Виктор Поротников - Князь Святослав II

Вернулись дружинники, отправленные Святославом в погоню за убегающими половцами. Они пригнали еще три сотни пленных.

- Рука устала рубить нехристей, - словно оправдываясь, молвил Инегельд, слезая с коня.

Толпу пленников дружинники, подталкивая древками копий, загнали в огороженный жердями загон, где до этого стояли ханские лошади.

- Продадим поганых грекам иль фрягам за хорошие деньги, - потирая руки, сказал Святослав.

Князь потрепал за волосы Олега, похлопал по плечу Романа, ободряюще подмигнул Борису, еле стоящему на ногах из-за раны. Лекарь только что наложил ему повязку, но Борис наотрез отказался лежать в шатре, желая видеть все своими глазами.

Святослав увидел Потаню верхом на измученном коне, который тянул за собой на аркане еще одного пленника. Несмотря на разорванную стрелой щеку, Потаня прямо-таки раздувался от гордости.

- Жив, лихая голова! - радостно крикнул ему Святослав. - Кого это ты приволок?

Потаня спешился и подтолкнул пленника вперед.

Черниговские бояре ахнули: Шарукан! И знатные дружинники, и простые воины, не скрывая любопытства, столпились вокруг хана. Олег, Роман и Борис тоже протиснулись поближе к именитому пленнику.

- Надо же, какая важная птица нам попалась! - не скрывал восторженного изумления Перенег. - Ну, Потаня! Ну, хват!

Потаня, на которого так и сыпались похвалы, небрежно освободил шею хана от петли. Руки Шарукана были связаны за спиной.

Пленник держался с подчеркнутым достоинством, презрительно щуря узкие глаза. На хане был длинный цветастый халат, подпоясанный узорным поясом, и кожаные узкие сапоги со шпорами. Рыжевато-бурые волосы были растрепаны, косичка, падающая на плечо, почти расплелась.

Святослав, не пряча самодовольной улыбки, не спеша приблизился к хану и остановился перед ним.

- Ну что, кум, не спасли тебя твои кони, - на степном наречии произнес князь. - Помнишь, как хвалился на пиру у Всеволода своими скакунами?

Шарукан вскинул голову и злобно сверкнул глазами.

- Я тебе не кум, а ты мне не сват! - дерзко ответил он. Святослав обернулся к своим боярам и усмехнулся:

- А за этого… - Он ткнул пальцем в грудь хана. - За этого две тыщи золотых монет возьму с родичей. Сто золотых тебе, Потаня.

- Да что там две, княже, - воскликнул Веремуд, - проси больше!

- Верно! - поддержал Регнвальд.

- Три проси, князь, - выкрикнул Перенег. - Нешто не дадут нехристи за хана своего!

- Да за беев по тысяче золотых взять можно, - добавил Инегельд. - В золоте купаться будем, княже!

Боль от ран и смерть братьев на какой-то миг были забыты победителями, предвкушавшими, что в скором времени золотой дождь прольется на них как награда за их доблесть.

Мрачно взирал на веселье русичей половецкий хан Шарукан, постигая всю бездну своего позора. Смерти он не боялся, как воин хан был готов к ней всегда. Одно беспокоило его, как поведет себя Сугр, его брат, когда узнает о случившемся. Не потеряет ли Сугр разум в ослеплении гнева и в желании отомстить. Ему теперь нужно быть вдвойне осмотрительным! Да, прав был Токсоба, черниговский князь могучий воитель!

В лето 6577 (1069) пошел Изяслав с Болеславом

На Всеслава.

После победы над половцами под Сновском Святослав повел свою дружину к Переяславлю по следам бегущих половцев.

Переяславская земля лежала в беде: на месте многих сел и усадеб лишь дымились обгорелые развалины. И только города не достались в добычу степнякам. Не зря горожане тяжким трудом копали рвы, насыпали высокие валы, строили из бревен стены и башни. Они спасли от смерти и полона не только самих жителей городских, но и множество смердов из ближайшей округи.

Погода стояла холодная. Мерзлая земля звенела под копытами лошадей. Налетал порывами ледяной ветер.

Темная гладь реки Трубеж отливала свинцовым оттенком, по ней катились бесконечной чередой барашки волн.

На перевозе никого не было. Прибрежный песок был усеян обгорелыми обломками плоскодонных лодок. Почерневшая от пожара избушка на причале была утыкана половецкими стрелами. Навесы, где хранились весла и снасти, обрушились и представляли собой груду жердей и досок.

Святослав остановил дружину.

- Придется искать брод, - сказал он.

На другом берегу среди голых тополей замелькали всадники.

Святослав и его воеводы вгляделись в мелькающие очертания наездников. Неужели половцы? Отряд спустился по откосу к самой воде.

- Русичи! - обрадовано выдохнул Перенег. С противоположного берега замахали руками:

- Откуда путь держите?

Перенег сложил ладони рупором и прокричал в ответ:

- От Чернигова идем к Переяславлю!

Переяславские дозорные показали черниговцам ближайший от перевоза брод на реке и проводили воинство Святослава до самого города. Грозные стены и башни переяславской крепости были видны издалека, особенно бросалась в глаза мощная башня над Епископскими вратами. С нее-то и заметили переяславцы приближающееся войско, и над городом прокатился тревожный набат.

Всеволод встретил брата радушно. В гриднице накрыли столы для старших дружинников Святослава.

Сами братья уединились в любимой Всеволодовой светлице, полной книг и пергаментных свитков.

- Слыхал, слыхал, как ты порубил поганых на Снови! - с улыбкой говорил Всеволод, подливая греческого вина в чашу Святослава, до которого тот был большой охотник. - Три дня тому назад отряд половцев, бежавший из-под Сновска, рыскал у меня под Переяславлем. Посекли мы его почти весь, а тридцать человек в плен взяли. Они-то й поведали про битву под Сновском. Сказывали, не одна тыща соплеменников ихних там полегла. Так ли?

- Много полегло в битве, много в Снови утонуло, - покивал головой Святослав. - Да полторы тыщи попленили воины мои. Взяли и самого Шарукана. Ох и поскрипел он на меня зубами!

- Дивлюсь я тебе, брат мой, - не без завести произнес Всеволод. - Не иначе, сама удача благоволит тебе. Самого Шарукана в плен взять!

- Удачу самому за хвост ловить надо, а не ждать, сидючи, когда она благость свою к тебе проявит, - возразил Святослав и поставил опорожненную чашу на стол рядом с толстой книгой в кожаном переплете с золоченым тиснением. - Цезаря почитываешь, брат? - Святослав улыбнулся, бросив взгляд на заглавие книги. - А ведь отец наш почему-то не любил «Записки о Галльской войне».

- Отец душою был на стороне галлов, почитая их за предков западных славян, - вздохнул Всеволод и нежно погладил книгу, - а ромеев он всегда недолюбливал, и тех, что служили в легионах Цезаря в стародавние времена, и нынешних царьградских…

- Значит, убрались поганые из твоей вотчины, - задумчиво сказал Святослав. - Теперь можно и о Киеве промыслить. Ведаешь ли, что ныне там Всеслав-кудесник сидит на троне отца нашего!