Виктор Поротников - Князь Святослав II

Ода привезла всем подарки. Мужу две толстые книги на латыни, пасынкам красивые плащи из мягкой, фризской ткани, узорные пояса, маленькие молитвенники на греческом языке, а Роману еще и длинный саксонский кинжал в серебряных ножнах. Княгиня тоже как будто была рада своему возвращению.

За ужином Святослав принялся расспрашивать Оду про ее родственников, про германского короля Генриха Четвертого [90].

- Я слышал, будто пленили молодого Генриха и мать его свои же немецкие князья во главе с архиепископом кельнским, - сказал Святослав. - Не сладко, чай, ему приходится?

- Так было, - ответила Ода, - но в прошлом году король Генрих расправился с заговорщиками и встал во главе Германии.

- Закончилась ли тяжба твоего отца с настоятелями Кведлинбургского монастыря? - поинтересовался Святослав.

- Настоятельницей, - поправила мужа Ода. - Кведлинбургский монастырь - женский.

- Да? - Святослав сделал удивленное лицо. - А твой брат Удон в письме «настоятель» написал, вот я и подумал… Его словеса сам черт не разберет! Чем закончилась тяжба-то?

- Хвала Господу, спор счастливо разрешился, - сухо ответила Ода.

Она заметила, как прятали улыбки Давыд и Роман после упоминания Святославом словесов Удона.

А Святослав, не замечая недовольных глаз Оды, продолжал свои расспросы, перемежая их с остротами и шутками.

- Брат твой старший не женился еще?.. И что за невесты там у вас в Германии! Одна до венца несколько дней не дожила, другую чуть не с помолвки в монастырь упекли, прознав, что бедняжка уже не девственница, за третьей приданого всего-то коса - девичья краса. Смех, да и только!

- Это тебе Удон сообщил? - строгим голосом спросила Ода.

- Нет, не Удон, а братец твой сводный, - ответил Святослав и усмехнулся. - Прислал в позапрошлом месяце грамотку на латыни. Понятное дело, все же пробст Трирского собора! А пишет так, что почти в каждой строчке ошибка, может, пьяный был, я не знаю. Аккузатив с аблативом [91]путает, окончания падежей сплошь ставит неверно. Сразу видно - немецкие мозги!

Давыд и Роман опять засмеялись. Олег, видя недовольство мачехи, даже не улыбнулся.

- Не ведаю, что там написал тебе Бурхард про Унгера, он всегда не любил его, только Унгер уже помолвлен с очень достойной девушкой из знатного саксонского рода, причем очень богатого. Я видела невесту Унгера и осталась довольна ею.

Слушая Оду, Святослав изобразил на лице серьезность, слегка выпучив глаза и часто кивая головой, как бы говоря: «Да что ты!.. Вот это да!.. Ну надо же!..»

Ода, поняв, что Святослав нарочно потешается над нею, обиженно замолкла.

В молчании, наступившем за столом, Ярослав по-немецки обратился к Вышеславе, чтобы она передала ему солонку.

Святослав хлопнул по столу ладонью:

- На русском молви иль не разумеешь. Ты сын русского князя!

Ярослав робко извинился.

Вышеслава осуждающе взглянула на отца, передавая Ярославу солонку.

- А ты чего зыркаешь на меня, как сова из дупла? - Святослав гневно воззрился на дочь. - Вижу, совсем взрослая стала, только все же поглядки свои умерь, ибо я тебе не ровня! Слышал, как ты по-немецки лопочешь, ничего не скажешь, складно, но только чтоб я этого карканья больше не слышал. Уразумела?

Вышеслава молча кивнула.

Святослав как ни в чем не бывало опять заговорил с Одой, поведав ей про Глеба, вновь занявшего тмутараканский стол, и о предстоящей войне с полоцким князем.

- Я думала, что только германские графы и бароны меж собой грызутся, но, видать, русские князья от них не отстают, - съязвила Ода.

- Благо русским-то князьям есть что делить в отличие от немецких, - самодовольно заметил Святослав, - у коих окромя долгов и титулов ничего нет.

- У немецких князей очень красивые родовые замки, - смело вставила Вышеслава.

- Видал я те замки, - усмехнулся Святослав, - шаром в них покати, паутина по углам и ветер гуляет. Отчего и братья-то у тебя такие хлипкие, лада моя, что в сырости и на сквозняке росли. Как тебя-то в детстве не застудили да такую пригожую вырастили!

Святослав обнял жену за плечи и звонко чмокнул в румяную щеку.

Вышеслава и ее братья, глядя на это, заулыбались.

Оде была приятна эта грубоватая ласка мужа, хотя она и была смущена. Желая избавиться от смущения, Ода перевела разговор на недавние события в Англии, рассказав все, что слышала об этом от отца.

Святослав и старшие его сыновья с большим интересом выслушали повествование о том, как нормандский герцог Вильгельм Рыжебородый [92]с благословения папы римского высадился с войском на Английских островах.

- В битве при Гастингсе англо-саксы были разбиты нормандцами, погиб и их король Гарольд, - рассказывала Ода. - Вильгельм Рыжебородый воспользовался тем, что Гарольд водрузил на себя корону без церковного благословения и предъявил свои притязания на английский трон. Нормандский герцог приходится внучатым племянником Эдуарду Исповеднику, умершему отцу Гарольда.

Сыновья Гарольда пытались собрать рассеянные дружины англо-саксов, чтобы дальше воевать с захватчиками, но тоже потерпели поражение. Недавно пал их последний оплот - город Экстер. Теперь семья Гарольда в изгнании. Сыновья отплыли в Ирландию, чтобы собрать там новое войско, а королева-мать с внучками отправилась в Данию к королю Свену, который находится во вражде с рыжебородым Вильгельмом.

Ода умолкла, доведя свое повествование до конца.

- Выпьем за храброго Гарольда и сынов его, - промолвил Святослав, которого вдруг растрогала эта история, - а также выпьем за сестру мою Елизавету, королеву датскую, приютившую мать и дочерей короля Гарольда.

Повинуясь жесту князя, служанки разлили по чашам вино всем, кроме Вышеславы и Ярослава.

Осушив свою чашу, Олег заметил, что глаза мачехи с каким-то затаенным любопытством разглядывают его, словно говоря: «Так вот каким ты стал, молодец! А по-прежнему ли я тебе нравлюсь?» Сердце Олега затрепетало, он улыбнулся Оде и опустил глаза.

…В январскую стужу двинули Ярославичи свои полки на Всеслава.

Изяслав со своей ратью наступал от Киева, сыновья великого князя вели дружины из Турова и Смоленска. Из Чернигова выступил Святослав, с ним же находились Олег и Роман. (Давыд перед самым выступлением неудачно упал с коня и сломал руку.)

Из Переяславля двигалось воинство Всеволода.

Весь декабрь сносились князья гонцами, договариваясь, как им заманить полоцкого князя в ловушку. Было решено с нескольких направлений двигаться к городу Минску. Если выступит Всеслав на помощь минчанам, то под Минском и постараться окружить князя-кудесника со всем его войском.

- А ежели разгадает Всеслав наш замысел и не придет к Минску? - спросил Олег у отца на одной из стоянок.

- Может статься и такое,- спокойно отвечал Святослав, грея руки над костром, - тогда придется идти до самого Полоцка в логово Всеволода.