Лоренс Шуновер - Крест королевы. Изабелла I

— Отлично понимаю, ваше величество.

— Но вы настроены несколько скептически.

— Ваше величество!..

— Может, вы считаете, что мы планируем использовать эту буллу не один раз? — Твёрдой рукой он вписал в документ имя: Изабелла Трастамарская, инфанта Кастилии. — Эти чернила нельзя вытравить, дон Гуттиере, — с упрёком заметил он.

Чернила было не только невозможно вытравить. Фердинанд заметил, что они точно соответствовали чернилам Святой римской канцелярии — замечательное совпадение.

— Ваше величество, такое недостойное подозрение никогда не пришло бы мне в голову.

— Тогда вы не удивитесь, узнав, что святой отец, подписавший эту буллу, не Поль II, который в настоящее время занимает папский престол, но предыдущий Папа Римский, да будет священна его память, папа Пий II.

Карденас перекрестился.

— Я ни в чём не сомневаюсь, ваше величество. Конечно, это должен был быть папа Пий II, так как ваше величество получили эту буллу несколько лёг назад.

Действительно, это должен был быть умерший Пий II. Фердинанд знал об этом. Теперешний папа благоволил королю Генриху!

— Если бы кто-нибудь осмелился сомневаться в подлинности документа, — сказал Карденас, горя желанием оправдаться за свои сомнения, — то одна печать покойного первосвященника является убедительным доказательством, не говоря уже об оставленном пустом месте, зарезервированном дли имени невесты. Кроме того, всем хорошо известна графика Святой канцелярии, которая использована в этом документе.

— Вы это заметили? Это доказывает, что вы умный человек и благородный кабальеро. Великолепное изобретение святого Евгения IV эта графика Святой канцелярии.

Карденас не знал, что именно Евгений IV заменил в дипломатической корреспонденции святого престола новый рукописный шрифт, очень чёткий, на старомодный, готический. Фердинанд подозревал, что его отец ещё вчера сам не знал об этом.

Король Хуан осторожно посыпал мелким белым песком имя Изабеллы, чтобы чернила просохли и не были смазаны, когда свиток будет вновь свернут. Он повернулся к Фердинанду и обратился к нему, упоминая в первый раз его новый королевский титул:

— Я сделал всё, что мог, чтобы облегчить путь вашего величества в Кастилию к вашей невесте. — Затем с любовью заключил его в объятия. — Бог благословит тебя и сохранит до тех пор, когда мы встретимся вновь — если это произойдёт. Отправляйся в путь. И остерегайся замков Мендосы.

— Я буду помнить об этом, отец.

Ночью из Сарагосы выехал не один, а два отряда всадников. Первая группа, которая отправилась кратчайшим путём, самым быстрым, ведущим через основные города, состояла из торговцев заурядного вида с дешёвой кухонной утварью, громыхавшей в сундуках, притороченных к спинам чесоточных, страдающих шпатом клячах. Члены другой группы, ехавшие на богато украшенных лошадях, в одежде знатных кабальеро, отправились окольными путями, особенно остерегаясь замков семьи Мендоса, таким образом представляясь подозрительными для любого королевского шпиона, который мог бы находиться на границе в ожидании проезда нежеланного гостя. Глава этой группы ехал в потёртых камзоле и штанах принца Фердинанда.

Сонная стража на границе Кастилии, чьей обязанностью было выявлять контрабандные восточные сокровища: перец и пурпурный краситель, слоновую кость и нефрит, — проверила сундуки путешествующих торговцев Арагона и разрешила им проехать. Несколько дешёвых горшков и кастрюль не стоили того, чтобы обращать на них внимание и требовать взятку.

— Не понимаю, почему кто-то должен ехать ночью, чтобы не давать спать другим, — заметил старший стражник.

— Эти дни были достаточно трудными для нас, едва удавалось наскрести несколько мараведи, чтобы купить еду, не говоря уж о выпивке, — ответил один из торговцев.

Слуга, который вёл лошадей через границу, добавил:

— Сеньор стражник, ночью гостиницы гораздо дешевле, когда в них не ждут новых постояльцев.

— Ты должен говорить только тогда, когда к тебе обращаются! — грубо прикрикнул торговец.

— Я прошу прощения, ваша милость, — смиренно отозвался слуга.

Стражник махнул им, чтобы они проезжали, сопроводив этот жест прощальным ответом:

— Вы должны научить вашего слугу приличным манерам.

Когда их уже не могли услышать, старший торговец произнёс:

— Тысяча извинений, ваше величество. Просто когда вы заговорили, то ваша речь совсем не напоминала речь слуги. Я боялся, что стражник заглянет в наши сундуки.

Фердинанд пропустил его слова мимо ушей.

— Я подумал, что вы собираетесь дать ему отступного. Что же касается сундуков, то он слишком хотел спать, чтобы обнаружить в них двойное дно. Хотя, Франсиско, ты прав. Я должен был придерживать язык, даже если бы ты отдал ему все наши деньги.

Они продолжили путь, погоняя лошадей. Шпат не являлся для лошадей серьёзной болезнью, собственно, это и не болезнь вовсе, а уродливые искривления форм — результат прошлого напряжения, проявляющийся в костлявых наростах. Эти искривления делали лошадь непривлекательными и заведомо неприемлемыми для продажи, но никоим образом не выводили их из строя. Лошади были специально отобраны, хорошо накормлены и получили отдых перед дорогой.

— Если нам повезёт, то сегодня мы будем в Осме, — сказал Вальдес.

Ночь была холодная и ясная; звёзды сверкали совсем близко, колющий ветер обдувал высокое плато. Под светом звёзд местность, по которой были разбросаны редкие, построенные из камня крестьянские фермы, казалась суровой и дикой. Но холодный воздух бодрил Фердинанда, даже когда мороз пробирал его до костей: это была суровая страна, земля камней и святых, где не признавались полутона и полумеры.

И это была родина смелых кабальеро — Вальдеса и Карденаса. Вальдеса Изабелла спасла от службы у короля Генриха, но теперь он вёл Фердинанда прямо к своему бывшему повелителю, — король обязательно постарается найти предлог, чтобы заключить его в темницу. Карденаса же Фердинанд собирался хитростью заставить надеть королевские одежды, но ему не пришлось этого делать. Когда Карденас узнал, что должен возглавить группу — приманку из кабальеро, он сам предложил переодевание, весело смеясь, как будто это было лишь пикантное приключение. Он сказал только:

— Я буду вести себя так, как, мне кажется, могли бы вести себя вы, ваше величество, исключая только, что в случае нападения я постараюсь убежать, чего вы никогда бы не сделали. Но это ещё больше запутает их!

Фердинанд, обладавший практичным и аналитическим умом, частенько размышлял о том, какая именно черта в характере Изабеллы могла вызвать такую преданность её подданных. Мужчина должен знать свою жену, знать, как с ней обращаться. Что вызывало у её приверженцев такую любовь к ней? Ясно, что не только одна красота. Герцогиня Эболи была необычайно красива, но он не так уж сильно любил её, вернее, вообще не любил, хотя она была очень милой компаньонкой в путешествии по Италии, по владениям её отца, а затем, забеременев, последовала за ним в Арагон. Но всё это должно остаться в прошлом. Он должен постараться понять Изабеллу и понять Кастилию — эту страну камней и святых. Эта суровая страна взрастила таких разных людей: Изабеллу, и Вальдеса, и Карденаса, и короля Генриха, и скользкого старого маркиза Виллену. Терпение. Он должен добиться прочного положения в Кастилии...