Нелли Шульман - Вельяминовы – Время Бури. Книга первая

Меир отпер дверь квартиры. Переднюю усеивали коробки. Брат открыл свадебные списки в Bloomingdales и Tiffany. Рассыльные и почтальоны, каждый день, доставляли подарки. Меир предполагал, что вещи останутся в Нью-Йорке, на складе. На базе Хэнфорд пока не построили коттеджей для женатых офицеров. Набор столового серебра, или хрустальные вазы брату и Деборе были на западе ни к чему.

Аарон с Деборой собирались попросить о разрешении для капеллана Горовица переехать в научную зону. По соображениям безопасности, Деборе было запрещено жить на большой базе. Разрешение означало бы, что Аарону повысят уровень секретности. Меир отлично знал, что с его повышением усиливается и наказание, в случае разглашения информации.

У него, Ягненка, был самый высокий уровень.

Меир сложил пакеты на ореховый стол, загроможденный свертками. Хрустальную вазу прислал кузен Мэтью, вкупе с телеграммой о занятости. Извиняясь, что не сможет посетить свадьбу, майор желал новобрачным счастья:

– Самый высокий уровень…, – Меир посмотрел на хронометр, – самый высокий уровень…, – брат, завтра утром, перед свадьбой, ехал в микву. Дебора, вместе с Торой, побывала в раввинском суде. Затруднений никаких не возникло.

– Они все были очень милы…, – заметила миссис Фогель, за кофе, – я провожу девочку в микву. Придут раввины, для формальности…, – Амалия махнула ухоженной, с маникюром рукой, – а потом приедет парикмахер, на квартиру. Мы заказали лимузин…, – от квартиры миссис Фогель до синагоги было десять минут неспешным ходом, но без лимузина, с кожаными сиденьями, свадьба не была бы свадьбой. Платья будущей невестки Меир, конечно, не видел, но знал, что оно белого шелка, с лиловой отделкой. В букете Деборы тоже была горечавка. На свадьбу она надевала подаренное доктором Горовицем аметистовое ожерелье.

Отец взял Меира в магазин Tiffany, выбирать драгоценности для невестки. Рассматривая бриллиантовые кольца, Меир вспоминал тоскливый взгляд Ирены:

– Ей двадцать пять, а Деборе двадцать два. Ирена ждет предложения…, – Меир сомкнул пальцы на чековой книжке, в кармане куртки. Он бы мог купить кольцо прямо сейчас. Ожерелье запаковали в голубую коробочку, они с отцом ушли.

Меир очистил стол, свалив подарки в кресла. Он заставил себя отвести глаза от четкого почерка Мэтью, на поздравительной открытке.

Он размышлял об этом, в поезде из столицы, думал и раньше, на совещаниях, после убийства Кривицкого. Меир, упорно, называл случившееся убийством. Гувер, в очередной раз, ядовито заметил, что Меиру, с его беспочвенными обвинениями, прямая дорога в НКВД. Меир лично присутствовал при вскрытии. Он, с десяток раз перечитал врачебное заключение, и провел двое суток на коленях, с лупой, исследуя номер Кривицкого. Меир нашел волосы, светлые и темные. Кривицкий был светловолосым. Гувер расхохотался, вертя пакетик:

– Это твои собственные кудри, Ягненок. Ты навещал его номер, арестуй себя. Или уборщика…, – Меир сжал зубы:

– Мистер Гувер, я бы себя на электрический стул послал, если бы это помогло в расследовании дела. Номер мистера Кривицкого убирал негр. Мы не можем точно определить, кому принадлежат волосы, но невооруженным взглядом видно, что они не от негра…

Гувер зевнул:

– Уборщики поменялись сменами. Они не обязаны ставить нас в известность, о подобном…, – он окинул Меира зорким взглядом:

– Рановато ты на электрический стул собрался. Надо будет, – Гувер обрезал сигару, – мы тебя сами туда пошлем…, – за пять лет работы, Меир привык к шуткам босса и не обращал на них внимания.

– Самоубийство, – подытожил Гувер, выпустив клуб ароматного дыма, – незачем огород городить. Кривицкий трясся от страха, ему за каждым углом виделись агенты НКВД. Нервы не выдержали, – он вернул Меиру пакетик с волосами: «Сдавай дело в архив, Ягненок».

Меир написал в отчете об обеде, в ресторане «Вилларда», в ночь убийства Кривицкого. Патологоанатом не смог определить точное время смерти:

– От семи вечера до трех-четырех часов ночи…, – он пожал плечами. В семь вечера Меир простился с Кривицким, на пороге номера.

Покуривая сигарету, Меир рассматривал свое отражение, в большом, венецианском зеркале, над мраморным камином:

– У Мэтью тоже высший уровень допуска, как и у меня…, – майор отправился к телефону в десять вечера. Меир все проверил. Мэтью вызвали на стойку, но кузен попросил портье перевести звонок в кабинет управляющего. Майор Горовиц поднял телефонную трубку, портье опустил свою. Больше, как портье сказал Меиру, ему ничего известно не было. Через полчаса Мэтью, появившись в ресторане, велел заменить лобстера:

– Высший уровень…, – Меир затянулся сигаретой, – но нет никакой возможности проверить, кто звонил…, – Меир не поленился пройти с хронометром от «Вилларда», до отеля Кривицкого. Весь путь занял десять минут, в обе стороны. Меир угрюмо подумал, что за оставшиеся двадцать минут, можно было бы пристрелить двадцать перебежчиков.

Потушив сигарету, он стал накрывать на стол, кусая хот-дог:

– Зачем это Мэтью? Его никогда не замечали в левых взглядах. Он поддерживает Рузвельта, любой здравомыслящий человек так делает. Ирена тоже выходила, переодеваться…, – Меир подумал, что Ирена и кузен могут работать вместе. Он сидел в баре «Вилларда», разглядывая вычерченное, посекундное расписание злосчастного обеда:

– Гувер прав…. – Меир отхлебнул виски, – у меня паранойя. Ирена здесь не причем. И Мэтью не мог продаться русским…, – он тяжело вздохнул. Меир не стал спрашивать у Ирены, видела ли он Мэтью, когда выходила из ресторана.

– Незачем Ирену в такое вовлекать…, – Меир решил не доставать фарфор и серебро:

– Поедим с Аароном с пакета, как в детстве, в парке…, – высыпав на промасленную бумагу горячую, румяную картошку, он взял стаканы, из буфета. Кока-кола шипела, поднимаясь сладкой шапкой:

– Незачем. Пусть водит Дебору в салон Элизабет Арден и выбирает с ней туфли…,– Меир поморщился:

– Лучше будь порядочным человеком. Сделай, наконец, предложение. Ничего, что война. Аарон женится, и я должен…, – на камине стояла фотография дедушки Джошуа и бабушки Бет, с президентом Линкольном.

Доктор Горовиц принес ее из кабинета, чтобы показать Деборе.

– Дорогим Страннице и Страннику, героям Америки, с пожеланием семейного счастья. Авраам Линкольн, президент США…

Меир смотрел на улыбку Линкольна, на лица дедушки и бабушки:

– Линкольна не спасли. Русские не будут покушаться на Рузвельта, ерунда. Хотя они в союзе с Гитлером…, – Меир присел на край стола – если Гитлер не станет атаковать Советский Союз, если он придет сюда, в Америку, и русские ему помогут…, – Меир напомнил себе, что самолеты, способные пересечь Атлантику, можно посчитать по пальцам одной руки: