Сергей Жоголь - Пращуры русичей

Скрипнула дверь, Лейв не поверил своим глазам. Один из людей Скегги, стоял на пороге кузницы.

– А ну, стой! – вошедший, косматый здоровяк, заревел как бык. – Брось нож, трель, а то проткну как свинью.

Недолго думая, вошедший вытащил меч. Увидев перед собой бывалого воина, Лейв почувствовал отчаяние. Его грудь ходила ходуном, сердце неистово стучало. Стиснув зубы, Лейв решил сделать последнюю попытку и бросился к перепуганному Даньше. Вступив в лужу крови, которая растеклась возле лежавшего неподвижно Сакса, Лейв снова едва не упал. Он пошатнулся, ухватившись за горячий бок кузнечной печи, жуткая боль пронзила руку. Лейв снова рванулся вперёд, вырвал из рук Даньши щипцы и…

Сильный удар поверг нападавшего на колени, вошедший воин обрушил своё оружие на затылок Лейва. Понимая, что ярлу может не понравиться, если кто-то убьёт его треля, здоровяк бил плоской стороной меча, Лейв завалился на почерневший от копоти пол.

– Хозяин даёт вам слишком много воли, – воин подошёл к Саксу-кузнецу и потыкал его ногой. – Живой?

Лежавший застонал, Даньша бросился к наставнику и зажал его рану руками.

– Лучше перевязать, а этого – воин указал на Лейва – свяжи.

Косматый ударил несостоявшегося убийцу ногой и вышел на улицу.

Дубовые колодки не доставляли таких страданий, какие доставляли холод и ветер. Прочнее любых оков тело сжал холод. Лейв стоял на коленях посреди небольшой площадки, расположенной посреди двора. Шея и руки примёрзли к затвердевшему дереву, разодранная на груди рубаха и штаны прилипли к телу и совсем не грели. Сначала он пытался шевелиться, напрягал мышцы, чтобы разогнать застывающую кровь, но с каждой минутой силы оставляли его.

Когда Скегги узнал о том, что престарелый трель тяжело ранил Сакса-кузнеца, он пришёл в бешенство. Только заступничество Вандис спасло Лейва от неминуемой смерти. Женщина закатила настоящую истерику, узнав, что муж собирается лишить её слугу жизни. Скегги воздержался от скорой расправы, но совсем избежать наказания Лейву всё же не удалось.

Свет луны переливался в водовороте снежинок, поднятых порывами ветра. Голова повисла, глаза смыкались сами по себе. Снежинки падали на голову, застревали в волосах, таяли, стекая по бороде на грудь. Тёмное пятно замаячило вдали. Оно двигалось, росло, увеличиваясь в размерах. «Не думал, что у смерти человеческий лик, – Лейв усмехнулся. – Это ты, старуха Хель 39пришла забрать меня в своё царство?».

Фигура остановилось, вытянула руки, Лейв зажмурил глаза. «Сейчас её пальцы сомкнутся на моём горле, и она потащит, потащит меня вниз…». В нос ударил приятный запах, в носу защекотало, на губах выступила слюна. Незнакомец прижал к губам Лейва чашу, и тот ощутил приятное тепло. Лейв сделал глоток, затем ещё… Похлёбка текла по бороде. Еда – мясное варево оказалось чуть тёплой и имела кисловатый привкус, но Лей ел жадно, позабыв обо всём. Незнакомец, которого пленник принял за злую колдунью, откинул капюшон, и вместо пустых глазниц, гнилых зубов и почерневшей кожи (именно такой представлял Лейв царицу загробного мира), Лейв увидел встревоженное лицо Даньши.

Он шагал, высоко поднимая колени, стараясь попадать в собственные следы. Дорожку, по которой он пришёл, уже изрядно замело. Даньша ёжился, скрестив руки на груди, зубы его стучали. Тёплую куртку, которую Скегги подарил ему накануне, он оставил закованному в колодки Лейву, хоть и понимал, что это может его выдать. Почему он сделал это? Зачем помешал умереть врагу?

Накануне он долго ворочался, стараясь уснуть, но сон не приходил. Кто же он такой, этот старик, так стремительно вошедший в его жизнь. Из-за этого человека он, Даньша стал рабом, из-за него едва не погиб? Даньша понимал, что должен ненавидеть старого варяга, но… На соседнем лежаке мирно посапывал Сакс. Кузнец потерял много крови, но сейчас, так сказал приглашённый Скегги целитель, его жизни ничего не угрожает.

Даньша поднялся, вылил в глиняную плошку остатки трапезы, которой накануне потчевал раненного наставника, накинул подаренную ярлом куртку и вышел во двор. Холод безжалостно жалил, но Даньша и не думал возвращаться. Он быстро разыскал замерзавшего Лейва и накормил. Очень долго пришлось растирать застывшее тело старика, наконец, пленник окончательно пришёл в себя.

Даньша не задавал вопросов, Лейв всё рассказал сам: о княжиче Выборе, о проклятье Вышеславы и о жестоком приговоре единокровного брата. Подобная правда привлекала и пугала одновременно. Внезапно обретя брата, молодой кузнец приобрел и смертельного врага.

Он провёл с Лейвом больше часа и теперь возвращался в свой убогий домик. Дорога вела вдоль берега, и юноша вышел к морю. Снег перестал падать, горизонт очистился, волны набегали на берег, пенились, разбиваясь о прибрежные камни. Молодой трель стоял на возвышенности и смотрел вдаль.

***

Когда снежная гладь сливается с пеной облаков, а разница между землёй и небом становится незаметной, то кажется, что весь мир так же един и полон. Как кубок наполненный до краёв, человеческая душа переполняется волнением, радостной истомой, и хочется кричать, петь и веселиться. Ты забываешь о трудностях, заботах и тревогах и погружаешься в общую картину, которая чиста и прекрасна. И не важно, человек ты или зверь, хозяин или раб, ты забываешь о тревогах и чувствуешь, что скоро всё переменится к лучшему. Юноша зажмурился, на мгновение затаил дыхание и открыл глаза. Белая точка показалась на горизонте. Она приближалась, и Даньша различил очертания корабля.

Пожелтелые листья кружили в струях тёплого ветра и падали на пропитанную росою землю. Лес шелестел, издавая причудливые звуки. Деревья отбрасывали длинные тени на стоявший у берега корабль, неподалёку от которого путники расположились на постой. «Поздно листья опадать стали, жди морозов», – грузный мужчина средних лет сидел на замшелом пне возле затухающего костра и ворошил прутиком остывающую золу. Время от времени он тёр рукавом глаза и небрежно отмахивался от комаров. Мелкие кровососы зудели, но напуганные едким дымом не решались подлететь ближе. Протяжные звуки разрезали баюкающую тишину: журавлиное курлыканье раздалось над лесом. Мужчина вытянул шею.

– Низко летят перелётные, зима не за горами. Успеем дело до холодов справить, нет ли?

– А чего ж не успеть-то? Мужики говорили, что до Велиграда этого не больше двух дней плыть.

Светловолосый паренёк лицом и фигурой сильно смахивал на взрослого спутника.

– Какие ещё мужики?

– Кудя с Пырей.

– Много он понимает, Пыря твой, да и не в том дело. До столицы доберёмся, а что потом? Чует сердце, нет там наших княжичей.