Сергей Омбыш-Кузнецов - Повесть о партизане Громове

Колонна подполковника Когутневского двинулась на соединение со своим легионом в Жарково, предполагая, что село уже в их руках. Встретив по пути отступающих поляков из Жарково, Когутневский решил, что в тыл ему заходят партизаны, и приказал открыть по ним огонь. Завязался бой между двумя польскими отрядами, в результате которого оказалось много убитых с обеих сторон. Под покровом темноты легионеры разбежались по степи.

Громов со своим отрядом, разбив противника под Жарково и не дав ему соединиться с колодной подполковника Когутневского на линии сёл Шебалино — Бахарево — Жарково — Баево, узнав об отступлении Мамонтова, сразу же двинулся ему на помощь.

Я. П. ЖИГАЛИН — начальник штаба корпуса.

Встреча произошла в селе Утичьем.

Здесь-то фактически и слились вместе оба отряда.

Ещё 3 октября на совещании партийной группы штаба Громова и Облакома было решено свести полки в две дивизии, а дивизии — в корпус. На совещании комсостава в Утичьем это решение было одобрено. Дебатировался лишь вопрос о главнокомандующем армией. Мамонтов предложил сделать Главкомом Громова. Громов выступил и сказал:

— Командовать армией по праву должен товарищ Мамонтов. Это ему под силу, потому в военном деле он голова, любую операцию может разработать. Авторитетом у населения и партизан тоже большим пользуется. — И, обращаясь к Мамонтову, тепло добавил: — Давай, Ефим, верховодь!

— Ну, коль доверяете, я не против, — заметил Мамонтов. — Только сразу говорю: трусам и паникёрам спуску не дам.

Главнокомандующим армией единодушно избрали Мамонтова, командиром корпуса — Громова, начальником штаба корпуса — Жигалина (Бурцева) — бывшего начальника революционного штаба отряда казаков, действовавшего под руководством Сергея Лазо против атамана Семёнова, заместителем начальника штаба — Маздрина. Командиром первой дивизии был назначен подпольщик Захаров, командиром 2-й дивизии — Львов-Иванов. Начальником штаба 2-й дивизии стал Николай Булыгин. Во главе восьми сформированных полков были поставлены испытанные командиры: Киц, Колядо, Тибекин, Каширов, Толстых, Попов, Закружный. Учитывая сложную обстановку на фронте в связи с наступлением белых решено было членов Облакома отправить в действующие части. Пётр Клавдиевич Голиков был назначен командиром 6-го полка.

Н. Т. Попов — командир 8-го Бурлинского полка.

Село Утичье гудит: партизаны неофициально празднуют день рождения своей армии. Из отрядов Громова целые группы людей отправляются разыскивать своих земляков в отряд Мамонтова, а оттуда мужики идут к громовским партизанам. Всюду задушевные разговоры, хохот. Из расположения 6-го Кулундинского полка доносится любимая песня партизан:

А рядом, у самой штабной избы, кто-то, залихватски наигрывая на тальянке, режет частушку:

А в это время Мамонтов, Громов, Жигалин, плотно закрыв створки окон, чтобы меньше доносился шум с улицы, думали, как разбить противника, стягивающего вокруг партизан петлю.

Мамонтов, прихлёбывая чай из жестяной кружки, уверенно говорил:

— План белых для нас ясен. Идут они несколькими колоннами из различных пунктов. Чтобы с нами разделаться, им надо соединиться. Мы не должны допустить этого. Надо разгромить врага по частям, сосредоточивая все силы на одном направлении.

В комнату входит хозяйский мальчонка лет пяти-шести, в грязной рубашонке и с перемазанным землёй лицом. Протягивая стреляную револьверную гильзу отцу-партизану, картавит:

— Я патлон нашёл. Нашим плигодится.

Громов улыбается, говорит Мамонтову:

— Ты прав, Ефим. Даже такие нам помогают. При такой поддержке населения можно смело бить врага по частям. Только связь нужна хорошая.

— И действовать надо быстро. При нашем вооружении мы можем выиграть сражение лишь стремительными ударами, — замечает Ефим Мефодьевич. — Я предлагаю дать первый бой в Сидорках. Сама природа там подготовила нам позиции. Рыть окопы нам некогда, противник приближается.

Партизанские части вошли в село Сидоровское. На площадь собрались почти все жители села, беспокойно приставали с расспросами к Мамонтову, к другим командирам:

— Никак в Сидорках биться будете?..

— Тозарищ Мамонтов, сил-то хватит удержать деревню? Белые хвастают, что на этот раз побьют партизан.

— Не отступите, а?.. Не то пожгут деревню.

Мамонтов успокаивал:

— Не отступим, если вы помогать будете. Седлайте коней, нам кавалерия нужна.

Громов, рассказав о мальчонке, принёсшем стреляный патрон, заключил:

— Разве можем мы белых не победить, когда даже бесштанная команда нам помогает. А от вас тем паче большую помощь ждём. Подымайтесь на беляков!

Всё мужское население оседлало лошадей и, вооружившись чем попало, влилось в эскадрон Стоволокова.

Мамонтов был прав: для встречи приближающегося противника лучших позиций, чем в Сидоровском, и не придумать. Село расположено в открытой степи, разрезанной широким логом, а огороды обнесены глубокой канавой, заменившей окопы.

На правом фланге занял позиции 2-й Славгородский полк, созданный из партизан мамонтовского отряда, на левом фланге, в логу, расположились 6-й Кулуйдинский кавалерийский полк, сформированный из отряда Громова, и эскадрон конницы Стоволокоза.

Осмотрев позиции, Мамонтов, Громов и Жигалин собрали командиров. Главком отдал последнее распоряжение:

— Говорю сразу: отступать при любых условиях не будем. Единственный раз отступили из Леньков, и то только потому, что не успели раньше беляков к селу подойти и удобные позиции занять. Больше этого не будет. Мы должны победить — вот и думайте каждый об этом. Противник главный удар направит на правый фланг, слева ему невыгодно наступать — местность неподходящая. А мы продержимся до темноты — и ударим с левого фланга.

Солнце поднялось над горизонтом блеклое и холодное. С севера налетел порывами ветер. Партизаны, продрогнув на ветру, нетерпеливо посматривали в степь, ожидая противника.

Колчаковцы начали наступление двумя колоннами: справа — каменская группа польских легионов под командой полковника Болдок, слева — славгородская группа белополяков под командой подполковника Когутневского.