Борис Финкельштейн - Гарольд Храбрый

— Если со мной что-нибудь случится, ты заменишь меня...

— О чём ты?! — Леофвайн опешил.

— При следующей атаке я попробую добраться до Вильгельма, — пояснил король. — Это единственная возможность избежать новой крови...

— А предупреждение друида?! — вскричал граф. — Он ведь сказал: если ты захочешь с ним сразиться, то потеряешь всё!!

— Мне нечего терять, — улыбнулся Гарольд. — Всё, что мог, я уже потерял...

— Но это верная гибель! Тебе до него не добраться!

— Доберусь! — убеждённо произнёс король. — А уж коль суждено умереть, захвачу его с собой...

Леофвайн понял, что спорить бесполезно, и всё же решил сделать последнюю попытку. Он открыл было рот, но брат жестом остановил его и коротко приказал:

— Седрик, коня!

Не успели отзвучать эти слова, как над головами саксов поднялся птичий гвалт, то огромная стая ворон надвигалась на холм.

«Посланцы Рока», — король усмехнулся и, отодвинув рукой щит, которым прикрывал его телохранитель, взялся за луку седла. В тот же миг стрела со свистом рассекла воздух и ударила ему в глаз.

Гарольд покачнулся, левой рукой выдернул стрелу и, обливаясь кровью, упал на колени.

— Эдита... — чуть слышно прошептал он и стал заваливаться на бок.

Таны кинулись к нему со всех сторон. Они прислушались, затаив дыхание, но Гарольд молчал. Ветер шевелил его волосы, казалось, что он задремал и вот-вот проснётся. Но это была лишь иллюзия — король саксов уснул навсегда.

Тяжкий стон пронёсся над английским войском. Оставшись без своего предводителя, островитяне пали духом. Ряды ополченцев расстроились, и они начали отступать. Таны попытались остановить их, в это время норманны предприняли новую атаку. Рыцари разбили английский клин на несколько разрозненных групп, и началось избиение.

— Кончено! — радостно закричал герцог. — Сейчас они побегут!

Но он в очередной раз ошибся, саксы не побежали. Леофвайн встал над телом Гарольда и что есть силы вскричал:

— Ко мне, хускерлы! Не отдадим короля врагу!!

Гвардейцы тут же откликнулись на его зов, а вслед за ними к знамёнам прорубилась часть дружинников. Саксы и датчане сбились в плотную массу, сомкнули щиты и подняли топоры.

Конные и пешие норманны бросились на них со всех сторон, намереваясь с ходу смять последнюю преграду, отделявшую их от победы. Но не тут-то было — англичане стояли насмерть. Им нечего было терять, они не собирались живыми уходить с холма, на котором погиб их король. Жажда мести и лютая ненависть удесятеряли силы.

А ниже, у самой кромки леса бились те из дружинников, кто не смог прорваться к знамёнам. И среди них вернувшийся с полдороги Рагнар. С одного удара разрубая врагов своей огромной секирой, телохранитель пытался пробиться на холм, к телу короля. Увы, сделать это было уже невозможно. Тогда он ринулся в самую гущу врагов, но те в ужасе отхлынули, настолько страшен он был в своём отчаянии. В воздухе засвистели стрелы, и сражённый одной из них храбрец пал на землю.

Несколько саксов, находившихся поблизости, подхватили Рагнара и унесли в лес. Остальные, яростно огрызаясь, медленно двинулись вслед за ними. Норманны попытались было преследовать их, однако в тёмном лесу всадники из преследователей превратились в мишени, и им не оставалось ничего иного, как обратиться вспять.

Внизу всё было кончено, наверху продолжали драться. Вильгельм стянул к знамёнам лучших бойцов, то и дело перегруппировывал их, но ничего не помогало — островитяне стояли как скала.

Прошёл час, предзакатные сумерки окутали холм, а конца побоищу не было видно.

— Силы небесные! Они когда-нибудь устанут? Или нам биться с ними до конца наших дней?! — раздражённо проворчал граф Эстас, отирая потный лоб.

— Потерпите, граф, они вот-вот побегут, — подбодрил француза лорд Фитц-Осберн. — Воспользуются темнотой и отступят... Ведь так, монсеньор? — обратился он к герцогу.

— Вряд ли, Осберн, — поморщился Вильгельм. — Полагаю, всё это кончится лишь тогда, когда последний из них отправится в Валгаллу...

На сей раз он не ошибся, хускерлы Гарольда не собирались отступать. До предела ожесточённые, они уже плохо различали врагов в сгущавшейся тьме и били на звук — звук чужой речи. Особенно неистово сражался Леофвайн, он был неудержим и страшен. Весь покрытый кровью, он подбадривал своих людей и рубил, рубил, рубил. Однако места павших занимали новые рыцари, а ряды его воинов неумолимо редели. Их становилось всё меньше и меньше, наконец почти все из них пали под ударами норманнских мечей. Подле графа остались лишь Хакон и горстка израненных хускерлов.

И тем не менее боевой дух саксов не ослабевал. Встав спиной к спине над телом Гарольда, они бились яростно и остервенело. Их топоры мелькали в воздухе, сея смерть, и норманны ничего не могли с ними поделать. Всадникам мешали горы трупов, а пешие воины так устали, что с трудом держались на ногах. Они бестолково теснились во тьме, вяло размахивали мечами и как снопы валились под ударами секир.

Чуть поодаль хмуро наблюдал за происходящим Вильгельм.

— Как поступим, монсеньор? — спросил лорд-сенешаль. — Может, предложим им сдаться?

—Они не сдадутся... — покачал головой герцог. — Мои бы давно разбежались! А эти... Дался им мёртвый Гарольд!!

— И что же нам делать? — вздохнул Фитц-Осберн.

Поколебавшись мгновение, Вильгельм коротко приказал:

— Факелы! Лучники! И кончайте поскорее!..

Конные факельщики вместе с лучниками бросились к месту схватки, рыцари и дружинники расступились, и через несколько минут десятки стрел пронзили тела саксов.

— Гарольд! Я иду к тебе... — прошептал Леофвайн и с улыбкой на устах рухнул в траву. Истекающий кровью Хакон молча пал на колени, прикрыв собой тело покойного короля. Разъярённые норманны тут же отшвырнули его прочь и стали кромсать мёртвого Гарольда.

Битва стихла. Кровавые отблески заката в последний раз осветили верхушки деревьев и растворились во тьме. Зловещая тишина повисла над долиной Сенлак.

Вильгельм подъехал к валявшемуся в траве знамени, тяжело слез с коня, сел на скомканное полотнище и подумал: «Ну вот я и король...»

Знатные сеньоры окружили его со всех сторон. Герцог поднял на них глаза и тихо приказал:

— Пусть принесут тело Гарольда.

Его повеление было исполнено.

— Больше огня!! — Вильгельм вскочил на ноги. Десятки факелов отогнали тьму. Герцог взглянул на обезображенный труп и нахмурился.

— Дружинники перестарались, — попробовал оправдать своих людей лорд Фитц-Осберн.

— Что-то они не очень старались, пока Гарольд был жив! — Вильгельм вгляделся в лицо поверженного соперника и подумал: «Да, Гарольд, ты был хорош... Ты заставил меня пережить страшные мгновения... И ушёл достойно...»