень много думаю о своем будущем, о нашем с тобой будущем. Последнее время Ху Ши [38] Ху Ши — реакционный философ, долгое время жил в США, сейчас находится на острове Тайвань. и другие ученые ратуют за изучение древней классики. Сейчас особенно ценятся критические исследования по литературе. Поэтому сейчас я не особенно много читаю художественных произведений, посещаю только нужные мне лекции и хожу в библиотеку лишь для того, чтобы усовершенствоваться именно в области критики. В наше время вопрос о работе очень сложен. Но я уверен, что после окончания университета передо мной он не возникнет. И тогда наша жизнь, я думаю, станет намного лучше. Поэтому-то я не хочу, чтобы самый близкий мне человек метался из стороны в сторону. Тебе не следовало соглашаться работать продавщицей в этом книжном магазине. Кроме того, я хочу тебе напомнить о начальнике управления Ху, твоем бывшем «женихе». Ты не боишься встретиться с ним?