Борис Финкельштейн - Гарольд Храбрый

Хускерлы гибли один за другим, вскоре подле гиганта осталось лишь трое лучших из них. Саксы бились с неистовой яростью, но врагов было слишком много. Они навалились со всех сторон и в конце концов смяли горстку смельчаков.

Соломон увидел, как упал его друг и похолодел.

— Стойте! — вскричал он. — Надо помочь Рагнару!

— Ему уже не поможешь, — проворчал Иган. Остальные гребли, стараясь не смотреть на берег.

Тогда Соломон схватил весло и вывалился из лодки. Он наглотался воды, но всё же нащупал под ногами дно и, с трудом двигаясь против течения, побрёл к берегу.

— Вот недоумок! — выругался один из саксов. — И куда его понесло?

Иган опустил голову и заиграл желваками.

— Тьфу, дьявол! — сплюнул он через несколько мгновений. — Еврей пошёл сражаться! А мы бежим! А ну поворачивай, братья!!

Лодки одна за другой стали поворачивать к берегу, с них посыпались в воду дружинники. Часть моряков вооружилась чем попало и последовала за ними.

Тем временем Соломон, потрясая веслом, брёл по берегу. Он был смешон и страшен в своём отчаянии. Рыдая и ругаясь на языке предков, он шёл в свой первый и последний бой. Норманны были совсем близко, и вдруг случилось чудо — они отступили. Еврей не поверил своим глазам, в этот миг его обогнали разъярённые саксы. Дико крича, они понеслись на врага.

Завоеватели осыпали их градом стрел. Несколько воинов упали на землю, остальные продолжали стремительно продвигаться вперёд. Норманны не ожидали такого отпора, они не приняли боя, почтя за благо отойти к стенам города и ждать подкрепления.

Соломон упал на колени рядом с телом Рагнара, приложил ухо к груди друга и затаил дыхание.

— Жив! — радостно крикнул он, услышав биение сердца.

Саксы подхватили Рагнара и прочих раненых, быстро отступили к берегу, где их поджидали лодки, погрузились и отплыли к кораблям.

Сидя в одной из лодок, еврей перевязывал друга.

— Да, Соломон! С тобой шутки плохи! — ухмыльнулся Иган. — Одного твоего вида оказалось достаточно, чтоб обратить врагов вспять!

Гребцы добродушно рассмеялись. Тем временем норманны получили подкрепление и приблизились к воде.

— Мессир! — обратился к барону один из воинов. — На берегу остались лодки! Мы можем захватить корабли саксов!

— Лодки, говоришь? — переспросил Юг де Монфор. Он пристально взглянул на корабли, покачал головой и твёрдо произнёс:

— Нет, приятель. На кораблях раненые, женщины и дети. Не пристало нам воевать с ними!

И мы позволим им уйти? — удивился норманн. — Да! — отрезал барон и, повернув коня, поехал прочь. Он и не подозревал, что с борта одного из кораблей за ним следили детские глаза. Это были глаза Айи.

Принцесса очнулась от воспоминаний и огляделась по сторонам. Соломон и Рагнар продолжали беседовать, чайки истошно кричать, волны шептать свои сказки. Девушка наклонилась к воде, зачерпнула её ладонями и освежила лицо. Постояв ещё несколько минут, она кинула чайкам остатки хлеба и направилась к приближённым. Пора было возвращаться в постылый замок.

На следующий день произошло событие, внезапно коренным образом изменившее жизнь принцессы. Начался же этот день весьма буднично, Гита сидела у окна и, подперев ладонью щёку, читала «Жизнеописания» Плутарха. В открытое окно задувал весенний ветерок, влетая в покой, он играл с локонами девушки, ерошил шерсть Ательстана и убегал обратно.

Вдруг хриплый рёв рога нарушил дремотный покой замка. Во дворе поднялась суета. Заскрипела решётка, зацокали копыта, зазвучали команды, отдаваемые на чужом языке. Девушка пыталась читать, не обращая внимания на шум, однако любопытство одержало верх, и она решила узнать, кто приехал.

— Рагнар! — позвала она.

— Я тут, моя госпожа, — отозвался телохранитель, появляясь на пороге.

— Ты не знаешь, что там случилось?

— Прибыл посол герцога.

— Какого герцога? Вильгельма? — уточнила принцесса.

— Его самого, — хмуро кивнул телохранитель.

— Он давно уже не герцог, друг мой, — девушка вздохнула.

А в это время посол, о котором шла речь, звеня шпорами, двигался по главной галерее замка. Свен ожидал его в тронном зале. Король данов волновался и имел на то веские основания. Не так давно закончилась война, в Эльсиноре скрывалась беглая принцесса, а при ней — казна Гарольда.

— Что будем делать, если Вильгельм потребует вернуть девчонку? — спросил Свен у жены.

— Вильгельм нам не указ, — нахмурилась Елизавета.

— Это так. Но не воевать же из-за неё?

— Конечно.

— Что — конечно? Она ведь внучка моей сестры... — вздохнул старый король. — Как бы там ни было, девчонку я ему не отдам! — гордо расправил он плечи и тут же озабоченно добавил: — Но и Вильгельм так просто не отстанет. Может, откупиться от него?

— Посмотрим, что скажет посол, — Елизавета пожала плечами, — не будем торопиться, мой супруг.

— Да, да. Ты права, — проронил Свен, нервно потирая лоб.

Однако опасения короля не оправдались, аудиенция прошла на удивление спокойно и мирно. Посол передал Свену письмо Вильгельма и кое-что добавил на словах. Свен пригласил посла отобедать, но тот отказался, сославшись на то, что очень спешит.

Тем временем Гита сосредоточенно читала, вернее, пыталась читать, ибо строчки разбегались у неё перед глазами. В конце концов она захлопнула фолиант, откинулась на спинку кресла и посидела несколько минут с закрытыми глазами, затем встала и вышла из комнаты. Пройдя коридором, она повернула за угол и нос к носу столкнулась со статным, нарядно одетым сеньором. Тот в первый момент опешил, но быстро опомнился и приказал сопровождавшим его людям:

— Ступайте и готовьте лошадей. Я вас догоню.

Он дождался, пока его спутники исчезли за поворотом коридора, и обратился к принцессе:

— Если не ошибаюсь, я имею честь видеть леди Гиту?

— Вы не ошиблись, милорд, — ответила девушка.

— Позвольте представиться. Барон Юг де Монфор к вашим услугам, — произнёс норманн, сгибаясь в поклоне.

— Я вас знаю, милорд, — улыбнулась Гита.

— Откуда, Ваше Высочество? — Барон удивился.

— Я видела вас в Англии... Дважды...

— Да? Странно. Почему же я этого не помню?

— Это было очень давно. Вы приезжали в замок к моему отцу. А затем мы встречались в тот день, когда пал Эксетер.

— Ага! Теперь припоминаю! Но ведь вы были сущим ребёнком. Как вам удалось меня запомнить? — недоверчиво спросил посол.

— Вас невозможно забыть, — покачала головой принцесса.

— Вы мне льстите, Ваше Высочество, — расплылся в улыбке норманн. — До чего ж вы похожи на своего отца. И внешностью... и умом.

Он замолчал. Чувствовалось, что он хочет о чём-то поговорить, но не знает, как приступить к делу.