Ян Мо - Песнь молодости

На обоих этажах все было перевернуто вверх дном. Топот сапог, крики, ругательства, грохот сдвигаемых с мест вещей сливались в общий гул.

На втором этаже, в углу коридора находилась небольшая комнатка с табличкой «Обслуживающий персонал». Двери ее были плотно закрыты, и казалось, там никого нет. Молодой полицейский, проходивший мимо, внимательно посмотрел на деревянную табличку у двери и, пинком отворив дверь, вошел в комнату. Внутри было темно, окна — плотно закрыты, в нос ударил спертый воздух. Полицейский отступил на шаг. В полутьме он разглядел старика, который лежал на деревянной кровати, укрывшись толстым ватным одеялом. Старик был в маленькой войлочной шапочке, с полотенцем на лбу — он тяжело стонал. Полицейский поморщился, сплюнул и поспешно вышел, захлопнув за собой дверь.

До десяти часов утра полицейские и молодцы из «карательного отряда» городского комитета гоминдана шарили по всем этажам общежития, но так и не нашли Лу Цзя-чуаня, поимка которого обещала им награду и славу. Под конец, схватив нескольких студентов, они, озлобленные неудачей, убрались восвояси.

Дверь в комнату на втором этаже, где лежал больной старик, была приоткрыта, мимо нее взад и вперед сновали полицейские, а на кровати старого Вана — хозяина комнаты, лежал, замерев, в течение четырех часов Лу Цзя-чуань.

Когда в комнатушку донеслись гневные возгласы и ругательства студентов, Лу Цзя-чуань понял, что полицейские и шпики ушли. Он вскочил с постели и только собрался сорвать с головы шапку и полотенце, как в комнату вошел старый Ван. При виде молодого человека, одетого в его халат и шапку, он замер в изумлении. Но, разглядев Лу Цзя-чуаня, часто заходившего в общежитие к студентам, он моментально все понял. Старичок схватил его за руку и зашептал:

— Какой риск! Какой риск!.. Они за вами приходили?

— Может быть. Они же этим живут.

С этими словами Лу Цзя-чуань снял с себя одежду старика, аккуратно свернул одеяло на постели, затем вымел сор и открыл окно. Старый Ван неподвижно стоял с чайником в руках, удивленно наблюдая за Лу. Забыв о своих делах, он согнулся в почтительном поклоне, подошел к Лу Цзя-чуаню и забормотал:

— Эх-хе-хе! И эта компания еще называет себя каким-то там гоминдановским правительством, последователями Сунь Ят-сена! Да ведь они — извините меня — хуже разбойников! Да, многое я видел на своем веку. Стоит только какому-нибудь хорошему парню заговорить о спасении родины, о борьбе с японцами да начать читать книжки в красных переплетах, так у них поджилки трясутся, словно тот собирается раскапывать могилы их предков [58] Почитание предков в Китае было возведено в культ. . Он уже и коммунистический преступник — тут и партия красных, и студенческие беспорядки — все взвалят на его голову. Да, на моих глазах столько хороших ребят забрали, что и не перечесть!

Он вздохнул.

— Глаза б мои не смотрели на это! Эх, господин Лу, ну скажите вы мне, что это за жизнь? — брызгая слюной, тараторил старик.

Лу Цзя-чуань с интересом слушал старика, но тот неожиданно заговорил о другом:

— Да, вы ведь торопитесь, я больше не буду, не буду… Я всех вас очень люблю. Друзей у меня — студентов, таких, как вы, — много, но и арестовали их сейчас немало… Эх, заболтался я совсем, а вы же торопитесь! Но сейчас не выходите. Если вам нужно идти, я сначала выйду посмотрю, не застряла ли тут какая-нибудь ищейка. Вы подождите!

С чайником в руках старый Ван, крадучись, вышел из комнаты.

Через некоторое время старик вернулся и сообщил, что у входа действительно крутятся какие-то типы, похожие на шпиков, и что поэтому ему придется пока остаться здесь, а часов в семь, переодевшись у кого-нибудь из товарищей, он сможет воспользоваться вечерней суматохой и с видом фланирующего повесы выйти через ворота у Третьего корпуса.

Лу Цзя-чуань был сыном учителя начальной школы одной из деревень уезда Лэтин провинции Хэбэй. Именно в этих местах проходила в свое время революционная деятельность товарища Ли Да-чжао [59] Ли Да-чжао (1888–1927 гг.) — пропагандист марксизма в Китае, видный деятель Коммунистической партии Китая, один из ее основателей и первых руководителей. , и это помогло Лу Цзя-чуаню с ранних лет познакомиться с революционерами. Позднее, когда юноша приехал в Пекин и поступил в среднюю школу, он часто бывал у Ли Да-чжао, и тот терпеливо воспитывал его и развивал его теоретические знания и марксистские взгляды. Поступив в Пекинский университет, Лу Цзя-чуань стал одним из руководителей университетской партийной организации. После возвращения из поездки бэйпинских студентов в Нанкин, Лу Цзя-чуань был взят полицией на заметку, и за ним стали охотиться. По решению партии он был переведен из Пекинского университета на работу в партийный комитет Восточного района города, где ему было поручено руководство революционными кружками в нескольких высших и средних учебных заведениях.

Летом 1933 года бэйпинская организация коммунистической партии была почти полностью разгромлена. Немногие оставшиеся на свободе коммунисты работали в условиях жестокого террора и все время находились под угрозой ареста. Поэтому Лу Цзя-чуань не имел постоянного места жительства. Сегодня он ночевал в одном общежитии, а завтра мог оказаться в другом. Благодаря своей сообразительности и находчивости Лу Цзя-чуаню до сих пор удавалось избегать ареста.

Близился вечер, когда Лу Цзя-чуань вышел из университета; на улицах царило оживление. Смешавшись с толпой, он быстрым шагом направился в условленное место, где его ждали члены районного комитета партии. Пройдя немного, он как бы невзначай оглянулся и, убедившись, что за ним никто не идет, прибавил шагу.

В одном из переулков в районе Дианьмынь он остановился перед невысокими воротами с облупившейся краской. Взглянув на кусок кирпича, аккуратно прислоненный к высокому порогу, он едва заметно улыбнулся…

Войдя во двор, Лу Цзя-чуань направился к южному флигелю. Переступив порог, он приподнял шляпу и важно поклонился:

— Ого! Трое ждут одного!

Навстречу ему поднялась болезненная на вид, худая женщина лет тридцати. Она крепко пожала ему руку:

— Как ты поздно! Мы уж думали, что-нибудь случилось.

— Ну что может случиться, сестра Лю!

Лу Цзя-чуань взглянул на нее и подошел к квадратному столику, где лежали приготовленные для игры в мацзян кости; три человека, сидевшие за столом — женщина и двое мужчин, — с улыбкой смотрели на него. Женщина была очень молоденькая, в нарядном пестром платье; она встала, уступая ему место, и, кивнув головой, вышла.

Послышался стук костей. Глядя на троих товарищей, Лу тихо сказал:

— Все в порядке, начинайте.

Секретарь районной организации Дай Юй — молодой человек лет тридцати, в очках, за которыми прятались выпуклые рыбьи глаза, — начал серьезным голосом: