Владимир Меженков - Проклятие Ирода Великого

Песн. П. 6:8–9.

Читателя, привыкшего к тому, что в условиях, напр., Москвы – не самого отсталого в организации почтового дела города, в котором корреспонденция доставляется адресату в лучшем случае на 10–12-й день после отправки, – может удивить столь часто упоминаемый в нашей книге обмен письмами государственного, частного и конфиденциального характера и быстрота их доставки по месту назначения. Однако ничего удивительного в этом нет. Слово почта (от лат. posta ) означает «место стоянки для смены лошадей» (русск. аналог – ямы , откуда «ямщик», позже «станции»). Первые почтовые станции возникли в Древней Персии как государственные учреждения и до сих пор остаются таковыми в большинстве государств. Именно персидские цари стали устраивать на дорогах на расстоянии 20–40 км одна от другой станции для смены лошадей и ночного отдыха. У персов организацию почтового дела заимствовали греки, а у греков римляне. В Египте после прихода к власти династии Птолемеев на станциях велись записи о времени поступления и отправки корреспонденции. Август учредил cursus pudlicus – государственную почту, которая, с учетом первоклассных римских дорог и налаженного морского сообщения, сделала доставку корреспонденции адресатам сопоставимой по скорости с нашими днями. Существовало три виды оказания почтовых услуг: пешая, конная и курьерская. Дневная норма для пеших переходов составляла 30 км, конной – 75 км, курьерской – 200 км. Для доставки частной корреспонденции морем использовались грузовые суда, по суше – дилижансы, осуществлявшие также пассажирские перевозки. Жители поселений, где находились почтовые станции, обязаны были заботиться о почтовых служащих, обеспечивая их питанием и ночлегом, заботиться о лошадях и содержать в порядке приписанный к их поселению участок дороги, за что государство выплачивало им жалование из казны.

Песн. П. 4:16.

Там же, 5:1.

Акций – город и мыс на северо-западе Греции на берегу Амбракского залива (ныне гор. Арта и Артрийский залив). Славился древним храмом Аполлона, которого Октавий почитал как своего бога-покровителя. После поражения Антония 2 сентября 31 г. до н. э., Октавий приказал расширить и украсить этот храм, а в окрестностях Акция провести спортивные состязания в ознаменование своей победы и в честь Аполлона.

Марк Випсаний Агриппа – друг и сподвижник Октавия, ставший благодаря своим способностям видным полководцем и государственным деятелем Римской империи. Родился в Далмации в крестьянской семье. Гонимый нуждой, оказался в Греции, где познакомился и подружился со своим ровесником Октавием. После убийства Цезаря перебрался вместе с Октавием в Рим. В ходе гражданской войны между Антонием и Октавием сыграл решающую роль в победе при Перусии, затем участвовал в ряде европейских походов. В частности, вытеснил с правого берега Рейна на левый германское племя убиев и основал там римскую колонию, названную его именем – Агриппинова колония (Colonia Agrippinensias, совр. гор. Кёльн). Пользовался огромным влиянием на Октавия и во многом благодаря ему Октавий стал императором, получив имя Август («возвеличенный»). Забегая вперед, скажем: Агриппа на собственные средства построил множество общественных зданий и сооружений в Риме (в частности, Пантеон и водопровод), провел геодезическую съемку территории всей Римской империи, получил известность как литератор. Был женат на дочери Октавии от первого брака Марцелле, но в 21 г. до н. э. Август развел его со своей племянницей и женил на собственной дочери Юлии, овдовевшей после ранней смерти Марцелла Клавдия. Три сына Агриппы и Юлии – Гай Цезарь, Луций Цезарь и родившийся после смерти отца Агриппа Постум – умерли рано; дочь Агриппы и Юлии, Агриппина Старшая, родившаяся за два года до смерти отца, стала женой племянника будущего императора Тиберия – Германика, от которого родила девятерых детей, в их числе Калигулу – императора в 37–41 гг. н. э., и Агриппину Младшую, мать императора Нерона. Ирод, как мы увидим из дальнейшего повествования, подружился с Агриппой и назвал в его честь своего внука от Аристовула (второго сына Мариамны), который вошел в историю под именем Агриппа I; его сын (и, т. о., правнук Ирода и Мариамны), также названный Агриппой (28–92 гг.), известный нам по книге Деяния святых апостолов, стал последним царем Иудеи и с его смертью оборвалась династия Ирода Великого.

Шеол – евр. слово, которому соответствует греч. гадес , что часто не совсем верно переводится как «ад», «преисподняя», «царство мертвых». Саддукеи не верили в загробную жизнь. В этом отношении шеол скорее можно перевести как «пустота», соответствующая русск. проклятию «чтоб тебе пусто было» (не смерть, не мучения, не другая какая кара, а именно пусто ). По учению саддукеев, в шеоле, или в «пустоте», наступающей после смерти человека (суть – в могиле), «нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости» (Еккл. 9:10). Подобно греческим гедонистам (от греч. hedone – «веселье», «наслаждение», «удовольствие»), саддукеи считали, что человек рожден для максимально полного наслаждения жизнью, и именно стремление к вечному празднику является мотивом и целью поступков людей. Поэтому-то саддукеи поддерживали сильную царскую власть, ограждающую их от зависти черни, которой не дано в полной мере насладиться всеми радостями, которая предоставляет человеку жизнь. Удивительно, но факт: в Новом завете деятельность саддукеев обходится практически молчанием (не считать же, в самом деле, изгнание Христом торгашей-саддукеев из храма осуждением их образа жизни, или считать развенчанием их философии столкновения Христа с саддукеями, когда те обратились к Нему с вопросом: «Учитель! Моисей сказал: “если кто умрет, не имея детей, то брат его пусть возьмет на себя жену его и восстановит семя брату своему”. Было у нас семь братьев: первый женившись умер и, не имя детей, оставил жену брату своему; подобно и второй, и третий, даже до седьмого; после же всех умерла и жена. Итак, в воскресении, которого из семи будет она женою? ибо все имели ее»; и ответ Христа на этот не лишенный остроумия вопрос: «Заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией; ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах», см. Мат. 22:24–30; добавление же, сделанное к этому ответу Христом, и вовсе смазывает суть веры в воздаяние в загробном мире за дела, совершенные при жизни, ни в смысле награды, ни в смысле наказания: «Бог не есть Бог мертвых, но живых», см. т а м ж е, 22:32).

Геенна – греч. форма евр. гехена , или гехинном в значении «ад», «преисподняя», «царство мертвых». Встречается только в Новом Завете, что свидетельствует о появлении этого понятия не ранее конца IV – начала III вв. до н. э. (работа над Ветхим Заветом была завершена не позднее V в. до н. э., когда Ездра со своими учениками соединил все его книги в единое целое). Слово «геенна» произведено, предположительно, от названия Енномовой долины – некогда плодородной местности, начинающейся к западу от Иерусалима, далее сворачивающей на юг, пересекая дорогу на Яффу, затем приближающейся к Сиону и на востоке сливающейся с Кедронской долиной. По преданию, здесь евреи-идолопоклонники сжигали своих детей, принося жертву Молоху, откуда произошло другое название этой долины – Тофет (т. е. «гарь»). Читаем: «Сыновья Иуды делают злое пред очами Моими, говорит Господь; поставили мерзости свои в доме, над которым наречено имя Мое, чтоб осквернить его; и устроили высоты Тофета в долине сыновей Енномовых, чтоб сожигать сыновей своих и дочерей своих в огне, чего Я не повелевал, и что Мне на сердце не приходило. За то вот, приходят дни, говорит Господь, когда не будут более называть место сие Тофетом и долиною сыновей Енномовых, но долиною убийства, и в Тофете будут хоронить по недостатку места. И будут трупы народа сего пищею птицам небесным и зверям земным, и некому будет отгонять их. И прекращу в городах Иудеи и на улицах Иерусалима голос торжества и голос веселия, голос жениха и голос невесты; потому что земля эта будет пустынею» (Иер. 7:30–34). Впоследствии эта местность была превращена в городскую свалку, где сжигался мусор, а сама долина получила название «долина Ге-Хинном», или «огненная Ге-Хинном», превратившись в символ вечной муки грешников, и в таком качестве употребляется в Новом Завете.